* * *

САСШ. Нью-Йорк. « New York World ». 19 июня 1920г.

Отчет о встрече нашего корреспондента с Президентом САСШ

Луис Сейболд, находившийся с Трехчасовым Визитом в Белом Доме, Считает, Что Душевная Энергия Президента Не Ослабла!

ВАШИНГТОН, 19 июня. — Девять месяцев мужественной борьбы за исправление последствий болезней, вызванных расточительностью, с которой все серьезные люди полагаются на свой баланс в банке природы, не ослабили дух и ни в малейшей степени не умалили великолепный интеллект Вудро Вильсона…

В течение трех часов, которые я провел с Президентом, я видел, как он выполнял и разбирал важные дела с присущей ему решительностью, методичностью и остротой интеллектуальной оценки.

Легкость выражения.

Мне удалось слышать, как он диктовал свои решения по вопросам большой государственной важности с легкостью выражения и прямотой смысла, которые не указывали на ухудшение работоспособности умственной машины, которая в течение 40 лет знала только самый тяжелый вид работы.

Мы беседовали с ним более часа, в ходе которого обсуждался широкий круг тем, по поводу которых он высказывался не только с вильсоновской энергией, но и демонстрируя еще более отрадное сохранение спасительного чувства юмора...

Лучшим доказательством значительного улучшения физического состояния президента стало то, что он поднялся по трем импровизированным деревянным ступенькам и сел в автомобиль только с такой помощью, которая, естественно, была оказана человеку, выздоравливающему после тяжелой болезни.

Внешне президент выглядел почти так же, как и по возвращении из Стокгольма. За последние два месяца он набрал более 20 фунтов веса. Его лицо ни в малейшей степени не искажено, как утверждают некоторые недруги. Лицо Вильсона почти такое же, как и было, хотя на нем и лежит отпечаток сильных физических страданий.

После того как он поработал, и мы поговорили в течение часа, Президент поднялся со своего офисного кресла на балконе и направился в кино в восточной комнате, медленно, осторожно, но уверенно. Миссис Вильсон, президент и корреспондент составили небольшую и избранную кампанию, которая стала зрителями триллера "Билл" Уильяма Харта в затемненной комнате.

После шоу миссис Вильсон, Президент, доктор Грейсон, секретарь Тумалти и корреспондент обсудили обед и более легкие фазы текущих событий. Аппетит у президента оказался очень хорошим, и он был в веселом настроении и даже начал сочинять лимерик.

"Визит" к людям.

Интервью с Президентом, в ходе которого мы обсудили широкий круг тем, носило характер "визита" с его стороны к народу страны. Это было организовано в соответствии с предложением, чтобы президент позволил себе (через "Нью-Йорк уорлд" и "Пост-депеш") посетить граждан Соединенных Штатов для обсуждения тех интимных и личных тем, которым нет места в официальных документах, с помощью которых он ведет дела нации. Первоначально дата была назначена на первое июня, но ее перенесли на прошлый вторник.

Встреча с Президентом была назначена на 10:30. Сопровождающий провел корреспондента под длинной решетчатой беседкой, примыкающей к официальному саду, буйной в брызгах благоухающих магнолий, гортензии, роз герцогини де Брабант, японских вишневых деревьев и цепляющихся за кусты роз Дороти Перкинс и Каролины Тестаут.

Президент и миссис Вильсон ждали встречи на южном балконе, выдающимся полукругом из особняка, имеющим глубину 30 футов, ширину 50 футов и выходящим на впечатляющую полосу бархатистой лужайки, окаймленной магнолиями, японской айвой, еловыми соснами, величественными кленами и приземистым кизилом.

Две фигуры вырисовывались силуэтами на краю балкона на фоне открывающегося вида. Одна из этих фигур стояла. Это была миссис Вильсон, первая леди страны, нежная в облике, очаровательная в позе и приветливо улыбающаяся. Другая фигура была Президентом, сидящим в офисном кресле. Миссис Вильсон стояла, положив левую руку на спинку этого кресла, а правой раскладывая какой-то документ в квадратную настольную корзину.

