После душа он вновь становился тем, кого можно наряжать как куклу для масштабного мероприятия.

— Вам подготовили речь, — сказала одна из девушек, вошедшая в комнату. В руках она держала конверт. — Ее написал Правитель.

Несмотря на то, что сейчас его мышцы после адовых тренировок натирали каким-то обезболивающим, он все равно послушно протянул свою руку и забрал то, что ему предстояло выучить.

— Он будет готов? — Вопрос уже не к нему. С ним лично вообще перестали общаться, так как он не был способен на диалоги, если они не касались Правителя. Только приказы, и только подчинение. Больше в нем ничего не оставили.

Прекрасный, крепкий «овощ», как и планировалось. Презентабельное лицо, огромная сила и полное отсутствие свободы воли.

— Сами посмотрите, — «темные» отстранились от объекта своей работы. Девушка, которая принесла конверт, пробежала глазами по телу и с удовлетворенной улыбкой похвалила всех за проделанную работу. Компании удалось скрыть любые признаки издевательств.

По щелчку пальцев в комнату занесли выглаженную одежду: черный костюм и черную рубашку. А также начищенные ботинки.

— Можете одевать его. Скоро все начнется, а ему еще морально готовиться.

Одели, довели до блеска образ идеального будущего Правителя.

Еще совсем немного, и он получит новый статус.

Еще совсем немного, и власть поменяет свой внешний облик.

Власть Правителя будет в новой, обожаемой всем миром оболочке.

__________________

— Нам надо уходить, — злился Блэйк на меня, пока я все еще глазела на Ребекку, которую уводили прочь со сцены.

Может, если я задержусь на минутку, мне удастся увидеть его? Я не могла никак поверить в то, что Брайена, того Брайена, которого я любила всем своим расстрелянным напрочь сердцем, больше нет. Даже слова Ребекки не могли заставить меня принять страшную информацию. Хотя она была так сильно убеждена, и она никогда бы не ошиблась.

Против моей воли Блэйк поволок меня через толпу, ругающуюся матом нам вслед, а у меня не нашлось сил сопротивляться. По пути я несколько раз чуть не раскрыла всем цвет своих глаз, один раз капюшон, прятавший мои блондинистые волосы, немного скатился с головы. За это Блэйк выругался мне в лицо, а я послала его самым грубым образом.

Через несколько минут упорного бегства сквозь толпу мы оказались на окраине большого скопления, от которого еще многие люди рассеивались как незаинтересованные в шоу точки.

— Весь «темный» мир пришел на это посмотреть? — спрашиваю я, озадаченно оглядываясь на сцену, ставшую слишком крошечной для того, чтобы разглядеть людей на ней.

— Ты считаешь, у нас такое маленькое население? Люди, живущие не в таких комфортабельных районах, предпочитают заниматься чем-то поинтереснее, чем восхваление новой марионетки.

— То есть ты бы, к примеру, не появился здесь?

— Я бы даже не был осведомлен об этом, как присутствующие. Но все равно бы появился, и ты знаешь почему.

Конечно, знаю. Центром всего будет Брайен, но и Ребекка постоянно будет рядом, как бы дополняю картину эстетического величия «темного» мира. Блэйк стоял бы здесь и пытался бы разглядеть хоть что-то, волнение съедало бы его изнутри, как впрочем и сейчас. Он тоже хочет остаться, чтобы хотя бы слышать, что там происходит.

Мы смотрим друг другу в глаза, ругая таким образом за слабость. Даже на сквернословие у нас не было сил, просто молчаливый упрек.

И правда, ненависть друг к другу дает нам огромную возможность успокоить зудящую агрессию.

— Уходим. — Первым срывается Блэйк. Он берет меня за руку и тянет за собой куда-то вперед в быстром темпе, я кое-как успеваю перебирать ногами. Мы оказывается на совершенно безлюдной местности, где приехавшие на шоу побросали свои автомобили. — Надеюсь, ты не против угона?

Даже и не думала читать морали. Послушно встала возле какой-то крутой тачки, которую выбрал Блэйк, ведь, как он сказал, пировать так пировать. Честное слово, я не знала, как он это сделал, и как он нашел брошенную в кустах нужную ему штуку, но уже через какое-то время возни дверь в салон была открыта.

