Перестать тренироваться Легрин не мог. В этом суровом мире, который принадлежал женщинам, ему необходимо было чувствовать себя сильным. Ежедневные тренировки нарастили ему мышцы, вид их наверняка отталкивал Алони, зато хорошая физическая форма дарила чувство защищенности.

После того, что сотворила с ним мать, он ненавидел ощущать себя уязвимым.

Да простит его Лайдан за греховные мысли, но иногда Легрин думал, что ему надо было родиться светлым эльфом, да пусть даже человеком, но не дроу. Только не дроу.

Слишком он непокорный для темного эльфа, слишком своенравный. И эти его навязчивые мечты о свободе… А еще тайна, страшная, опасная тайна, которая грозит ему смертью.

– Давай уже, – Легрин сжал зубы и отвернулся, чтобы не видеть, как приятель протыкает иглой его сосок.

Алони понравится. Глядя на золотые колечки в мужских сосках, женщины-дроу захлебываются слюной. У Легрина уже были проколоты уши: пять тоненьких колечек сверкали на одном завитке и столько же на другом. Но уши прокалывали все мужчины, а вот соски трогать решался не каждый.

– Второй тоже? Они чувствительность потеряют, – предупредил Нарамиль.

– Ну и хорошо, – вздохнул Легрин. – Не будет больно, когда за них дергают.

– Твое увлечение белой принцессой глупое.

– В глаз хочешь?

– Но это же правда. Повелся на внешность и теперь мучаешься. Думаешь, раз она не похожа на остальных женщин Лунновиля, то и по характеру другая? Добрая и нежная, как светлые эльфийки. Глупо. Ты с ней даже ни разу не говорил.

– Поговорю. Хватит умничать.

Он прикрыл глаза, растворяясь в ноющей боли, которая волнами расходилась от проколотых сосков.

Раз в месяц в праздник Полной Луны у Тройного водопада знатные эльфийки выбирали себе любовника на ночь. Для мужчин это был шанс обратить на себя внимание понравившейся девы и вкусить плод, запретный в остальное время.

Двадцать девять дней свободные мужчины и женщины жили в целомудрии, а на тридцатый с благословения Великой Лайдан предавались безудержному разврату. Но было правило: один партнер на всю ночь.

Избранника можно было выбрать заранее и застолбить, чтобы никакая другая эльфийка во время праздника не смела на него претендовать.

Каждый месяц Легрин надеялся, что выбор принцессы-полукровки падет на него, но светлую красавицу привлекал совершенно другой типаж мужской внешности. Сколько бы Легрин ни крутился возле Алони, как бы часто ни попадался ей на глаза, возлюбленная его не замечала.

Ничего! Он не сдастся. Проведет с принцессой праздничную ночь, а потом добьется ее руки и сердца.

«Сегодня она будет моей», – подумал Легрин, осторожно трогая маленькое золотое колечко в свежей ране.

Дверь в комнату распахнулась. На пороге возник Айнан, еще один друг Легрина, знающий о его тайной страсти к белой принцессе. Растрепанный, запыхавшийся, он явно мчался сюда со всех ног, чтобы сообщить какую-то весть.

И действительно. Едва переведя дух, дроу заговорил:

– Дуэль! Твое Высочество вызвала старшую сестру на дуэль. Обе захотели обладать в полнолуние Исиленом. Боюсь, и в этом месяце ты, дружище, в пролете.

Нет.

Нет!

В ярости сжав кулаки, Легрин вскочил с кресла.

Не может быть! Он так старался, так надеялся. Даже проколол рахновы соски, хотя ненавидел все эти звенящие побрякушки на своем теле. К чародейке ходил за волшебным маслом для волос, запах которого пробуждал желание.

И что теперь? Все напрасно? Алони предпочла ему другого. Опять. В который уже раз?

И кого? Исилена! Этого безвольного червяка. Смазливого до тошноты рохлю. Да он же на женщину больше похож, чем на мужчину!

– Ну и чего ты бесишься? – зевнул Нарамиль, протягивая ему целебную мазь, чтобы смазать ранки. – Говорю же, не обратит она на тебя внимания, пока ты так выглядишь. Плечи у тебя слишком широкие, а взгляд дерзкий. Не нравятся женщинам своевольные. У тебя же на роже написано: «Возьму тебя». А надо…

Легрин зыркнул на приятеля и хмуро спросил:

– А надо?