Платье миссис Вильсон было из белого фуляра с рисунком, и на ней не было никаких драгоценностей, кроме обручального кольца. Отдав дань уважения улыбающейся хозяйке Белого дома, я повернулся к президенту. Он протянул правую руку и крепко пожал мою, сказав:

"Сейболд, я очень рад тебя видеть. Было мило с твоей стороны приехать и навестить меня. Присядьте на минуту или две, пока я разберусь с этими вещами, а затем мы нанесем визит в страну. Доктор Грейсон и миссис Вильсон считают, что мне пока не следует бродить по округе, и, конечно, я должен подчиняться их приказам".

Президент возвращается к Своей Работе.

Затем Президент извинился и перешел к рассмотрению некоторых официальных дел. Пока он занимался этим заданием, у меня была очень хорошая возможность изучить его с близкого расстояния и мысленно отметить его систему работы.

Миссис Вильсон достала из корзины документы, требующие внимания Президента. Господин Тумалти придвинул стул к офисному столу, за которым сидел Президент, и дал пояснения по документам и обстоятельствам предмета, когда его об этом попросили…

Президент быстро диктовал свои выводы или распоряжения, и в этом не было и намека на нерешительность. Позже, когда Президент продиктовал более 20 писем объемом от трех строк до 400 или 500 слов, он обратил свое внимание на расположение документов, которые уже были сокращены до машинописного текста, и поставил свою подпись. С расстояния шести футов было видно, что президент писал твердо и без труда, оставив на лежащем перед ним документе, ту же подпись на медной пластинке, которую можно найти на большем количестве официальных документов, вероятно, чем когда-либо подписывал любой человек, живущий сегодня. Он поставил свою подпись с величайшей тщательностью и без малейшего следа смущения…

Президент сделал только одно упоминание о долгой болезни, через которую он прошел. Именно тогда я поздравил его с выздоровлением и выразил надежду, что улучшение, проявившееся в его внешности, будет продолжаться. Он обратил на меня свои добрые глаза и сказал с удивительной храбростью:

"Нельзя отрицать, Сейболд, что мне пришлось нелегко. Я пренебрег неумолимыми законами природы, слишком сильно задействовав свои физические ресурсы, которые были недостаточно сильны, чтобы выдержать такое напряжение. Я, конечно, сожалею об этом, но я сделал это ради дела, которое было ближе всего моему сердцу и которое я не мог игнорировать. И я бы сделал это снова, хотя знание о том, что со мной произойдет, всегда было передо мной. Я привел в себя в уже хорошую форму и мог бы сделать гораздо больше вещей сейчас, если бы миссис Вильсон и доктор Грейсон были бы любезны время от времени смотреть в другую сторону. Я полагаю, что такая нежная бдительность оправдана, но теперь я могу сказать вам, что в этой спокойной обстановке я делал больше, чем раньше, когда проводил свои дни в офисе, принимая всевозможных людей по всевозможным поручениям».

ЛУИС СЕЙБОЛД,

штатный корреспондент

"Пост-Депеш" и "Нью-Йорк Уорлд".

* * *

САСШ, Нью-Йорк, Грамерси. Ирвинг-Плейс, 52. 19 июня 1920 г.

В свои холостяцкие апартаменты на верхнем этаже первого высотного многоквартирника в Гремерси Михаил Скарятин поднялся только к трем часам ночи. Полностью оборудованная студия давала всё для спокойного отдыха. Въехав сюда по прибытии в Нью-Йорк, Михаил даже испытал ощущение, что попал в будущее. Широкие окна, быстрый лифт, горячая и холодная вода, электрические освещение и кухонная плита, ватерклозет, ванная, паровое отопление… Даже радио и граммофон были предусмотрены для одинокого скитальца. Рядом имелись здания и повыше, но обставлены они были хуже, и наличие радиоприемника с отдельной антенной на крыше было по настоящему решающим обстоятельством для русского егеря Двора.