— Угоны происходят постоянно, это как часть жизни, — сказал Блэйк. Что же, это все объясняло.

Мы сидели в заведенной машине и, не переставая, кидали предложения о том, куда лучше нам отправиться. Кажется, что о побеге уже давно узнали, и сейчас на наши поиски кинулись уже вооруженные «темные». Любое промедление, любая ошибка могла стать роковой.

— Все равно лучше не уезжать далеко от границы. Я должна вернуться к дочери.

— На границе нас и будут ждать.

— Но не сейчас, — уверенно говорила я. — Думаешь, кто-то захочет превратить в хаос передачу власти? «Темный» же мир озабочен внешним лоском, вряд ли Правитель будет все портить. Тем более он не захочет признать свое поражение и выставит все так, будто он разрешил нам сбежать.

Кажется, Блэйка убедили мои слова. По крайней мере, он теперь не считал возвращение к границе такой бредовой идеей.

— Может, все-таки спрячемся где-нибудь в другом месте?

— Варианты?

А их не было. Мы не знали, как бы мы поступали после того, как укрылись бы там. Лучше ближе к границе, чтобы быстрее разрушить альянс и не утащить друг друга на дно. Ночь не такая долгая, как день, мы сможем остаться незамеченными, непойманными. С верой в это мы помчались к излюбленному месту компании — подвалу.

Когда уже не нужно было терроризировать голову в поисках адекватных идей, я почувствовала свою уязвимость. Не в физическом плане, а моральном. Меня пугало упавшая на меня ответственность.

Сейчас, когда мне все вокруг твердят о том, что Брайена больше нет, когда я беженка из двух миров и мне негде спрятаться, когда неизвестно что с моими близкими людьми, когда мама отдала свою жизнь за то, чтобы я так бездумно распоряжалось своей, спасенной. Я видела перед собой только одну цель. Цель, у которой даже не было имени, которую я до сих пор не держала на руках.

— Блэйк, давай поговорим, — предлагаю я. Я готова была снова ругаться с ним, лишь бы только держаться на поверхности и не утопать в эмоциях.

— Все наши разговоры сводятся к взаимным унижениям. — Он кидает беглый взгляд на меня. — Ты выглядишь ужасно, вряд ли ты выдержишь еще несколько оскорблений.

— Ты тоже на принца не похож, знаешь ли.

Сначала Блэйк улыбается, как и я. Но потом почему-то о чем-то настолько сильно задумывается, что не слышит моего к нему обращения.

— Тебе не кажется, что все слишком просто? — Он озадачен. И нет у него настроя пререкаться со мной. А у меня из-за этого по спине бежит холод.

— Ты придурок, Блэйк, знаешь об этом? Если бы я хотела в чем-нибудь усомниться, порыдать над трудностями жизни, я бы просто поговорила с самой собой в голове.

— Хорошо, — Блэйк вынужденно расслабляется. — О чем ты хочешь поговорить? Что поможет тебе отвлечься от того, что мы в полной заднице, что твой любимый скоро будет хотеть тебя убить, а ты возможно никогда не увидишь свою дочь?

— Ну ты и скотина! Если мы и сдохнем, ты все равно будешь первым.

— Верно, для тебя придумают более изощренный способ.

Просто прекрасно. Он вызвал настолько сильное чувство фальшивой ненависти, что она затмила тревоги и помогла ухватиться за тонкую соломинку моей адекватности. А фальшивой по той простой причине, что я больше не испытывала той неприязни к нему. Блэйк все еще в моих глазах был подонкам, но что-то теплое в его сторону все равно сочилось из меня хотя бы в виде улыбки, которая появлялся после каждой перебранки.

— Интересно, зачем ты сейчас обо мне печешься? Мог бы кинуть меня прямо там и угнать на этой тачке куда-нибудь подальше. Все равно все бы начали искать меня, а не тебя.

— Аврора вновь пытается найти добро в сплошном зле, я польщен.

— Добра без зла не бывает, как и наоборот. Ты ответишь на мой вопрос? Или будешь отшучиваться? — В упор смотрю на него и пытаюсь разгадать хоть какую-нибудь эмоцию в непроницаемом лице.