Мэллори открыл дверь, поставил Эогиппуса на возвышение, вскарабкался туда сам и осторожно уселся на вороного.

- Что ж, на радость или на беду, пора в дорогу, - молвил Мэллори, и вороной вышел на улицу, где хлесткий ветер и вихрящийся снег мгновенно ослепили их.

- Держись за мою гриву, - сказал вороной, переступая порог.

- Но ты ведь не собираешься бежать в этом месиве, а? - с опаской поинтересовался Мэллори.

- Тебе ведь важно выиграть время, разве не так?

- Добраться до места целым и невредимым не менее важно, а я еще ни разу не ездил на неоседланной лошади.

- Тогда тебе придется научиться, не так ли? - с нотками удовлетворения в голосе заявил вороной.

- Земля совсем обледенела. Ты опять повредишь себе ноги.

- Я буду лелеять свою боль. Она будет напоминать мне о тебе.

- А твое имя, часом, не Пролет? - саркастически полюбопытствовал Мэллори.

- Имя мне, - отрезал вороной, - легион.

И сорвался на бег. Мэллори, держа Эогиппуса под мышкой, отчаянно вцепился закоченевшими пальцами в покрытую снегом вороную гриву, а его черный плащ развевался на ветру, как громадная крылатая тварь.

Глава 6

Полночь - 00:27

Дрожащий Эогиппус стоял в снегу, пока Мэллори, привалившись к стенке будки, поспешно перелистывал телефонную книгу.

- Ну как, есть Каррутерс в списке? - поинтересовался конек.

- Полковник В. Каррутерс, - зачитал Мэллори. - Вряд ли их может быть двое.

Выудив из кармана монету, детектив опустил ее в щель автомата и набрал номер, но через несколько секунд объявил:

- Не отвечает.

- Наверное, празднует Новый год, - предположил Эогиппус. - Как там насчет адреса?

Мэллори снова заглянул в книгу.

- Улица Уныния, 124, - сообщил он, нахмурившись. - Что-то я о такой не слыхал.

- Это между Леностью и Отчаянием, - сказал вороной.

- Это такие улицы? - уточнил Мэллори.

- Да, в этом Манхеттене.

- А ты бывал на улице Уныния?

- Я таскал похоронные дроги, - кивнул вороной, - после одной из устроенных Гранди эпидемий чумы.

- Похоронные дроги?

- Гранди ставит на большие числа, - угрюмо бросил Эогиппус.

- Да уж, пожалуй, - согласился Мэллори, положил Эогиппуса на холку вороного и неуклюже вскарабкался следом, затем прижал Эогиппуса к груди и обвил черную гриву вороного вокруг пальцев правой руки. - Ладно, поехали.

Вороной затрусил через бескрайнее белое поле, в которое превратился Центральный парк, словно светившееся во мраке мерцающим, переливчатым светом. Проехав четверть мили, Мэллори обратил внимание, что по белому полю там и тут расставлены странные фигуры.

- Это что еще за черт? - спросил он, указывая на самую крупную.

- Это не черт, а снежная баба, - ответил Эогиппус.

- Ни разу в жизни не видел ничего подобного!

- Вернее, на самом-то деле это снежная горгона.

- У какого-то ребенка чертовски буйное воображение, - прокомментировал детектив.

- Да, - согласился миниатюрный конь. - Ступни должны быть гораздо крупнее.

- Ты хочешь сказать, что в этом мире действительно существует нечто подобное?

- Разумеется, - подтвердил Эогиппус.

Снежные творения становились все более и более замысловатым, достигнув кульминации в снежной крепости, которая вполне могла бы приютить целый батальон.

- Чудесная работа, - отметил Эогиппус. - Обратите внимание, что все кирпичи сделаны изо льда. Держу пари, что подъемный мост работает по-настоящему.

- А кто мог их построить? - полюбопытствовал Мэллори, озираясь в поисках хоть одного живого существа. - Снег-то идет всего минут двадцать-тридцать.

- Кто знает? - тряхнул гривой конек. - Не лучше ли наслаждаться их красотой, пока они не растаяли?

- Пребывание в неизвестности для меня мучительно, - признался Мэллори. - Наверно, потому-то я и стал детективом.

- Они не станут менее прекрасными оттого, что вы не знаете, кто их сотворил.

- Нет, для меня станут, - заупрямился Мэллори.

- Филистер! - проворчал вороной.

Мэллори решил больше не углубляться в тему и вновь сосредоточил внимание на снежных скульптурах - частью изящных и кристальноясных, частью явившихся прямиком из его ужаснейших кошмаров. Тут и там предприимчивые работники рекламы бросались в снег, чтобы потешить свои творческие инстинкты: детальнейшим образом сработанные снежные мужчины и женщины демонстрировали тщательно скроенные смокинги, халаты, бюстгальтеры и туфли, причем каждый предмет одежды был снабжен выставленным на первый план ярлыком с указанием цены и адресом магазина, а торговец антикварными автомобилями даже воспроизвел "Дюзенберг" и "Такер" во всех деталях, вплоть до водителей, облаченных в костюмы соответствующих периодов.

- Ну, каково ваше мнение? - спросил Эогиппус, когда они миновали еще один замок.

- Пока не решил. Никак не разберусь в себе. Половина моего рассудка твердит, что это обворожительно. - Мэллори выдержал паузу. - А вторая, принадлежащая детективу, твердит, что эти штуки обеспечивают грабителям ужасно много укрытий.

- У нас в Центральном парке нет ни одного грабителя.

- А вот на это не рассчитывайте. Я только что видел движение вон за тем снежным сфинксом.

Эогиппус посмотрел в указанном направлении и почти тотчас же сообщил:

- Это всего лишь кукольный театр.

- Под открытым небом, в полночь, в метель? - не поверил Мэллори.

- А разве найдешь более подходящее время или место? - парировал Эогиппус. - В эту ночь множеству детей разрешают засиживаться допоздна ради встречи Нового года, а благодаря кукольному театру они не надоедают родителям.

Подъехав поближе, Мэллори увидел толпу детишек, одетых в такие же накидки, как он, сидевших на земле скрестив ноги по-турецки и радостно смеявшихся над накатанным представлением о Панче и Джуди, разыгрываемых мужчиной и женщиной, покрытых снегом от макушек до пят. Приглядевшись к детям попристальнее, Мэллори обнаружил, что из-под половины накидок торчат мохнатые или покрытые чешуей хвосты. По разные стороны от группы с безмерно скучающим видом стояла пара девушек-старшеклассниц, явно приставленных присматривать за детьми - одна вполне нормальная, а вторая с парой огромных кожистых крыльев.