Вышла из такси и полной грудью вдохнула пряный осенний воздух. В этот день каждый год – неизменно хорошая погода. Прошла ворота и неторопливо направилась в нужном направлении. Под ногами мягко шуршали листья, вторя шёпоту красочных собратьев, ещё не облетевших с полуголых ветвей.

  Как ни парадоксально, кладбище не навевало на меня уныния. Пора острой боли прошла, сильно пошатнув здоровье сердца. Теперь её место занимали светлая грусть и неувядающая память о самом любимом и дорогом человеке.

  Скоро приедет Костик с Леночкой, я же всегда старалась оказаться здесь пораньше, чтобы побыть немного с Лёвушкой наедине.

Ну, здравствуй, родной. – автоматически смахнув с гранита листву, пушистой рамкой обрамившей памятник, обтёрла от пыли фотографию и присела на ажурную кованую скамейку.

  Муж смотрел на меня лучистыми серыми глазами и улыбался той самой своей мягкой, необыкновенной улыбкой, открывавшей замки к любым, даже самым чёрствым сердцам. Он был не просто оптимистом, как, например, я. Он умел быть счастливым, что, согласитесь, великая редкость. Открыто, ярко и безапелляционно. Одной Лёвушкиной фотографией можно было смело лечить людей от хандры.

  При сём, самым парадоксальным образом, вот это его свойство не вызывало у окружающих раздражения. Напротив, влекло и вызывало желание иметь с ним дело, находиться рядом. Что бы ни случалось, он умел оставаться уверенно-благополучным, сильным человеком.

  Да. Не смотря на внешнюю "бархатность", Лёва никогда не был ни слабым, ни, упаси боже, наивным. Только те, кто составлял ближний круг, знали, что на самом деле Лев Петрович Славинский имел судьбу не самую сахарную. И свою антикварную империю создал не только благодаря таланту (или дару) расположить к себе кого угодно, но и крепкой волей, и неординарным умом.

  Время немного замедлилось, как со мной всегда бывало в этом месте, увлекая память в прошлое. В тот самый солнечный весенний день, когда мы познакомились…

   Это было на последнем курсе. К тому моменту все доступные залы и фонды столичных музеев я облазила вдоль и поперёк.  А теперь живо интересовалась любыми иными ресурсами, дававшими простор природной любознательности, и  возможность прикоснуться к истории. Ну а что, как ни антикварные магазинчики – вместилища самых разнообразных, порой, совершенно неожиданных древних штук – могло предоставить дополнительный материал для утоления исследовательского зуда? А заодно и беспристрастной проверки на качество собственных знаний..

  Так вот. Тем самым воскресным утром, перепрыгивая лужи и злясь на собственное ротозейство (умудрилась проскочить нужную остановку), я торопилась на новоселье к институтской подруге. Опаздывала – катастрофически.

  Посекундно поправляя сползающий на глаза капюшон и выбивающиеся из него тщательно тонированные хной волосы, безуспешно пыталась решить две задачи одновременно. А именно: выискать хотя бы теоретически годную для пеших перемещений по весенней слякоти тропу, и узреть хоть одну захудалую табличку с названием улицы и номера дома на однотипных строениях, нависавших над головой.

–  Нет, ну что, так трудно прицепить чёртову циферку? – обращаясь неизвестно к кому и растерянно шаря зелёными очами по сторонам, раздражалась я – район был совершенно незнакомый.

  И тут взгляд неожиданно натолкнулся на совершенное чудо.

  Затесавшись среди сверкающих витринами бутиков и магазинов, на угол жилой высотки прилепилось великолепие, заставившее почти без раздумий поменять траекторию. Побороть искушение оказалось выше моих сил. К тому же, всё равно уже опоздала.

  "Антикварная лавка" – гласила очаровательная, исполненная достойной старины вывеска, решительно выпадавшая из окружавшего её  пёстрого, шумного и вызывающе-завлекательного буйства красок. Ноги сами принесли к заветной двери.

