Моя юбка начала шуршать и прижиматься к моим ногам. Многослойное платье буквально прилипло ко мне, когда «тёмный» плотно подошёл со спины. Его ладони пробежались по талии, а после принялись медленно и ловко расшнуровывать корсет. Каждое его движение совсем не пыталось спасти меня из этого тесного, слегка удушающего плена, а наоборот только сильнее напрягало и сдавливало рёбра. Он прекрасно слышит, как моё дыхание тяжелеет и одаривает меня своей довольной усмешкой.
— Он может дать тебе свою фамилию, — начинает говорить он, после каждого слова рывком выдирая шнуровку. — Может надеть на палец кольцо, и даже украсть поцелуй. Но ему никогда не заменить меня. Как ни крути, ты всё равно принадлежишь мне.
Расстёгивает молнию, и платье падает вниз, рассыпаясь вокруг наших ног. Я не позволяю себе даже просто шелохнуться. Стою смирно, держу спину прямо, а лопатки сведёнными вместе. Одно его присутствие возбуждает меня.
— Как и ты мне, — выдавливаю я, сглотнув образовавшийся из-за сильнейшего волнения ком. Дышу глубоко и часто, приоткрыв рот, из-за чего сохнут губы.
— Верно, — соглашается он, прижимая меня к себе. Его пальцы ведут по изгибу талии, по рёбрам, которые стали немного выпирать после моего нахождения в «лагере», невесомо и аккуратно касаются обнажённой груди, ожидая моей реакции. — Ты позволила ему снять это платье. Он стоял на моём месте и видел твою обнажённую спину. Это совсем нехорошо, — его ладонь сжимает грудь, и я прогибаюсь в спине, ягодицами прижимаясь к нему. — Такого трения ты хотела тогда?
Я не понимала, о чём он говорит, поэтому просто молчала, сдерживая любой звук.
— Отвечай мне! — прикрикнул он, резко наклонив меня вперёд. Моя горящая щека прижалась к холодной столешнице, а ноги раздвинулись. Платье попросту исчезло. — Вспоминай всё, давай же.
— Расскажи мне сам! — повышаю голос в ответ. — Я не справлюсь без тебя.
Он наклоняется, впечатывает моё обнажённое тело в холодное дерево, шепчет на ушко, касаясь губами:
— Я лишь плод твоего воображения. Ты создала меня в своём сознании, ты управляешь мной. Только ты можешь помочь себе, понимаешь? Твоё сознание собрало меня по крупицам и пытается хоть как-то вывести из состояния, в которое загнали тебя препараты. Каждое моё движение — это лишь твои собственные попытки вспомнить всё.
Я в напряжении впитывала каждое его слово, кусала губы и держала себя в руках.
— Ты создал меня, а не наоборот. И сейчас я умираю, потому что тебя больше нет рядом.
— Стереть создателя — стереть продукт. К их огромному сожалению, создателя ты любишь, а продукт никуда деваться не хочет. Забавно, их лекарства мутировали твою «светлую» сторону, придавая ей сил, настраивая её захватить твой разум, но не смогли раз и навсегда вытеснить «тёмную». И к чему же всё это было? — он аккуратно проводит по моим растрепавшимся волосам, пытаясь навести хоть какой-то порядок. — И чего именно хочешь ты?
— Хочу вернуть тебя в свою жизнь, стать собой. Я не «светлая» и не «тёмная». Я «серая».
Тело «тёмного» перестало сдавливать меня своей тяжестью. Я попыталась встать, но его ладонь вынудила меня вновь прислониться к столешнице. Он провёл по лопаткам, стал спускаться от плеча к кисти, а затем обе руки завёл за спину и обхватил за запястья. Моя очередная попытка дёрнуться обвенчалась грандиозным провалом.
— Что ты делаешь? — тихо спросила я, продолжая шевелить руками.
— Ты вспомнила, откуда этот шрам на твоей руке? — не отвечая на мой вопрос, сразу без колебаний задал свой.
— Нет, — стыдливо утыкаюсь лбом в стол.
— Это разочаровывает, — он выдыхает. — А что было на этом столе? — барабанит пальцами по столешнице.
Мой ответ остаётся прежним.
— А это уже косвенное оскорбление, Аврора. Придётся начать сначала.
«Тёмный» поднимает меня и через мгновение садит на скрипучий стул.
— Мы это уже проходили, — промямлила я, обнимая себя за плечи и прикрывая грудь. Я не боялась, но меня трясло так, словно сижу в сугробе.
