Между тем комки грязи у фонтана обрели человеческий облик и медленно двинулись к брошенным предметам. Кувшин поставили за угол, а тварь… просто подвесили на поперечину и обвели кругом остро пахнущего маринада!

– Все! – прогудел здоровяк. – Идем мыться и завтракать. Дон Георгиос нас живьем съест, если мы опоздаем!

– Идем! – звонкоголосый рассыпал вокруг твари еще какую-то ботву, и, прихрамывая, парочка скрылась из вида.

Дон Аугусто недовольно проследил за ними и дернул дверь отделения. Она со скрипом открылась, изнутри высунулась сонно-недовольная физиономия:

– Что-то вы не торопитесь на смену! – пробухтел немолодой уже мужчина в форме стражника. Потом пригляделся и удивился: – А вы еще кто?

– Дон Аугусто Мануэль Медина, – процедил лейтенант, – проверяющий из столицы!

Стражник тотчас проснулся и явно удивился:

– Светлейший дон, мы ожидали вас не раньше полудня, с дилижансом!

– Как видите, я прибыл раньше! – желчно отозвался Медина. – Извольте уведомить о моем приезде ваше начальство!

– Я не могу оставить свой пост, дон, а до прибытия смены еще полчаса!

Столичный проверяющий стиснул зубы. Провинция.

В Мадридском отделении постоянно дежурил пяток мальчишек, подобранных стражниками на улицах. Они готовы были за монетку или пирожок отнести записку, проследить за свидетелем или принести утомленному сыскарю горячий кофе и лепешку с сыром. Потом лучшие из них шли в стражники или в тихари, а то и в писари, если успевали между дежурствами бегать в храмовую школу. Здесь же все было тихо, скучно и серо.

Зевающий стражник взглянул на единственные во всем городе часы и сказал:

– Не беспокойтесь, благородный дон, сейчас дежурный сержант придет и синьорита Карина, они никогда не опаздывают.

Дон Аугусто хмыкнул и снова принялся разглядывать домики, окружающие площадь. Как ни странно, выглядели они довольно мило и ухоженно. Небольшие, но крепкие. Все как один каменные. Возле каждого располагались большие кувшины с геранями, бугенвиллеей и настурциями, а кое-где темнели резной листвой розы. На задворках, судя по всему, располагались сады, и только центр был наглухо вымощен камнем, и фонтан грустно журчал одинокой струйкой.

Здание полицейского участка было двухэтажным и тоже каменным. Правда, по чьей-то прихоти камень прикрыли старыми белеными досками и окружили участок кривым, но выбеленным забором. Цветами никто не озаботился, так что стражам закона и порядка досталось самое убогое здание на площади.

– Эй, как тебя! – проверяющий окликнул стражника, сладко прикорнувшего у двери. – Что у вас там? – дон Аугусто ткнул в строение на задворках.

– Там? Там тюрьма, благородный дон. Мертвецкая. Хранилище опасных улик…

– Опасных улик? – перебил дон.

– Ну, вон видите тварюшку? Гомез с Кариной наверняка притащили. Сейчас ее опишут, запакуют – и в хранилище.

– А потом куда? – заинтересовался проверяющий.

– Ну, если полезная – в госпиталь, на декокты; если вредная – при чистке хранилища спишут и сожгут, как полагается.

– Интересно у вас, – сказал Аугусто, – а казарма стражников где?

– Казарма – вот она, – усач кивнул на домик рядом. – Тут и оружейня, и баня, и швейня. У нас стражников две дюжины на весь Овьедо, и половина их семейные, дома живут, на службу только приходят.

Дон Медина покивал, раздумывая над тем, что все устроено логично. Судя по всему, женатым стражникам достаются более хлебные должности вроде охраны ворот и дежурства в мэрии, а холостякам хватает койки в казарме и патрулирования злачных мест.

– А скажи-ка, любезный, кто здесь у вас лучший сыскарь? – задал вопрос с подковыркой проверяющий.

Знал ведь, что кроме капитана тут всего четыре человека служат. Вот сержанта Гомеза и синьориту Карину ему уже назвали. А еще кто есть?

