Ничто меня не успокаивает!
Наконец шумно выдыхаю, чем обращаю внимание на себя. Сразу начинают пытаться отвлечь меня, но я даже слушать их не могу. В ушах сохранился голос «тёмного», в носу — его запах, на губах — его морозное дыхание, на шее — прикосновение. Глотаю слюни, но даже они словно пропитанным им.
— Приехали.
«Уже?! Я не готова! Нет!» — запаниковала ещё сильнее, но всё же выполняла просьбы и приказы людей.
Шум. Слышу, как ветер ласкает листву. Я словно в ночном лесу. Но солнце заливает меня с ног до головы, отблёскивает от камней.
«Он не будет рад узнать, что ты вышла замуж. Но он постарается понять. Поэтому сделай это. Не надо давать поводов для возвращения в больницу».
Чувствую ковёр под ногами, папину руку обвивая своей ладонью. Иду вперёд под музыку.
Самую идиотскую музыку в моей жизни.
Ещё чуть-чуть и я зареву. Всем нутром чувствую, как неправильно это. Ни черта не помню, но продолжаю с каждым шагом убеждаться, что бежать надо прямо сейчас.
«Не смей! Ты только начала восстанавливаться, снова захотела в палату?!»
Вижу своих друзей, их тёплые и добродушные взгляды. Светлые глаза резко сменяются на чёрные пятна. Меня пробирает сильнейшая дрожь от макушки до кончиков поджимающихся пальчиков.
Заливающийся светом зал превращается в помещение без окон. Моё платье больше не сверкает в лучах солнце, а ковёр больше не кажется таким белоснежным.
Волосы и глаза всех присутствующих начинают темнеть. Их костюмы заливаются чёрной краской. Я словно проваливаюсь в иной мир, где вместо света одна сплошная тьма.
Чёрт возьми, галлюцинации прямо на церемонии!
Голова кружится и тошнит. Озноб кажется легким дополнением к моему нестабильному состоянию.
«Послушай меня! Да, это может казаться тебе неправильным, да, ты можешь хотеть сбежать, но нельзя! Ты паникуешь только потому что ничего не помнишь. Тебе надо перетерпеть это. Отбрось всё, и просто сделай это, как если бы не было в твоей жизни никакого «тёмного» никогда».
Да как я могу это сделать, если чувствую, что предаю человека, которому и так сделала больно, забыв его?! Как я могу идти против собственных чувств?!
Вижу Дэйва. Он остался единственным «светлым» пятном среди темноты. И я цепляюсь за него, чтобы не выпасть из реальности.
— Всё хорошо? — обеспокоенно шепчет он.
— Галлюцинации, — одно моё слово даёт ему полное представление о том, что происходит со мной. И я уверена, что он тоже считает, что я не во время своей паникой вызвала это.
Если бы я только была адекватной и способной удерживать свои эмоции, сейчас я бы не напрягала никого и не подвергала бы опасности себя и, возможно, его.
Закрываю глаза и делаю успокаивающие вдохи.
«Прости меня. Я вспомню тебя, найду. Но сейчас я должна сделать это».
— Аврора Хьюз, произнесите клятву, — обратилась ко мне женщина.
Я поворачиваюсь лицом к Дэйву и открываю белую папку с текстом клятвы. Сразу обращаю внимание на то, что вместо его имени стоит простая буква «Б». Веду по ней пальцем, но словно проскальзываю мимо.
«Возьми себя в руки».
Пару раз моргаю, чтобы реальная картинка вернулась. Но эта галлюцинация слишком сильна. Буква не растворяется.
— Я, Аврора Хьюз, клянусь вечно любить тебя, — делаю паузу из-за непреодолимого ощущения, что кто-то душит меня, — Дэйв Брукс. Всегда быть рядом: и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии. Клянусь быть твоей верной женой, спутницей в жизни, пока солнце освещает наш путь, пока свет искрит в наших глазах. Буду идти за тобой, как за единственным светом. Оберегать от невзгод и неудач, заботиться и дарить тепло. Мои чувства будут так же сильны, как силен свет. Моя любовь будет жить, пока существует свет. Любви и света нашей семье.
Голос срывался, слезла стекала по моей щеке, и я так и не осмеливалась поднять бегающие по тексту глаза. Всё внутри рухнуло, погибло. Я дала клятву, которую никогда не смогу выполнить.
Клятву, о которой я вечно буду жалеть.
