По тому, как Гертруда повела разговор, Андрей Андреевич понял, что она и в правду тоже заодно с бароном. Иначе зачем бы ей было удаляться от ребят в уборную? Выходит, что они спланировали все заранее. Да и сама эта встреча произошла, судя по всему, вовсе не случайно. Хотя, о том, где они должны были встретиться с Егором, он никому не говорил. Тогда это что же такое получается? Выходит, что они за ним следили… Но как…, каким образом?.. Очень много вопросов, но профессору сейчас было не до ответов. В данный момент для него главной целью была безопасность Егора. Мальчик ни в коем случае не должен был пострадать.
– Гертруда, скажите, что это все не так, – Перовский надеялся до последнего, что барон и она блефуют.
– Вы сейчас про Егора? – спросила Гертруда с хладнокровным спокойствием.
– Да, про него.
– Ну как же, разве вам Людвиг не сказал о том, что все будет зависеть исключительно от вас, – она посмотрелась на себя в зеркало и состроила невинную гримасу. После чего заглянула в объектив камеры телефона и наградила профессора недружелюбной змеиной улыбкой. – Сделаете все, как он вам велит, и обещаю вам, мальчик не пострадает.
– Но Гертруда, как можно такое говорить, ведь вы же женщина, – захлебываясь от возмущения произнес профессор. – Ну хоть вы проявите благоразумие. Причинять вред невинным детям – это же низко и подло. Неужели вы на такое способны?
– Ах профессор, вы меня еще плохо знаете, – сказала она мягким бархатным голосом и посмотрела на него с укором. При других обстоятельствах, Перовский подумал бы, что возможно она с ним кокетничает. – Для достижения цели я пойду на все и добьюсь своего любой ценой. Чего бы мне это ни стоило. Но если хотите проверить…
Андрей Андреевич даже не успел опомниться, как раздался тугой металлический щелчок, и у нее в руке появился нож, сверкающий хищным остроконечным лезвием.
– … то вот, пожалуйста, извольте. Но я бы вам этого не советовала. К чему эти грустные и бессмысленные жертвы. Ведь ваш Егор такой милый юноша… Он так увлечен историей…, – она изобразила молниеносный порез и укол остро оточенным стилетом, после чего нож так же незаметно исчез, как и появился, а Гертруда непринужденным движением поправила локон вьющихся каштановых волос на своей челке. – … Вы только представьте себе, какая это будет невосполнимая утрата для науки.
– Не смейте его трогать, – яростно выкрикнул в трубку Андрей Андреевич. – Даже пальцем к нему не вздумайте прикасаться.
– Ну разумеется, – грудной голос Гертруды был буквально пропитан сарказмом и ядовитым цинизмом. – Я надеюсь, что до этого не дойдет. Ведь вы, как я понимаю, этого не допустите. Прошу меня простить, но мне пора возвращаться назад к ребятам. Не хотелось бы оставлять их надолго без присмотра. У них такой возраст, что за ними сейчас нужен глаз да глаз. А то решат еще, что я вышла куда-нибудь и потерялась… А потом еще вздумают пойти меня искать. Сами знаете, как в эти праздничные дни бывает шумно и неспокойно на улицах. Не хватало еще чтобы из этих ребят кто-нибудь взял и неожиданно пропал… К чему нам такие неприятности. Надеюсь, профессор, мы с вами поняли друг друга?.. Так что я вам желаю поскорей прийти к обоюдному согласию и сделать все, что от вас потребуется. Если что, звоните. Я буду на связи.
Она улыбнулась, подмигнула профессору и отправила ему воздушный поцелуй. После чего отключилась, и Перовский у видел в потемневшем экране телефона свое отражение. Стоит отметить, что вид у него в этот момент был не очень.
Похищение
– Я, конечно, попробую их убедить, но я сомневаюсь, что они вас пропустят, – едва слышно сказал барону Андрей Андреевич, когда увидел, что в вестибюле музея их вместо администратора встречают два экипированных гвардейца.
– Вы главное не нервничайте и ведите себя спокойно, – проинструктировал его Людвиг и издалека улыбнулся охранникам. – А в остальном положитесь на меня. И еще… я прошу вас, ничему не удивляйтесь.
