© Арсентьев В. А., 2023

© ООО «Издательство „Родина“», 2023

Зимней ночью, около 4-х часов, Беклемишев вышел из тёплого вагона скорого поезда на перрон железнодорожной станции и с удивлением обнаружил, что вокзал как сквозь землю провалился. На его месте, поглощая редкий снег, чернее ночи зияла бездна. Оказавшись в пустоте, темноте и холоде, Беклемишев разглядел на одиноком фонарном столбе в центре привокзальной площади расписание, обещавшее первый городской автобус часа через два, не раньше. Такси, в привычном современному человеку понимании, отсутствовало. Некоторые местные жители хоть и занимались частным извозом, но в такой час добрый хозяин собаку из дома не выгонит. Мобильной связи тоже не существовало, поэтому оставалось надеяться на чудо.

Следуя по Восточной Сибири с севера на юг, судья уже рассмотрел два уголовных дела в городе с железным названием, как оказались железными и вынесенные там приговоры за преступления против правосудия и убийство. Денег на пересылку государственных дел в суде не было.

Милиционер в штатском, неизвестно как распознанный Беклемишевым, показался чудом. Судья поспешил попросить о помощи, чтобы добраться до гостиницы. Товарищ сержант без слов разыскал легковой автомобиль со спящим водителем и растворился в темноте. Полусонный, оттого молчаливый водитель доставил судью к гостинице, взяв двойную плату, как за багаж государственной важности.

На входе в гостиницу Беклемишев, потянув за дверную ручку, заметил через стекло, что дверь заперта изнутри на швабру и начал стучать. Долго не открывали, а мороз уже добирался до костей. На продолжительный стук отозвался скрипучий женский голос, предложивший прийти к началу рабочего дня и пригрозивший милицией. Нравоучения о том, что не следует рваться переночевать в гостиницу, а надо знать время, место и меру, на лютом холоде не воспринимались. К тому же ворчливый голос отрицал наличие забронированного места. В этой гостинице в те годы редко кто останавливался, предпочитая благоустроенные квартиры.

Убедившись, что настойчивый гражданин один, трезв, прилично одет, да ещё с вещами, дежурная отважилась его впустить, проверив личные документы и командировочное удостоверение. После выдала ключ от номера, разрешив оформиться и рассчитаться за ночлег утром.

Горячей воды, как и буфета, не было с прошлой зимы, а 55 рублей, полагавшихся в виде суточных, могло хватить лишь на китайскую или даже корейскую лапшу с хлебом без масла. Зная об этом и не надеясь на элементарные удобства, Беклемишев подготовил себя к очередному уголовному процессу ещё в поезде и явился в суд заблаговременно.

Холодный зал судебного заседания с замёрзшими окнами постепенно наполнялся тепло одетыми участники разбирательства. Все постарались явиться вовремя. В зале царила атмосфера спокойствия, предвещавшая деловой настрой участников и внушавшая уверенность, что процесс, проведение которого запланировано на ближайшую неделю, состоится. Каждый из участников озвучивал судье дни и время своей занятости в других процессах, в результате чего становилось очевидным: все могли собраться только здесь и сейчас, что, в свою очередь, создавало необходимость рассмотрения дела в течение дня. Обменявшись приветствиями и поделившись проблемами, участники уселись по местам – защитники напротив прокурора, согласно обычаю. За адвокатскими спинами, образуя тесную клетку, пересекались между собой железные прутья, ограждая скамью подсудимых, заключённых под стражу.

В эту клетку прибывший конвой завёл двух опасных рецидивистов. Один из них – Андреев[1] приходился родным дядей подсудимой Паниной.

Возраст Паниной определить было непросто по причине её образа жизни, изуродованной пьянством. Эта молодая женщина, родственники которой страдали алкоголизмом, продолжила порочную традицию зависимого от спиртных напитков существования. Зловоние её больного организма принудило слушать уголовное дело при открытых дверях, чтобы хоть как-то проветривать зал судебного заседания.

