— Ты меня не помнишь. Я не надеялся, что ты когда-нибудь вновь произнесёшь моё имя.

— Вы такой холодный. Почему? Неужели вам холодно?

— Я теперь всегда такой. Но поверь, что сейчас мне как никогда тепло. Если тебе холодно из-за меня, то я отпущу.

— Нет-нет, мне тепло, несмотря на то, что я чувствую, будто обнимаю лёд. Кто же вы? Почему я не боюсь вас? — продолжала донимать его вопросами.

Он был спрятан во мраке, в недоступном для меня пространстве. Полная противоположность мне, становившаяся одним целым со мной.

Я не могла избавиться от беспокойства, ведь я просто не знала, кто он.

— Ты будешь продолжать говорить со мной на «вы»?

— Если ты хочешь, чтобы я перестала…

— Очень хочу, — не даёт мне закончить. — Ты что-нибудь чувствуешь? — с опасением спрашивает, всем телом напрягаясь.

— Что именно? — поддаюсь его страху и непроизвольно ускоряю ритм взволнованного сердца.

— Например, запах. Он тебе нравится?

Он ждёт моего ответа, и его переживания вынуждают меня, как можно скорей искренне ответить на вопрос.

— Да, безумно.

— Замечательно, — он с облегчением выдыхает и позволяет себе расслабиться в моих руках.

Глажу его широкую спину, спрятанную под слоем ткани. Он одет и не касается меня кожей, но все равно обнажён передо мной и доверчив. Пытаюсь прислушаться к его сердцу, но не улавливаю ни единого звука. Оно не бьётся.

Мурашки импульсом проносятся по телу, и я сжимаю его в своих руках ещё сильней. Дурацкий ком, поступающий к горлу, мешает продолжить разговор.

Уверенность в том, что я обнимаю живого человека растворяется вместе с моим умиротворением в его руках.

Я боюсь осознать, что это мои иллюзии, что я вновь могу потерять его.

— Как тебя зовут? — нахожу в себе силы произнести этот вопрос, в надежде восстановить воспоминания о нём.

— Если будешь немного внимательней, узнаешь, — усмехнулся он.

— Почему-то эти слова кажутся мне очень знакомыми, словно я их уже где-то слышала.

— Всё может быть.

— Почему мы сейчас здесь?

— Потому что так должно быть.

— В полном мраке я обнимаю незнакомого мне парня, но чувствую себя прекрасно, словно я у себя дома обнимаю своего любимого. Ты это объяснишь?

Я ждала несколько секунд, но в ответ была лишь оглушительная тишина.

— Ты меня слышишь?

Тело исчезало, растворялось прямо в моих руках. В панике я ощупывала всё пространство вокруг себя, под оглушительный ритм сердца делала частые вдохи. На подсознательном уровне мне казалось, что вырвали из груди часть меня, украли бесценное.

— Ты же не ушёл… Ты не мог… Ты з-з-здесь!

Я начала идти вперёд вслепую, надеясь вновь уловить хотя бы его запах. Но становилось только хуже, а запах леса начинал тошнотворно сказываться на самочувствии. Духота и сильное головокружение.

— Вернись, прошу!

Слова эхом разносятся, так и не доходя до адресата.

Почему это происходит со мной?! Верните мне его!

Резкое пробуждение и полное опустошение. Голова сразу начинает работать, стараясь запомнить каждую деталь сна.

Я уверена, что были ещё сны, ситуации, которые бы помогли мне. Но кажется мамины препараты на какое-то время превращали меня в человека с кратковременной памятью. Главное, чтобы сейчас не было никакого действия на организм.

Так, Алекс вчера говорил мне, что я проснулась из-за какого-то кошмара, а мама обеспокоенно спрашивала о моём состоянии. Точно что-то было… И что если я действительно успешно вру, что все хорошо, просто потому что не помню ничего и сама верю в свою ложь?

Сжимаю одеяло и продолжаю терроризировать потолок, рисуя в голове свежий сон.

Я определённо помню все ощущения и парня, которого, вероятно, я и должна вспомнить.

Кажется все таким натуральным: я помню этот запах, холодные руки, к которым страшно было прикоснуться и пустующую грудь.

Словно я обнимала мёртвого.

Но с другой стороны он был живее всех живых. Я хотела остаться с ним, в том мраке, даже не зная, а точнее, не помня его.