– Ну, лучшая у нас синьорита Карина, конечно, – неспешно ответил стражник, раскуривая трубку, – и чуйка у нее есть, и школу сыскарскую закончила, и не ленится к нашему коновалу забежать, если труп интересный найдут. И Гомез при ней – и помогает, и учится, еще год-два – и сам сможет молодняк натаскивать. А старички наши больше по бытовым делам – если кто курицу украл или там обвесил на базаре. Или муж жене фингал поставил.

– Старички? – поддержал беседу Аугусто, вынимая из поясной сумки плитку сухофруктов и орехов, залитых тростниковым сахаром.

– Синьор Гаспар и синьор Перес, – выдохнул клуб сладкого шоколадного дыма стражник. – Они тут давно работают. Школ сыскарских не кончали, из стражников поднялись и очень нашу синьориту Видаль не любят. Выскочкой считают.

– А почему выскочкой? – натурально удивился дон Медина.

– Ну как почему? Девчонка она, мелкая, в школу сыскарскую с боем прорвалась, если бы не капитан наш, так ни за что бы не взяли. У Гаспара сынок подрос обалдуй, у Переса племянник жены сильно хотел с дядюшкой сыскарем быть, а тут мелочь какая-то место заняла и работает так, что посмотреть любо-дорого. О, а вот и они!

Стражник прервал беседу и указал кончиком трубки на другой конец площади. Дон Аугусто перевел взгляд туда и увидел высокого широкоплечего детину самой простецкой наружности и мелкую девчонку с зелеными волосами, кое-как собранными в пучок. Что интересно – оба они были в сыскарской форме. А когда подошли ближе, стало понятно, что несет от них тухлой рыбой и… маринадом! Ровно так, как от тварюки, подвешенной к перекладине.

– Бенни, привет! – мелочь зеленая помахала стражнику рукой. – Выдай нам мешок для хранения улик, с печатью.

– Прям с печатью вам! – заворчал стражник, споро вынимая откуда-то из-за спины грубый дерюжный куль с продернутыми в горловину веревками. – Чего хоть поймали-то?

– Да кровосос в портовой помойке завелся, – вздохнула девчонка. – Несколько собак выпил, козленка и на пьянчужку напал. Мы его пока нашли, да схватили, в той помойке искупаться успели.

– Кровосос? – стражник подозрительно глянул на тварюку. – Откуда у нас этакая зараза?

– Да это не наша, судя по тому, что он в рыбьих отбросах жил, кто-то из моряков привез. Наши больше у фруктового рынка обитают.

Отвечала девчонка, а запихивал «улику» в мешок парень. Для страховки он еще и внутрь маринада плеснул, потом затянул веревку, завязал узлом, и девчонка пальцами расплавила болтающуюся на конце завязки сургучную печать, что-то нашептала и крепко прижала к узлам.

– Ого, – дон Аугусто вытянул шею, присматриваясь. Девчонка не так проста! Есть магия и умение ее применять, и язык подвешен, и шустрая. Пожалуй, будь она парнем – взял бы в столицу помощником. Если уж ему светит повышение, надо свою команду набирать. Вон, мальчуган, которого с ним отправил дядюшка Густаво, отстал еще в Мадриде. Просто не справился с маленьким ишачком, которого ему выделили для путешествия. Пришлось благородному дону всю дорогу полагаться на сомнительную помощь трактирных слуг, и вид у него был усталый и запыленный. А эта парочка сияла, словно не они недавно пришли сюда двумя комками грязи.

Однако, тихий городок Овьедо становится интереснее с каждой минутой!

Пока кикимора и сержант прибирали последствия своей вылазки за кровососом, солнце поднялось, и возле фонтана заклубилась обычная утренняя жизнь. Из пригорода пришли торговцы зеленью, овощами, фруктами, лепешками, свежим молоком и сыром. Женщины с кувшинами вышли к фонтану, чтобы набрать ледяной воды и посплетничать. Мясник разложил колбаски и тушки на своей тележке и двинулся вдоль домов, развозя заказы. Точильщик, скрипя протезом и рассохшейся рамой своего точильного камня, встал на углу, завывая привычное:

– Ножи, ножницы точу!

Прогрохотала повозка с дровами и еще одна – со свежим сеном. Рачительные хозяйки тут же отправили служанок или вышли сами, чтобы сделать покупки. Под этот шум и обилие запахов дон Георгиос де Кампанелло и явился на службу. И сразу был остановлен стражником:

– Дон капитан, вас ожидают!