– А надо: «Возьми меня», – развел руками друг. – Улавливаешь разницу?

Вздох раздражения вырвался из широкой груди Легрина.

Может, и правда бросить тренировки? Перестать упражняться с мечом? Не ходить на охоту? В конце концов, он не собирался вступать в ряды воинов. Воины обречены на одиночество. Лунновилок они не привлекают. Их не то что в мужья, даже во временные любовники не берут.

Сколько раз он видел, как в ночь праздника эти статные, сильные мужчины неприкаянно бродят возле Тройного водопада под полной луной, как с надеждой заглядывают в лица одиноких эльфиек, а те лишь брезгливо кривят губы.

Никому не хочется в расцвете лет хоронить себя заживо. Молодое крепкое тело требует любви, а его на годы, на века лишают плотских радостей.

Нет, в воины Легрин точно не пойдет, но и в слабое, безвольное существо в угоду чужим вкусам превращаться не станет. Придумает другой способ соблазнить Алони.

Рано или поздно принцесса будет его женой!

Руки вспотели. Лоб покрылся испариной. Я смотрела на свою противницу, слушала рев толпы и готовилась удариться в панику.

Какая дуэль? Я же ни разу не держала в руках оружия. Ни холодного, ни огнестрельного. Максимум – кухонный нож. Да и им я резала продукты к ужину, а не пыталась кого-нибудь продырявить.

Я не могу сражаться. Я же девочка! Меня же убьют. И вообще я против насилия.

Тем временем эльфийка в кожаном бикини зачем-то подняла правую руку. К счастью, в руке этой не было меча – или чем она собиралась со мной драться? – иначе от страха я бы просто описалась.

– Защищайся, Алони!

Да не хочу я защищаться! Нужен тебе этот патлатый татуированный дохляк – забирай.

А кстати, это идея!

С нервной улыбкой я подняла ладони в примирительном жесте и начала медленно, осторожно, малюсенькими шажками приближаться к своей сопернице. Щит был зажат у меня под мышкой.

– Надо поговорить, – прохрипела я дрожащим от страха голосом. – Возникло недоразумение.

Толпа притихла. Воинственная любительница купальников нахмурилась, затем с непонятной тревогой огляделась по сторонам.

– Что ты творишь? – зашипела она. – Дерись давай. Не позорься.

– Как раз об этом я и хотела поговорить. Не надо драться. Тебе понравился этот мужчина, – я кивнула в сторону серого эльфа, стоящего на коленях. – Забирай. Я на него не претендую.

Брови бикинистки еще сильнее сошлись на переносице.

– Ты же хотела его, аж руки тряслись, – сказала она с недоумением.

– Ну вот, уже не трясутся. – Под ее мрачным взглядом я вытянула ладони вперед и обнаружила, что пальцы предательски дрожат. – Ну, по крайней мере, трясутся не от желания. В общем, красавец твой, а я пошла, у меня дела.

Но стоило развернуться, как плечо сдавила крепкая хватка.

– Сдурела? – с яростью зашептала соперница. Ее взгляд снова метнулся в сторону ожидающей представления толпы. – Они же решат, что ты струсила. Дом наш опозорить хочешь? А ну быстро на позицию. Даже если Исилен тебе больше не интересен, дуэль состоится.

Из гневной речи эльфийки я уловила одно.

Дуэль состоится!

И у меня затряслись не только пальцы, но и колени. Да что там я вся, от макушки до пят, задрожала как осиновый лист.

Дня не прошло в новом мире, а я уже готовилась отдать богу душу.

– И где… где мой, – я облизала пересохшие губы, – меч?

Соперница посмотрела на меня как на идиотку.

– Какой меч? Что с тобой, Алони? Это в Гремволе превозносят физическую силу, а мы ценим мастерство владения магией.

То есть дуэль будет магической? Я правильно поняла? Мы будем кидаться друг в друга проклятиями и всякими огненными шарами? Как там в той книге про мальчика со шрамом на лбу? Авада Кентавра?

– Тогда где моя… – начала я обреченным голосом.

– Что?

– …волшебная палочка?

Я умру! Погибну! Меня убьют! О, господибожемой!