— Да кто же он?! — скидываю одеяло и быстро встаю на ноги, но перед глазами в один миг все потемнело, поплыло, и я рухнула обратно.

— Отлично…

— Не стоит вставать так резко.

— Мама? Ты почему дома? — испугано вскрикнула я.

Мне наконец удалось сфокусировать свой взгляд на стоящей в двери маме. Она смотрела на меня слишком напряжённо, а в глазах её метались огни то ли от злости, то ли от безумного волнения.

— Ты плохо спала. Разговаривала во сне, и тебя невозможно было разбудить. Я принесла лекарства.

— Лекарства от чего? Я не буду ничего пить, — отсаживаюсь к стене и с опаской поглядываю на неё. Мне хватит того, что я забыла человека, который теперь приходит во сне. Не позволю больше управлять моим разумом. Я не должна принимать «лекарства».

Она не сотрёт мой разговор с Дэйвом и этот чудесный запах, застрявший внутри как самое приятное воспоминание.

— Что тебе снилось? Кто? — мама направляется в мою сторону, продолжая держать в воздухе раскрытую ладонь с таблетками

— Я не помню уже, — вскакиваю на ноги и прижимаюсь к стене.

Шли жалкие секунды, и я все больше забывала детали сна. Психовала и паниковала, из-за этого картинки напрочь улетали из головы.

— Ты же врёшь. Что за кошмар снился?

Меня знобило от страха. Эти лекарства горели красным цветом в моих глазах, предупреждая об опасности.

— Я говорю правду! Ничего кроме холода и запаха не помню! Я не кашляю!

Накрываю рот ладонями и с нескрываемым страхом смотрю на неё. Сама уже понимаю, что вновь ни черта не помню. А если из головы вылетит и запах, то совсем не будет зацепок.

Мама долго смотрит на меня, решая для себя, как ей поступить. Она хочет пойти наперекор моим протестам, я вижу раздражение в её расширенных глазах. Но она отступает. Её рука сжимает лекарство, и она обдаёт жалостью моё напуганное до мурашек тело.

— Прости меня, я просто уже не знаю, что мне делать, — тихо произносит она, опуская голову.

Я хочу протянуть к ней руку, но она срывается с места и покидает меня.

Скатываюсь по стене обратно на кровать. Дрожь постепенно спадала с тела, расслабляя мышцы. Мне нельзя больше так нервничать, иначе я окончательно превращусь в помешанную. Даже не знаю, как сейчас сконцентрироваться на чём-то, так как мыслей слишком много, и они все давят на меня. Не хочу это терпеть.

— Мне нужно срочно поговорить с Дэйвом, — шепчу сама себе и подрываюсь с места.

Второпях отправляю ему сообщение с просьбой о встрече и, не дождавшись ответа, бегу собираться. Мама с кухни видит, как ношусь я по квартире, часто забегая в ванную.

— Ты куда так спешишь? — кричит она мне.

— К Дэйву, — забегаю на кухню и встаю прямо перед ней. — Это ведь будет только на пользу перед свадьбой?

Она уставилась на меня так, словно я изменилась до неузнаваемости. Удивление на её лице росло в геометрической прогрессии.

— Кушать будешь? — промолвила она, несмело протягивая мне тарелку с едой, на которой я даже и не думала задерживать своё внимание.

«Не ешь ничего. Она могла подсыпать «лекарство» в еду».

— Нет, я не голодна, если что поем с Дэйвом.

Целую её в щеку и выбегаю с кухни, спиной ощущая сильнейшее негодование. Но я так торопилась рассказать о собственных зацепках Дэйву, что меня не волновали взгляды и короткие фразы возле моего суетливого тела.

Только когда я ощутила на своих глазах всю яркость отражающегося от совсем недавно выпавшего снега солнца, я осознала, что даже не убедилась в том, что Дэйв согласен на встречу со мной.

— Чудесная погода, правда?

— Господи! — завизжала я, чуть не выронив телефон из рук. — Кто так подкрадывается, Дэйв! — с возмущением оглядела его. Испуг от самого сердца растёкся по всему телу.

— Я даже не пытался скрыться от тебя, — смотрит, как на ума лишённую, пока я продолжаю глубоко дышать, прижимая руку к груди.

— Знаешь ли, ходишь ты весьма тихо, — делаю успокаивающий выдох и убираю телефон в карман.