I
Как-то один из друзей Мариэтты Сергеевны Шагинян шутливо сказал о ней: «Это уникальное существо, появившееся на свет при каком-то особом и необычном сочетании созвездий в небе».
Я человек довольно далекий от астрологии, но, когда встречаюсь и разговариваю с Мариэттой Сергеевной, читаю ее произведения, всегда вспоминаю эту фразу и, ей-богу, не вижу в ней ничего ненаучного...
Почти восемьдесят лет прошло с тех пор, как в печати появилось ее имя. В 1903 году газета «Черноморское побережье» опубликовала стихотворный фельетон Мариэтты Шагинян «Геленджикские мотивы». Будущей писательнице было тогда пятнадцать лет.
Почти восемьдесят... Ее имя читатель постоянно встречает на страницах газет и журналов, на обложках книг. Работает она без устали, даже когда болезнь на какое-то время приковывает к постели. «Единственное, что я умею, — это работать», — сказала она однажды. И то, что пишет Шагинян, никогда не проходит бесследно, не оставляет читателя равнодушным. Потому что творчеству она отдает максимум того, что может дать человек, — и разум, и чувства, и опыт, и труд. И еще потому, что творческий акт, в котором рождается истинное произведение художника, — «не просто воспроизведение наших жизненных наблюдений и чувств. Он даже и не только одна переплавка их из пережитого в написанное. Он прежде всего и главнее всего — преодоление личного материала жизни в нечто абсолютно надличное, общечеловеческое».
Это написала Мариэтта Шагинян во второй части своих воспоминаний «Человек и Время». И это ее художническое кредо. Оно воплощено в каждом ее произведении, в том числе и в законченной теперь книге «Человек и Время», которую не назовешь общепринятым словом «мемуары». Это не просто воспоминания, хотя перед читателем проходит большая, насыщенная бурными событиями жизнь автора. Это и не регенерация прожитого и пережитого, потому что сквозь страницы новой книги проступают не только время, эпоха и осмысленный сегодняшним днем взгляд на прошлое, но и мысли о проблемах современности и выверенный всем жизненным опытом проницательный взгляд в будущее. Словом, связь трех времен, их единое, динамичное сопряжение, что делает книгу особенно значительной.
Видеть только прошлое — значит упустить настоящее или, по крайней мере, отстать от него; жить только настоящим чревато опасностью оказаться в плену самоудовлетворения, конъюнктуры, минутных забот; ну, а устремляться только в будущее, отрываясь от настоящего, может обернуться беспочвенной утопией. Истинный художник сопрягает (должен сопрягать!) все три времени. Так делает (должен делать!) и истинный коммунист. Книгу «Человек и Время» я даже назвал бы злободневной, поскольку читатель находит в ней ответы на волнующие вопросы сегодняшнего дня и вместе с писателем размышляет о дне завтрашнем.
II
Людная московская улица. Мариэтта Сергеевна пробирается сквозь толпу, всматривается в дома: «Где же он, тот дом, в бывшем Салтыковском переулке?» Останавливается. Кажется, здесь был дом Лапина, где 21 марта 1888 года родилась она, в семье доктора медицины, приват-доцента Московского университета Сергея Давыдовича Шагинянца.
«Первые детские впечатления связаны у меня с этой частью Москвы, а позднее с Садовой-Каретной. Помню очень хорошо рассказы о Ходынке, когда мимо нас с Ходынского поля везли на телегах трупы задавленных во время коронации Николая II...»
Ей было тринадцать лет, когда умер отец, оставив без всяких средств жену Пепронэ Яковлевну и двух девочек — Мариэтту и Лину.
Вскоре пришлось зарабатывать на жизнь. Писала богатым «лентяям-лицеистам... всевозможные сочиненья не только на заданную тему, но и на заданные отметки: на тройку, четверку, тройку с минусом, чтобы правдоподобней было...»
А сама-то учится непрерывно и с максимальной нагрузкой — кончает классическую гимназию, историко-философский факультет Высших женских курсов в Москве, изучает языки, пишет магистерскую диссертацию... «Меня захватила та почти чувственная страсть к познанию, которая потом на всю жизнь была самой сильной из всех моих страстей».