Определив, что вошедшие посетители не собираются идти наверх – в залы с тематическими экспозициями, – а напротив, уверенно направляются вниз, к помещениям хранилища и к охраняемой реставрационной мастерской, гвардейцы встали у них на пути.
Тот, что по всей видимости был из них старшим, четким коротким движением приставил ладонь к малиновому берету, и ровным, лишенным всяких эмоций голосом поинтересовался:
– Так граждане, вы кто такие? Куда направляетесь и по какому делу?..
Профессор с бароном остановились.
Перовский предупреждал своего иностранного коллегу о том, что когда они войдут в музей, то скорей всего, так оно и будет. У них не было ни единого шанса пройти мимо выставленной охраны, и профессор был к этому внутренне готов. Сейчас он представится, – как и обещал барону, – скажет гвардейцам, что мол Людвиг – это его коллега. Хотя в тайне надеялся, что они ему не поверят. После чего от них потребуют, чтобы они предъявили документы. А когда у барона соответствующего пропуска не окажется, то наверняка их задержат, и тут уже Людвиг пусть сам выкручивается, ведь Андрей Андреевич его предупреждал.
Сейчас профессору нужно было сыграть свою роль и тем самым выиграть драгоценное время. Как только все прояснится, он немедленно сообщит обо всем случившемся старому другу Всеволоду Григорьевичу, а уж тот даст команду кому следует, и к злодейке Гертруде тут же отправится группа захвата, чтобы ее обезвредить и спасти Егора. Главное – это действовать быстро и четко. Тогда все останутся целы, и никто не пострадает.
– Я профессор Перовский Андрей Андреевич, – представился он возвышающемуся перед ним широкоплечему гвардейцу. – В данном музее я провожу экспертную оценку археологических находок и курирую группу работающих здесь реставраторов. А сейчас мы с моим коллегой направляемся в хранилище. После вчерашнего происшествия нам нужно кое-что проверить.
Гвардеец смерил его и барона ничего не выражающим взглядом – хотя на самом деле уже определил, что скорей всего они не представляют для него опасности. По внешнему виду эти двое возможно и в самом деле научные сотрудники. Но чтобы в этом окончательно убедиться он перешел к следующему пункту служебной инструкции.
– Попрошу предъявить ваши документы, – произнес гвардеец, ощущая затылком, как сзади к нему подошел его напарник.
Андрей Андреевич только этого и ждал. Вот-вот должен наступить момент, когда все должно будет решиться.
Он расстегнул портфель, и покопавшись в нем вынул паспорт в кожаной обложке, а вместе с ним и красную книжечку профессорского аттестата, и протянул оба документа гвардейцу.
Тот раскрыл паспорт, сличил сходство физиономии Перовского с фотографией, после чего изучил его удостоверение. Удовлетворенно кивнув, вернул оба документа их владельцу и вопросительно посмотрел на Людвига.
– А теперь ваши.
Барон, вопреки ожиданиям Андрея Андреевича отнесся к требованию гвардейца чересчур спокойно. С невозмутимым видом, глядя прямо тому в глаза, он извлек из внутреннего кармана паспорт иностранного гражданина и молча передал его для проверки. При данных обстоятельствах это выглядело так необычно, словно Людвиг стоял не перед охранниками в вестибюле музея, а проходил регистрацию где-нибудь на пункте паспортного контроля в пограничной зоне международного аэропорта.
Терзаемый внутренними противоречиями, Перовский замер в томительном ожидании и в напряжении наблюдал за неторопливой реакцией гвардейцев. Ну же… чего вы там так долго смотрите, подумал он. Ну неужели вам не понятно, что перед вами самозванец. Скорей берите наглеца с поличным и надевайте на него наручники…
– От-веди-глаз Михаил Афанасьевич, – пристально вглядываясь в документ, по слогам прочитал гвардеец. – Ну ничего себе фамилия, – он повернулся к напарнику и кивнул в сторону барона. – Представляешь себе, Отведиглаз. Первый раз такую встречаю. А ты?..
Тот в свою очередь взглянул в протянутый ему раскрытый паспорт, прочитал фамилию владельца и скептически пожал плечами.