Подсудимая паниковала от одной лишь мысли, что суд может поверить Сергееву, который утверждал, что Быковского зарезала она одна. Позиции Сергеева придерживался и Андреев. Что же делать Паниной?

На предложение председательствующего государственный обвинитель довела до суда предъявленное подсудимым обвинение, обстоятельства дела и доказательства преступления, описанные в обвинительном заключении, составленном следователем.

Суть обвинения заключалась в том, что подсудимые в пьяной драке зарезали Быковского во дворе дома Паниной. Однако конкретные обстоятельства события преступления предстояло установить в судебном заседании, поскольку Сергеев и Панина обвиняли друг друга, а Андреев помнил лишь то, что Быковский ударил его кулаком в лицо. При этом каждый из них отрицал свою вину.

Мудрая женщина-прокурор, полагаясь на профессиональную интуицию и жизненный опыт председательствующего по делу, поглядывала на него с надеждой. Она не раз участвовала по поручению прокурора области в больших и громких уголовных процессах под председательством этого судьи, да и Беклемишев относился к ней с уважением, зная о справедливости этого добросовестного человека на деле, а не на словах. Смелая и решительная женщина, рискуя своим служебным положением, она отказывалась от обвинения там, где не находила в инкриминируемых действиях или бездействии состава преступления, что влекло за собой оправдание подсудимых. Конечно, для формирования такой единственно верной позиции по уголовному делу требуется справедливое судебное разбирательство. Что, бесспорно, составляет функцию правосудия.

Как и судья, прокурор при советской власти была секретарём партийной организации прокуратуры и суда, не забывая ленинские принципы о том, чтобы не один невиновный не был осуждён и ни один виновный в преступлении не избежал уголовной ответственности. Этот правовой принцип строители нового социалистического государства заимствовали из христианского катехизиса, куда он вошёл из священных канонов Вселенской Церкви. Хотя Владимир Ильич Ульянов (Ленин) допускал, что лучше оправдать десять виноватых, чем наказать одного невиновного, случалось и с точностью до наоборот.

Обвинитель не сомневалась в виновности подсудимых, но косвенные улики в качестве основных доказательств ослабляли её уверенность в необходимой и достаточной обоснованности обвинительного приговора, в вынесении которого она также не сомневалась.

Между тем, председательствующего тревожило состояние Паниной, на которую тяжело и резко поглядывали арестанты-мужчины. И эта неопределённость настораживала. В любом случае требовалось осуществить правосудие и разрешить уголовное дело по существу предъявленного обвинения.

Адвокаты чувствовали нарастающее напряжение за своими спинами и сосредоточенно отслеживали распоряжения председательствующего в ходе судебного разбирательства.

Однако всё шло своим чередом и в установленном законом процессуальном порядке, что немного успокаивало. Слушали свидетелей и осматривали вещественные доказательства. Стороны заявляли, а судья, в соответствии с законом, справедливо разрешал ходатайства, что вызывало доверие к промежуточным решениям суда. Оглашались материалы уголовного дела, созданного творчеством следователя. Лёд на стёклах начал таять, капая на пол. В отдельно взятое место Прибайкалья пришёл Апрель.

Суд стал исследовать документы о личности Паниной, которая не могла отвечать на простые вопросы о себе. Ситуация таила загадку. Змей в клетке не дремал. Тогда судья вежливо предложил подсудимой присесть на стул для потерпевших и свидетелей, желающих давать показания и отвечать на вопросы сидя. Панина оказалась между председательствующим по делу и остальными участниками судебного заседания, которые остались у Паниной за спиной, вне поля её зрения – в прошлой жизни. Всё внимание молодой женщины сосредоточилось на судье: его белая сорочка и красивый галстук, светлое лицо и высокий лоб, тонкая оправа очков и добрый взгляд зелёных глаз, переливающихся перламутром, невольно расположили к себе. К тому же чистым голосом и родной русской речью судья, в поисках правды, все сложные вопросы уголовного дела формулировал просто и ясно.