– Об этом я знаю, – раздраженно сказал Иона. Вид у бедняги был невероятно измученным. И возвращаться к их спору сил не было у обоих. – Но уже поздняя ночь. И ты такой бледный… Ты хорошо себя чувствуешь?

– У меня немного кружится голова…

– И… о боже мой, Холт, где сервировочное блюдо, которое ты взял?

– Что?

Мальчик опомнился. Серебряное сервировочное блюдо… дорогущее серебряное сервировочное блюдо. Он оставил его в инкубатории.

– Я забыл его. Прости, отец, я…

– Тогда скорей беги и принеси его.

– Но посуда…

– Кто-нибудь разберется с этим. Кто-то же выполнял твою работу целый день.

Холт услышал это: раздражение и разочарование в голосе отца.

– Тогда я пошел.

И, выскочив из кухни, подросток направился обратно в инкубаторий. Это означало подняться по кухонной лестнице, пройти через двор для слуг, войти в башню Крэга, а затем снова спуститься в самые недра каменного сооружения. Все были настолько поглощены праздником и прибытием Сильверстрайка, что на мальчика никто не обращал внимания. Однако у дверей инкубатория, конечно, стоял все тот же стражник.

Он пристально посмотрел на фартук Холта.

– Ты заблудился? Пир проходит наверху.

Слуг действительно никто не замечал, точно они были невидимками. Совсем недавно подросток вышел из инкубатория, и стражник собственными глазами видел это.

– Я кое-что оставил внутри. Серебряное сервировочное блюдо.

– Вот как? Я не должен никого впускать без разрешения лорда Броуда.

– Но я только что был здесь. Лорд Броуд не будет возражать.

– Тогда иди и приведи его.

Холт не хотел этого делать. Мальчику хватало иных хлопот, и добавлять к ним новую встречу с этим мрачым старым ослом абсолютно не хотелось. Броуд действительно был Задумчивым.

– Никто не узнает, – уговаривал Холт стража. – Я только заскочу, заберу блюдо, и все.

Но тот оставался непоколебим.

– Не думаю, что лорд Броуд поблагодарит вас за то, что его заставили покинуть пир и прийти сюда, – добавил Холт, выдумывая на ходу. – Вы же знаете, что он близкий друг Сайласа Сильверстрайка?

Всякий раз, когда речь заходила о Сайласе, ледяной тон Броуда скорее наводил на мысль, что дружба больше не была сердечной. Возможно, как раз сейчас Броуд искал повод сбежать с празднества, но Холт готов был поспорить, что стражник этого не знал.

– Разве?

– О да! – воскликнул подросток. – Лорд Броуд все время говорит о своем друге Сильверстрайке и о том, как они сражались бок о бок в битве при… О, что это было за место? Там, где случилась окончательная победа?

– Битва при Атре?

– Точно. Я просто забыл – что-то с памятью, – солгал Холт. – С нами, слугами, это случается.

Стражник глубокомысленно наклонил голову.

– Не переживай, молодой господин. И для менее сообразительных всегда найдется своя роль.

– Действительно, – согласился Холт, стараясь не обращать внимания на эти слова. – Но согласитесь, увести лорда Броуда в такой час было бы довольно…

– Да, крайне неудовлетворительно. – При мысли об этом страж напрягся. – Хорошо, я впущу тебя, но сделай все быстро.

Он открыл дверь. Прежде чем войти, Холт склонил голову и горячо поблагодарил стражника.

Ночной воздух и грохочущий гнев моря еще раз поприветствовали его. Сервировочное блюдо было легко заметить по блеску в холодном свете звезд. Мальчик подбежал, наклонился, чтобы поднять его и… заметил его.

Обреченное драконье яйцо.

Оно лежало на краю кучи отвергнутых, как раз там, куда Броуд положил его перед уходом, выделяясь белой полоской, который была весьма широкой и сразу бросалась в глаза.

Что подтолкнуло Холта? Уязвленное самолюбие из-за того, что пришлось прикинуться дураком перед этим стражником… Или убежденность Броуда в том, что он, Холт, никогда не станет Всадником, или странное тепло, согревшее руки подростка, когда он держал яйцо… Но Холта осенила безумная идея.

Он спасет его.

Да, мальчик восхищался Всадниками. Каждый день он благодарил их за то, что они защищали их от ужасов Скверны. Только порядок побеждает хаос, и так было на протяжении сотен лет. Но Холт не понимал, почему именно этот Орден должен проявлять такую жестокость.

