Оголенный провод заблестел магией. Затрещал красными искрами. Магическая волна пошла от моих рук по шнуру. Резиновое покрытие плавилось на пути заклинания.

Когда позади хрустнуло, я обернулся. Там стоял Стас. Он крался за моей спиной, чтобы перебежать за ближайшее дерево. Когда я посмотрел на него, мальчик застыл. В глазах загорелся страх.

— Стас! Мля! Я же говорил тебе…

Страшный взрыв раздался на пляже, в разные стороны полетели щепки и песок. Среагировать на это я не успел.

Глава 17

Потому что сразу метнулся к Стасу. Без всякого проводника, не вербально, я использовал Звездный Путь. В одно мгновение оказался рядом с мальчиком. Приняв человеческую форму, накрыл ошарашенного ребенка собой.

Вокруг посыпались камешки и щепки. Падая на землю, в листве зашуршали разлетевшиеся куски бревна.

Ругаясь матом и совершенно не сдерживая себя в выражениях я поднялся. Мальчишка, скукожившийся на земле, смотрел на меня перепуганными глазами.

Спустя секунду откуда-то с неба, со свистом что-то прилетело. С гулким звуком вонзилось в паре метров от нас. Когда я бросил взгляд туда, то удивился, на мгновение застыл на месте.

Подброшенный взрывом и приземлившийся, это был проводник Хлодвига. Совершенно целый, он выглядел так, будто бы не находился секунду назад в эпицентре колоссального выброса магической энергии. Проводник не взорвался и не был поврежден. Как новенький он торчал в черной земле, посреди молоденьких еще совсем зеленых древесных ростков. Это могло значить только одно — проводник не был бомбой. Но он точно был непрост. Любой другой предмет клинок разнесло бы. А взрыв, от Руптис Максима не может быть так силен. Доказывало ли это, что Хлодвиг не хотел меня убивать? Нет. Но одно очко старику это прибавляло. И отнимало у Хлебова.

Удивление прошло быстро, и я перевел взгляд на Стаса.

— Млять! — гаркнул я, — когда я говорю не ходить, это значить не ходить! Что непонятного?!

Я встал.

— Поднимайся! Живо!

Мальчик, белый как мел, робко поднялся на ноги. И тут же получил от меня подзатыльник. На удивление не издал ни звука.

— Видел?! — я показал большим пальцем через плечо, — что молчишь?!

Там, в песке образовалась глубокая воронка от взрыва.

— Да… я просто… просто хотел посмотреть.

— Оправдание, как дырка в жопе, есть у каждого! А с умом, — я надавил пальцами мальчику на лоб так, что он пошатнулся, — а с умом у людей бывают проблемы!

— Я… я не хотел ничего плохого, — сдерживая слезы проговорил мальчик.

— И мог бы сдохнуть, не желая никому проблем!

Я глубоко вздохнул. Взял себя в руки.

— Тебя могло ранить, или убить. Это был глупый поступок, — холодно проговорил я, — ступай домой, Стас.

— Игнат…

— Я не намерен ничего обсуждать с тобой, — я направился к проводнику и выдернул его из земли, — мое доверие дорогого стоит, мальчик, — строго посмотрел на него я, — и теперь ты его потерял.

— П-прости…

Я отвернулся и зашагал к воронке, по пути выдернул золотой проводник из ствола дерева, принялся сматывать оплавленный медный провод. Бросив краткий взгляд за спину, увидел, как мальчик медленно бредет прочь.

* * *

— Тук-тук-тук. Можно?

— Да, деда, заходи!

— Здравствуй, внученька!

— Доброе утро, дедушка Александр, — вежливо улыбнулась Тамара, — ты рано, мы ждали тебя только к вечеру.

Мясницкий приехал в Екатеринодар этим утром и почти сразу направился к дому своего Сына. Мясницкие жили на юге империи уже добрых тридцать лет. Александр перевез сюда свой род только с одной целью — быть в курсе того, чем тут занимаются Роялисты.

Когда проект Геката потерпел крах, а все его результаты были уничтожены этими фанатиками, их общества тоже ослабли. Орден и Роялисты рвали друг другу глотки в подковерной, незримой войне за будущее империи и всего мира.