Глава 7
— Я, Дэйв Брукс, клянусь вечно любить тебя, Аврора Хьюз. Всегда быть рядом: и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии. Клянусь быть твоим верным мужем, спутником в жизни, пока солнце освещает наш путь, пока свет искрит в наших глазах. Буду идти за тобой, как за единственным светом. Оберегать от невзгод и неудач, заботиться и дарить тепло. Мои чувства будут так же сильны, как силен свет. Моя любовь будет жить, пока существует свет. Любви и света нашей семье.
Его тяжёлые вдохи и частые сглатывания выдают с потрохами истинное состояние: он лжёт, но держится из последних сил, чтобы закончить эту идиотскую клятву. Почему я не страдала от приступов кашля? Озадаченно кидаю взгляд на его всё ещё дёргающийся кадык, пытаясь найти объяснения происходящему. Но прежде чем заботиться об этом, я должна хотя бы успокоить пробивающие меня слёзы.
Закончив клятву, Дэйв поднял свои глаза на меня, прожигая своей измученностью насквозь. Его губы нервно дёргаются, но он находит в себе силы сглотнуть и утихомирить першение.
Что, чёрт возьми, помогло мне, в отличие от Дэйва, не поддаться этому приступу?
Обречённость накрывает пеленой наши лица. Попытки скрыть опустошение тщетны. Лживой игрой не перекрыть то, что тревожит сердце.
В своих мыслях я продолжаю корить себя за каждое сказанное слово. Не знаю, как успокоиться и попытаться выйти из этой галлюцинации, чтобы достойно завершить церемонию. Бежать всё равно некуда, и к тому же подставлять Дэйва мне совсем не хочется.
— Можете обменяться кольцами.
Услышала обрывок фразы и тут же встрепенулась. Дэйв уже держал кольца, аккуратно положенные в белую, бархатную коробочку. Он скуп на эмоции, пуст и холоден. Словно робот, первый берёт аккуратно мою руку, но меня всё равно пробирает небрежность. Вижу, как хочет спрятать свою пустоту за этим строгим и серьёзным взглядом, расслабленными губами.
«Последуй его примеру. Думаешь, ему легко? В чём-то ему даже сложнее сейчас, чем тебе. А почему, он сам тебе потом расскажет».
Прикрываю глаза как раз, когда холодный драгоценный металл начинает плавно скользить по пальцу. Сквозь сомкнутые веки вижу ещё более странную иллюзию, которая вызывает дрожь, приятное и трепетное волнение. Руки, окутанные тенью, держат мою ладонь и надевают золотое кольцо на безымянный палец. От них я чувствую тепло, и жест сразу становится наполненным смыслом и искренностью. Но стоит частично вернуться в реальность и открыть глаза, как вновь каждое движение наших с Дэйвом рук становится формальностью.
Моя очередь. Держу его руку и с дрожью надеваю кольцо. Как назло кость мешает быстро провести этот «ритуал любви», и я ещё больше психую, сдавливая его пальцы и натирая кожу. В ушах гул, теперь даже своё сердце не слышу.
— Успокойся, — шепчет он, сам выдавая свою нервозность. Я с упрёком посмотрела на него и со всей силы надавила на кольцо, что позволило ему наконец занять предназначенное место.
Снова мы встречаемся взглядами, прекрасно понимая, какой шаг следует после обмена кольцами. Всё вокруг него окончательно погрузилось во мрак и затихло. Я со всей силы стараюсь больше не позволять ему становиться частью галлюцинаций, чтобы не сойти с ума у всех на виду.
Слабый кивок. Понимаю, что момент настал и всё, что от меня требуется, это выдержать пару секунд и не сорваться.
Дэйв направляет свой взгляд в сторону толпы, ищет кого-то, поджимая губы и образуя ими тонкую линию. Цепляется за чей-то силуэт и наполняется отчаянием. Его дыхание тяжелеет, но он выпрямляет спину и расправляет плечи, вновь смотрит на меня, надевая маску, скрывающую все его чувства.
Приближается слишком быстро, касается пальцами щеки, другую ладонь кладёт на талию и просто целует, не пытается установить хоть какой-то зрительный контакт. Мои глаза сами по себе закрываются, губы застывают в полуоткрытом положении, что позволяет Дэйву сымитировать взаимный поцелуй, словно я совсем не против. Мы считаем секунды, не желая пробовать вкус губ друг друга. Эти мгновения кажутся мне самыми мучительными, долгими, пустыми и бессмысленными. Даже боль, терзающая моё сердце, не вызывает никаких эмоций. Мне просто стыдно перед «тёмным».