У него не хватило решимости сбросить яйцо со скалы, но хватит, чтобы спасти его.

В то самое мгновение Холт бросил взгляд через плечо, чтобы проверить, не следит ли за ним стражник. Тот не обращал на подростка никакого внимания, поэтому Холт бросился к яйцу, положил его в серебряное сервировочное блюдо и накрыл крышкой.

Он выдохнул, хотя даже не осознавал, что все это время боялся дышать. Его сердце готово было выскочить из груди.

– Нашел блюдо?! – крикнул страж от дверей.

– Д-да, – отозвался Холт.

Стараясь унять дрожь в руках, подросток выпрямился, кряхтя от тяжести яйца, и вышел из инкубатория. Не глядя на него, стражник закрыл дверь.

– Тебя здесь не было, понятно? – предупредил он.

– Так точно.

Так Холт украл драконье яйцо.

Но что делать с ним теперь – вот в чем состоял вопрос, ответа на который у подростка не было. А пока он, словно в трансе, шел назад через весь замок, к половине для слуг, как будто направлялся обратно на кухню. А слуги носились взад и вперед, чтобы угодить Всадникам, восседающим наверху, в башне.

Теперь уже Холт не мог вернуться в инкубаторий и положить яйцо туда же, откуда взял. Оставался только один вариант – спрятать. Но где?

К счастью, решение вскоре нашлось.

Возвращаясь на кухню, мальчик устремился прямиком к черному входу – ни Всадники, ни оруженосцы никогда им не пользовались. Там, в темной каменной нише собирались кухонные отходы – бочки и ящики, до отказа набитые рыбьими головами, ободранными костями, внутренностями, яичной скорлупой, овощными очистками. Сегодняшние отбросы не успели провонять, хотя Холт давно привык к подобным «ароматам».

В его обязанности как раз входило относить ящики с отходами в хижину Макеров[19]. Если он хочет, чтобы план сработал, придется действовать быстро. Разбросанные повсюду пустые ящики указывали на то, что здесь уже кто-то побывал из кухонной обслуги.

Холт поискал не до конца забитый ящик подходящего размера и сунул в него серебряный поднос, но быстро сообразил, что блестящая крышка сразу привлечет внимание.

«Может, лучше сначала вынуть яйцо?»

Прежде чем подросток успел что-либо предпринять, дверь во двор открылась, и оттуда вышел некто с ведром в руках. Холт в тревоге подскочил, загораживая серебряное блюдо от посторонних глаз.

– Добрый вечер! – громко сказал он.

Девушка вздрогнула, прижимая руку к груди.

– О, мастер Кук, ты меня напугал. Разве можно вот так выскакивать из тени, – пискнула она. – Знаешь, отец ищет тебя.

– Должно быть, мы разминулись, – ответил Холт. – Я решил, что сначала займусь отходами и отнесу пару ящиков вниз. Я позабочусь об этом. – Подросток кивнул на ведро.

«Пожалуйста, пусть в нем не будет чьих-то кишок», – взмолился он, когда девушка протянула ему свою ношу. К его великому облегчению, внутри оказались лишь морковные очистки и луковая шелуха.

– Спасибо. – Поблагодарив, служанка быстро вернулась на кухню.

Когда дверь за ней закрылась, Холт снова задышал спокойно.

Что он делает? Но думать об этом было уже слишком поздно.

Он вывалил содержимое ведра прямо на серебряное блюдо в ящике. Кое-где металл еще поблескивал, но и так сойдет. Крякнув, Холт подхватил свою ношу. Постанывая от ее веса, он шагал дальше, все сильнее страшась, как бы чем-нибудь не выдать себя.

С другой стороны, особых причин для тревоги у него не было. Когда-нибудь он станет поваром, но пока был всего лишь мойщиком горшков. А таких мало кто удостаивает внимания, не говоря уже о том, чтобы поинтересоваться, чем он занят. Или что он несет. И что странного в том, что слуга с кухни куда-то тащит ящик с отходами.

Ему с легкостью удалось стащить яйцо, и так же, никем не замеченный, Холт добрался до лестницы для прислуги: грубо вырубленного в скале, узкого, извилистого прохода, который вел в бедную часть города. Там они жили с отцом в своем приземистом домике.