Роялисты были слепы. Они считали, что стабильность и Дуэльный Кодекс — вот залог владычества Российской Империи в мире. Вот только трон занимают неправильные люди. Роялисты даже утверждали, что среди их сторонников есть какой-то потомок Рюриковичей. И они возведут его на престол, когда придет время.

Как это вообще возможно, Мясницкий не знал. Да и знать не хотел. Он понимал, насколько глупы и недалеки Роялисты. Решать все грубой силой, убийствами, и их хваленой “черной спорой” — все это настоящее варварство.

И никакой Кодекс и или даже Рюрикович не помогут, когда мана уйдет из этого мира, а маги выродятся, потеряют власть и уйдут со страниц истории. Тогда настанет время пустых. Остановить это может только Геката.

Мясницкого встретили, как всегда, холодно. Конечно, ни его сын, ни даже две жены не были в восторге оттого, что Александр обрек их на прозябание здесь, на краю империи. А ведь вся светская жизнь кипит в Москве и Питере. Тем не менее сын это принимал, потому что тоже был верен принципам Ордена Новой Маны.

Больше всего Александра любила внучка Тамара. Оба и дед и внучка горели интересом к артефакторике. Поэтому Александр завещал ей свой магазин артефактов в аккурат на ее восемнадцатилетие.

Однако, он был далеко не в восторге оттого, что девочку собрались выдать замуж за какого-то бестолкового аристо. И радовался, когда понял, что помолвка расстроилась. Собственно, он и приехал, чтобы поучаствовать в размолвке и поздравить внучку с тем, что вся эта жуткая ситуация сошла на нет.

Они встретились в просторной комнате Тамара. Выполненная в светлых, пастельных тонах, комната была на удивление уютной. Хотя, по мнению Александра, сложно было сделать уютным помещение таких размеров. Хотя у Татьяны получалось.

Девушка, одетая в простую и скромную домашнюю пижаму сидела за трюмо, когда вошел он. Александр, как только увидел внучку, тут же удивился.

Тамара протянула служанке руки ладонями вверх. Служка же, старательно обрабатывала их каким-то эликсиром.

–Что с тобой стряслось? — нахмурился Александр и торопливо проследовал к внучке.

Отстранив служанку, он взял тонкие кисти девушки в свои руки. Стал озадаченно осматривать раны. Когда увидел их характер, то обомлел. Сколько же раз он лицезрел, как его соратники из ордена погибали от подобных ран. Только более глубоких и смертоносных.

— Откуда это?

— Ты не поверишь, — девушка растерянно рассмеялась, — я обожглась о книжку.

— Какую книжку?!

— Я… я не знаю. Какая-то черная странная книга. Похожа на ежедневник, но обложка маслянистая, словно бы в смоле. А страницы черные. Она явно заколдована.

С каждым словом Мясницкий все сильнее и сильнее округлял удивленные глаза.

— В чем дело, деда? Что ты так смотришь?

— Ничего-ничего, — он опустил взгляд, чтобы скрыть от внучки свои эмоции.

Мясницкий узнал ее, эту книгу. И стало ясно, почему она так подействовала на внучку. Страшное проклятье. Черная спора, которой пропитана каждая страница дневника, настроена так, чтобы любой, кто так или иначе связан кровными узами с членами Ордена Новой Маны, не сможет взять ее в руки. Это было страшное проклятье.

— Вижу, — он еще раз осмотрел ожоги, — заживаешь.

— Да. Теперь все хорошо, — девушка улыбнулась, — но когда я взяла ее, то чуть с ума не сошла от боли.

— А где ты видела эту книжку? Это должно быть сильный артефакт. Интересно бы взглянуть.

— У одного моего знакомого. Его зовут Игнат Орловский.

— Он открыл ее?! — крикнул в сердцах Мясницкий, да так, что Тамара аж вздрогнула, ее красивое лицо приобрело испуганное выражение.

— Ой, прости, внученька, — потупил взгляд Александр, — я просто очень испугался за тебя.

— Ничего… деда… — проговорила девушка растерянно.

— Так открыл, — он нервно хохотнул, потер висок, — открыл книг?

— Нет. Но очень хотел. Поэтому и обратился ко мне. И принес еще ядро из головы карнозавра.

В тот же вечер, у себя на квартире, Мясницкий послал в Москву магическую синицу-почтовика, которую сделал из кофейной чашки при помощи трансфигурации.