  Мелодично звякнул колокольчик, доводчик мягко прикрыл за спиной выход во внешний мир, и у меня перехватило дыхание. Вопреки стремлению многих подобных заведений выглядеть более современно, удобно и комфортно, интерьер находки напротив – мягко обволакивал ухоженной стариной, погружая воображение куда-то далеко в глубь веков. Даже звуки улицы почти сразу перестали беспокоить слух, отвлекать внимание.

  Как зачарованная, шагнула в выставочный зал, сам по себе который виделся предметом, достойным  изучения. Помещение представляло собой искуснейшую имитацию натуральной древней лавки. Возбуждая исследовательский аппетит и азарт, повеяло неповторимым запахом старой бумаги, картинной краски, дерева и … несуществующей пыли.

  Даже на всякий случай пальцем провела по ближайшей полочке – нет, зрение не обмануло – палец остался практически чист, подтверждая тщательно поддерживаемый хозяином убедительный порядок..

– Не иначе, нарочно чем-то прыскают воздух. Очень, кстати, удачная идея. – размышляла я, медленно продвигаясь вперёд, к деревянной стойке, будто реально извлечённой из исторического романа, – Батюшки, какая прелесть.

  Даже потемневшая от времени, очень натурально поцарапанная медная бряцалка на столешнице, которой призывали продавца, занимала положенное место.

– Ох, ничего себе! – изумлённо выдохнула, осознав, что при ближайшем рассмотрении стойка оказалась хоть и капитально реставрированной, но в сохранившихся местах – совершенно настоящей.

  В какой-то момент возникло явственное впечатление, что прямо сейчас из-за шторки выкатится добродушный колобок с блестящими волосиками на прямой пробор, в монокле, полосатой жилетке и ухоженных пышных усах. Да я бы даже гному сейчас не удивилась.

  Где хозяин откопал такой раритет, да ещё в приличном состоянии – загадка. Жуть, как захотелось дзынькнуть в настольный звонок, но руку остановила – передумала. Решила, не привлекать хозяйское внимание, ибо приятней сейчас будет подольше побродить самой в тишине и одиночестве.

  В первую очередь подошла к деревянной полке – внимание привлекла любопытная керамическая статуэтка. На, простите, попе довольно позитивного носорога, гордо повернувшись к нему же спиной, нахально задрав клюв сидела крохотная ярко-жёлтая птичка. Надпись на табличке так и гласила: "Носорог с птичкой"

– Не иначе – канарейка. Определённо. – решила я, –  Нет, эта пернатая злодейка меня точно преследует.

  Повинуясь внезапному хулиганскому позыву, не удержалась и звонко высвистела витиеватую птичью трель. Художественный свист с недавних пор сделался моим очередным побочным увлечением. Малость сфальшивила, но в целом получилось неплохо.

– Талантливо. – неожиданно раздалось за спиной, заставляя вздрогнуть и обернуться.

  За стойкой, совершенно гармонируя с атмосферой лавки, расслабленно скрестив руки на груди, стоял и улыбался молодой мужчина. Не колобок, как мне представлялось, и без усов, но в жилетке и круглых окулярах, со свисающей с дужек на шею тонкой цепочкой.

  Губы сами собой растянулись в ответной улыбке. Чем-то этот человек сразу приковывал внимание, даже, можно сказать, очаровывал одним своим взглядом. И я застыла, рассматривая его, пытаясь уловить секрет подобной, точнее, абсолютно бесподобной притягательности.

  Серые глаза, волнистые, песочного оттенка волосы, худощавый, высокий…  По большому счёту – ничего особенного. Приятный, но не глянцевый красавчик с брутальным подбородком и магнетизирующим взором. К тому же старше лет на десять. А гляди ж ты, зацепилась и неприлично таращусь, как на редкую диковину. Улыбка?

  К слову сказать, нисколько не смущаясь от моего изучающего взгляда, мужчина ровным счётом занимался тем же самым – рассматривал меня. И выглядел при этом этом как-то подкупающе естественно-приветливым.

– Вы о статуэтке? – улыбнувшись ещё шире, прервала молчание я.

– Нет, о вас. Никогда не слышал такой идеальной, тонкой звукопередачи.