Я доверяла тому, кого не помню, больше чем самой себе.
— Но ты всё равно не смогла вернуть это в свою голову. Вспомнишь это, значит вспомнишь всё остальное. Жаль, что о значении шрама знаем только мы вдвоём.
Совсем неожиданно моего плеча касается острый и холодный предмет. Металл спускается ниже по руке, разрезая кожу, и оставляет кровавый след. Я глубоко дышу, иногда истерически заглатывая воздух ртом, но верю в то, что он всё делает правильно.
— Почему же ты молчишь? Совсем не страшно? — его беспечный голос удивил меня. Он говорил так, словно ведёт по моему телу пером, а не заточенным ножом.
И простое удивление неумолимо перерастало в страх, как бы я ни пыталась твердить себе, что со мной всё будет хорошо.
— Я не понимаю твоих действий.
Голос срывается, когда остриё начинает чертить кровавые полосы на другой руке, приближаться к шее.
— Зато твоя «светлая» сторона прекрасно понимает. Ведь я «тёмный», таким ты меня должна представлять.
Мои ноги сводит судорогой, а зубы начинают стучать.
— Если бы ты был таким, сомневаюсь, что сейчас я бы была жива.
— Но ведь ты боялась меня, ненавидела, называла монстром, за человека не считала.
— Потому что я не знала тебя!
Срываюсь, так как он переходит все возможные границы. Уже не до шуток, не до попыток вспомнить хоть что-то. Страх пленил меня, окутал всё моё тело.
— Хватит, прошу тебя, хватит! — кричу со всей силы, когда он словно вслепую начинает царапать ножом моё лицо. Хочу начать отбиваться, но тело не слушается, прилипшие к груди руки не могут сдвинуться с места. Лицо начинает саднить из-за слёз, попадающих на раны.
Не могу поверить в то, что он на такое способен.
— Не так ты себе представляла свою первую брачную ночь, да? — смеётся надо мной, не останавливается.
— Я не знаю, чего ты добиваешься! Прекрати! Это не помогает мне! Ты ведь совсем не такой
Громадная ладонь огрела меня по исцарапанному лицу, и я сразу издала протяжный визг.
— Именно таким ты меня помнишь, раз сама создаёшь видения! Поэтому заткнись и наслаждайся!
Снова удар по лицу, из-за которого я попросту падаю с деревянного стула на траву. Всё лицо начинает саднить, руки наконец отцепляются от тела, и я принимаюсь в полном непонимании, лихорадке вытирать слёзы, слюни, хлынувшие благодаря истерике, и кровь. Меня трясёт, кожа пульсирует и горит, словно под ней ползает миллион крошечных жуков, головокружение вызывает рвоту.
Кажется, мой рёв, раздражает «тёмного» и тот решает заткнуть меня, прижав лицо к земле.
— Заткнись и не издавай даже писка, — он наматывает мои волосы на кулак и резко дёргает голову. — Ты видела свою рожу? Думаешь, я бы когда-нибудь посмотрел в твою сторону? Влюбился бы? Я твой убийца и скажи спасибо, что тебя спасли от меня.
— Я не верю в это, — шепчу, языком слизав с губ слёзы.
— Не веришь? Тогда постарайся сделать так, чтобы твоя искусственная «светлая» перестала коверкать мой образ! Иначе у всех твоих видений будет один финал.
Он отбрасывает меня в сторону, где я уже обессиленная закрываю глаза и стараюсь успокоиться. Спустя пару секунд, когда тело перестаёт ныть, страх полностью отступает и мысли возвращаются, я начинаю видеть ночную улицу. Слегка привстаю, опираясь на руки, замечаю, что на мне оказывается чёрная толстовка, пропитанная любимым запахом. Стула рядом не обнаруживаю.
Локация вновь сменилась. Я широко раскрываю глаза из-за удивления, когда понимаю, что вижу ночью.
Шорохи в стороне пугают, поэтому я вновь прижимаюсь к земле и стараюсь дышать как можно тише. Кто-то идёт, и каждый шаг отдаётся ударом сердца в моей встревоженной груди. Любопытство преодолевает всё, и я начинаю смотреть в направлении источника звука.
Высокий, довольно-таки крупный парень в чёрной одежде несёт на руках девушку. Я начинаю узнавать белое платье, а затем и кудрявые блондинистые волосы. Прикрываю рот ладонью от шока, когда наконец соображаю, что это я, а несёт меня, как предполагается тот самый «тёмный». На нём такая же толстовка, как сейчас на мне, и запах усилился с его приходом.