Позже, вспоминая свои первые советские годы жизни, она напишет: «Красота и увлекательность теории была огнем, пожиравшим наши сердца в вузах, на рабфаках, в специальных школах... Изумительная, музыкальная прелесть второго тома «Капитала» Маркса поглощала меня вечерами, как никакое другое наслаждение от искусства. Диалектический материализм в «Обращении капитала» воспринимался как художественный, как фуги Баха...»
Знание Гегеля, приобретенное еще в дореволюционные годы, помогло ей затем глубоко овладеть марксистской диалектикой.
Вот эту высокую культуру мышления, большой багаж знаний, владение европейскими языками, нажитую еще в юности строгую дисциплину труда, а вместе с тем редкую пытливость ума в поисках правильного, наиболее человечного миросозерцания — все это привнесла Мариэтта Шагинян в свое литературное творчество.
Она — один из самых серьезных и глубоких наших писателей, чьи книги по своей философской проблематике принадлежат не только настоящему, но и будущему. Никогда из-под пера ее не вышло ничего трафаретного, ничего похожего на то, что уже кем-то, когда-то, где-то было написано. Философское мышление в сочетании с большим художественным талантом создали оригинальную особенность творчества Шагинян, которую отмечают почти все критики, о ней писавшие. Эту особенность можно сопоставить с особенностью литературного дара Герцена, у которого, по выражению Белинского, главная сила «в мысли, глубоко прочувствованной, вполне сознанной и развитой».
Но я забежал вперед. В 1909 году выходит первый сборник стихов «Первые встречи», в 1913 году второй сборник — «Orientalia». Затем она пишет рассказы и роман «Своя судьба», изданный уже после революции.
За несколько дней до объявления первой мировой войны Мариэтта Шагинян прошла пешком от Гейдельберга через Вормс, Франкфурт-на-Майне до Веймара и позже написала книгу «Путешествие в Веймар».
Как и всем русскоподданным, застигнутым врасплох в Германии, это путешествие дорого обошлось Мариэтте Шагинян. Она была арестована, затем выслана в баден-баденский лагерь для интернированных. Но ей удалось перебраться в Швейцарию, а оттуда вернуться в Россию.
И здесь снова труд, снова творчество.
Всем ходом своей трудовой жизни, начатой в ранней молодости, она была подготовлена к безоговорочному принятию Октябрьской революции. А после революции она активный участник строительства нового, социалистического мира, новой культуры.
Она ездит по стране, публикует очерки — из Армении, Грузии, Азербайджана. И одновременно с очерками, требовавшими от автора максимальной отдачи времени и напряжения мысли, создает художественные произведения — «Перемена», «Приключение дамы из общества».
Все творчество Мариэтты Шагинян отмечено постоянным поиском, новаторскими открытиями.
Она автор первого советского приключенческого антифашистского романа «Месс-менд», выдержавшего много изданий и обошедшего страницы международной коммунистической печати.
Она автор одного из первых в советской литературе произведений о рабочем классе — романе «Гидроцентраль».
Идея этого романа тоже родилась в поездке. Своим замыслом она поделилась с И. И. Скворцовым-Степановым, тогдашним редактором «Известий», автором увлекательной книги об электрификации РСФСР. И, заручившись его поддержкой, отправилась в Армению, в Колагерань, где на реке Дзорагет начиналось строительство гидроэлектростанции.
Когда были построены первые бараки, Шагинян поселилась в комнатке, «сквозь стенные щели которой по ночам глядели звезды». Почти три года пробыла писательница на строительстве. «Гидроцентраль» писалась очень медленно, не быстрее, чем строилась реальная ГЭС, — рассказывает она. — И люди, вошедшие в роман, были обобщенным отражением живых, дорогих мне, ставших предельно узнанными, людей. В этой работе, которой я отдалась всей душой, — впервые в жизни, с величайшим творческим напряжением, пробивалась я, по мере отпущенных мне природой возможностей, к подлинно социалистическому реализму».
