Глава девятнадцатая

Ночь была красивой. Мы возвращались по пляжу в отель. Ходжа шел рядом со мной. Он над чем-то задумался и еле переставлял ноги.

— Надо бы поспать, — сказал я.

Он поднял голову, послушал идущий издали звук саза и посмотрел на свет.

— Возле него так хорошо спится.

— Если хочешь, иди!

— Нет, разве это не будет неуважением по отношению к нашим принципам?

Масуме и Мелек бросали в море камни.

— Допустимо ли их так развлекать? — спросил Ходжа. — А потом, заметив, что в вяло идущей толпе нет Рюкзан, добавил: — Вот проститутка, смылась! А что, не имеет право! И эти бы тоже так поступили, но твоя дисциплина все портит!

В коридоре отеля я встретил Ремзие. Она шла по коридору и мурлыкала себе под нос песню, причем песню Макбуле.

— Разве вы поете? — спросил я.

Она застенчиво улыбнулась. Ремзие была привлекательна. Вспомнив ее усердие во время вечерней премьеры, я почувствовал необходимость сказать ей пару слов.

— Чтобы петь песни, надо влюбиться, — сказал я ей.

— Думаю, сегодня это произошло, — совершенно неожиданно для меня ответила она.

— В кого? — улыбаясь, спросил я.

— В театр!

— Я видел, как вы старались сегодня, и мне очень понравилось.

— Да, я из кожи вон лезла, а еще мне хотелось расшевелить Армана! — Она засмеялась и продолжила: — Однако, скажи я ему это, он бы весь спектакль завалил.

Возле отеля я заметил Хаккы с Горбуном. Они опять преследовали нас, как собачонки.

* * *

На следующее утро я застал Пучеглазого, когда он завтракал остатками, которые собрал после вчерашнего пира.

— Программа опять поменялась. Будем снова играть пьесу «Дама с камелиями», — сказал он.

Ходжа важно подошел к нам.

— Нет числа тем, кому вчера не досталось билетов. Если так пойдет и дальше, нас ждет успех.

Ходжа, увидев, что я не отвечаю и странно смотрю на него, стал оправдываться:

— Я над ним надсмехаюсь, а он не понимает. Но он все равно сделает все по-своему!

В этот момент к нам подошел господин Сервет.

— Ну что, видели, что такое реклама, — с гордостью сказал он. — То, что разбросаем горстью, будем собирать ведрами.

— Это еще на воде вилами написано, — возразил Пучеглазый.

Как-то председатель одной партии сказал: «Я приведу народ, как на выборы. Пусть посмотрят, пример возьмут!» На что ему один местный отвечал: «Что мы, взяв пример, должны своих сыновей женить на шлюхах?»

Ходжа немного отошел от нас.

— О Аллах! Лишь бы не была вшивой, — говорил ходжа, рассматривая бурку для роли пастуха, которого он должен был играть.

В этот момент пришла одна делегация проведать его. Они узнали, что он бывший учитель. Сегодня он стал человеком дня. Ему доставляло большое удовольствие, что незнакомые молодые люди целовали ему руку.

Ходжа стал говорить им о том, что настоящей школой жизни является театр.

— Мы совершаем героический поступок, продолжая наше дело, — распинался он.

Чай, кофе, газировка для визитеров стоили больших денег. Видя, что некоторые из них, уходя, не платили по счетам, он возмущенно поворачивал голову. Однако когда находящийся почти рядом с ним сделал то же самое, он принял решение.

— Вы мои гости, — сказал он.

Он понял, что на этом все не закончится. Один из учителей заметил, что, несмотря на то, что театр замечательный, цены на билеты все же довольно высоки, поэтому он не сможет посмотреть выступление. Так он хотел напроситься на бесплатное приглашение.

Услышав это, ходжа наконец-то пришел в себя. Было понятно, что из-за того, что он хвастал тем, что является одним из создателей этого театра, от него ждут приглашения. Он поменял тему разговора, а потом внезапно вскочил и воскликнул:

— Ой, ребята, надо же репетировать! Это хуже, чем уроки в школе. Даст Аллах, еще увидимся.

Близился вечер. Новости о продаже билетов оказались неприятными.

— Тяжело идет, — говорил Хаккы.

Пока удалось продать всего пятьдесят билетов. Господин Сервет, принявший все это на свой счет, вскочил с места.

— Надо найти какой-то выход! — воскликнул он. — Как мы будем играть?

— Разве вы забыли, как говорили, что в случае необходимости мы станем играть и при пустом зале и что абсолютно не должны стесняться этого.

Он несколько раз моргнул.

— Все же нам надо быть предусмотрительными. Мне кое-что пришло в голову. Найдите мне ходжу! — приказал он.

Слава Аллаху, ходжа находился недалеко. Пока его искали, он прятался среди декораций, однако, опрокинув панно, оказался у всех на виду.

Господин Сервет предложил ходже следующее:

— Дорогой мой, ты сегодня пригласишь на представление своих учителей.

— Ну что вы! — произнес ходжа в растерянности.

Мы все разом взглянули друг на друга. Только ходжа, задумавшись, смотрел в сторону. «Пригласить учителей как патрон. Какой шанс, какая прекрасная возможность!»

— Ах, господин, это, конечно, можно. Однако в такой час. Если б чуть раньше, то это представление переплюнуло бы вчерашнее. Одно воспитательное учреждение приглашает другое. Как мы дадим им знать?.. Ах, если бы только губернатор был на месте.

— Не надо так волноваться. Из-за сорока человек мы все равно занавес поднимать не будем! Без сомнения, найдем какой-нибудь выход!

— Может, нам найти глашатая, как предлагал Хаккы, — бросил ходжа.

— Да, чтобы он ходил и кричал о том, что для учителей вход бесплатно, — съязвил Азми.

Раздался взрыв хохота, и ходжа от безвыходности только улыбнулся.

— Хватит! Не расстраивайтесь, городок ведь с кулачок. Сто человек точно соберем!

Подумали обо всех: о полицейских, охранниках. Однако как только губернатор отправился в путь, их и след простыл. Они словно испарились.

— Если самого нет, то и доверия нет, что ли? — влез в разговор ходжа. — Я скажу чиновникам, будто бы для того, чтобы обрадовать господина губернатора, наша труппа делает учителям подарок. Потом они расскажут о нас родителям своих учеников. Из десяти учеников семья хотя бы одного, да придет. Вы не расстраивайтесь господин, если не получится, найдем более легкий способ заполнить зал — позовем людей с пирса.

— Ходжа, отправляй приглашения, подпись ставь свою.

Глава двадцатая

Несмотря на то что ночной клуб был битком набит, зал по-прежнему оставался пустым. Приглашенные учителя тоже не смогли его заполнить. Снова ставили печальную пьесу «Дама с камелиями».

— О Аллах, не дай этому больше повториться, — произнес ходжа, тяжело вздохнув.

— Это послужит уроком господину Сервету, — сказал я, пытаясь его упокоить.

— Да, — согласился он, пожав мне руку. — Это труппа расточителя.

* * *

После того вечера мы продолжили нормальную программу. Хаккы хорошо справлялся с распространением билетов. Кассами больше никто не занимался. Хаккы справлялся сам.

Почти всегда ближе к концу первого акта начиналось оживление, пустующие места постепенно заполнялись.

Пьесы шли настолько хорошо, что это позволяло забыть первые неудачи.

Азми хорошо смотрелся в пьесе «Сова», а ходжа в водевиле показал все, на что был способен. Только ему послышалось, как один местный, весь вечер косо смотревший на него, сказал:

— Вот скотина! Это, что ли, урок воспитания, не пойму!