Пальмовое масло добывается из мякоти, окружающей косточку плода пальмы Elais. Когда оно остывает, то становится до того твердым, что его можно резать только очень острым ножом. В таком виде его дают в пищу неграм, которым оно заменяет масло и служит одним из главных источников питания.
Просо и пальмовое масло - самые дешевые продукты в Африке, поэтому их покупают для невольников, о разнообразии пищи которых никто не думает. Единственное питье, которое им дают, это чистая вода. Для них-то собственно и держат в трюмах судов, на которых их перевозят, большие бочки, какие я видел в трюме "Пандоры". Когда груз спускается на берег, эти бочки наполняются морской водой и служат вместо балласта на обратном пути. По возвращении на Невольничий Берег, где погрузка товара происходит обычно на реке, морская вода выливается, и бочки вновь наполняются пресной водой.
Итак, капитан "Пандоры" был, как мы видели, в прекрасном настроении духа у него не было конкурентов, а количество груза превосходило все его надежды. Его величество был, видимо, доволен только что происшедшим свиданием. Он вышел совсем пьяный из каюты капитана, держа в правой руке бутылку рому, наполовину опорожненную, а в другой - куски материи яркого цвета и несколько подаренных ему блестящих безделушек. Он шел по палубе с важным видом, громко восхваляя свои качества воина и хвастаясь тем, что ограбил несколько деревень, а также количеством невольников, которых ему удалось взять в плен, и великолепной добычей, которую он собрал для капитана: пятьсот негров, молодых и сильных, запертых в его бараконе (так называлась постройка, что я увидел на берегу), пятьсот невольников, которых он может передать сегодня же, если только капитан желает...
Но шкипер не был еще готов; ведь нужно было прежде всего освободить бочки от морской воды и наполнить их пресной, которая теперь становилась необходимой.
Окончив хвастаться на очень плохом английском языке, испещренном ругательствами, король Динго-Бинго сел в свою пирогу и был отвезен обратно на берег. Спустя несколько минут и капитан "Пандоры" в сопровождении боцмана и пяти или шести матросов отправился на берег - он был приглашен на большой обед, который его величество устраивал в королевской хижине.
Я с завистью смотрел на шлюпку капитана, и не потому, что мечтал принять участие в пиршестве короля Динго-Бинго: я хотел ощутить под ногами твердую землю, прогуляться среди деревьев, которые я видел с судна, посидеть под их тенью, послушать птичек, поющих в лесах, побыть одному - словом, стать свободным, хотя бы только на один день.
Но исполнить свое желание я не мог. Я по-прежнему продолжал быть полотером и чистильщиком платья и сапог и с утра до вечера ходил с метлой, тряпкой и щеткой в руках. Ни минуты отдыха! Другие матросы, закончив свои дела, могли оставить "Пандору" и сойти на берег, когда им вздумается; вся работа их заключалась в разгрузке рома, железа и соли, которыми платили королю Динго-Бинго.
Я несколько раз пытался вместе с ними проскользнуть в шлюпку, но капитан и боцман всякий раз отгоняли меня прочь. Просыпаясь утром, я видел позолоченные солнцем верхушки больших деревьев и вздыхал по свободе. Надо пробыть, как я, несколько месяцев подряд на судне, чтобы понять всю силу желания, которое я тогда испытывал, ведь я был раб, обремененный работой и усталостью. Выслушивая постоянно разные грубости, я питал отвращение ко всему персоналу - и старшему, и младшему. О, я пожертвовал бы всем на свете, лишь бы хоть один час побыть в том прекрасном лесу, который тянулся по обоим берегам реки и конца ему не было видно!
Не знаю, почему капитан и боцман с таким упорством противились тому, чтобы я вышел на берег. Возможно, они боялись, что я убегу. Учитывая свое отношение ко мне, они, конечно, имели полное право подозревать меня в таком намерении. А отпустить меня они и не думали: я был хорошим юнгой, превосходным лакеем, и услуги мои им были нужны. Кроме того, никто не мог помешать им убить меня в момент ярости или просто ради удовольствия, словом, лишиться меня они не хотели.
Так же сурово капитан и боцман обращались с бедным голландцем. Иногда его положение было даже хуже моего, поэтому надо было ожидать, что он непременно постарается бежать, чтобы избавиться от своих мучений - всякому терпению есть предел. Бедный Детчи, к несчастью, потерял терпение и решил дезертировать. Я говорю к несчастью потому, что попытка эта, весьма естественная в его положении, привела его к ужасной смерти, о которой я не могу вспомнить без содрогания.
Несколько дней спустя после того, как "Пандора" бросила якорь против хижины короля Динго, Детчи сообщил мне о своем намерении бежать. Доверился он мне в надежде, что я убегу с ним или, по крайней мере, помогу ему. Я единственный из матросов выражал ему свое сочувствие, и он знал, что я такая же жертва, как и он, и не прочь буду бежать с ним. Он был прав, но так как Бен Брас посоветовал мне подождать переезда в Америку, я решил терпеливо сносить все требования и гадости капитана и боцмана. Я знал, что переход от берегов Африки к берегам Америки будет длиться несколько недель, и кроме того, я верил обещанию Бена бежать вместе со мной с этого ужасного судна.
Вот почему я отказался от предложения голландца. Я постарался даже отговорить его, советуя ему подождать, пока мы не приплывем в Америку.
К несчастью, все мои советы были бесполезны. Детчи слишком исстрадался и не мог больше выносить такого существования.
Однажды ночью, когда экипаж "Пандоры" спал глубоким сном, послышался странный звук: как будто что-то тяжелое упало в воду.
- Человек упал в реку! - крикнул вахтенный. Разбуженные матросы, спавшие на палубе в гамаках, никак не могли понять, кто же это.
Луна светила в ясном небе так ярко, что можно было, как днем, различить все окружающие нас предметы. Матросы высыпали на борт и увидели причину поднятой тревоги - на поверхности реки виднелся черный предмет, передвигавшийся, по-видимому, к берегу. Это была голова человека, который, судя по быстрому движению волн, как можно скорее старался добраться до берега. В пловце все узнали несчастного Детчи.
