Из радистов мы еще отбираем кандидатов для оперативной работы 'на холоде'. Тут важнее психологическая, моральная готовность. А научить стрелять из револьвера нетрудно, если время есть.
К рации прилагается наш единственный аккумулятор на сто двадцать вольт. Заинструктировали радиста не разряжать аккумулятор ниже десяти вольт на блок. Даже выдали стрелочный вольтметр, мы их уже научились неплохо делать. Ну и приняли меры для экономии времени работы на передачу. Взяли полсотни наиболее часто используемых фраз, и присвоили им числовые коды. Фразы надергали из старых радиограмм. А приемник транзисторный, работает на наушник, потребляет очень мало, да и к тому же от двенадцативольтового аккумулятора. Слушай сколько хочешь. В разумных пределах.
А у базовой станции на Лампедузе особых ограничений на время работы передатчика нет. Но связь на коротких волнах посредством отражения от ионосферы имеет неприятную особенность. Постоянно нарушается связь, происходит 'замирание'. Наблюдается две закономерности замираний - 'быстрое', пара секунд несколько раз в минуту. И 'медленное', несколько минут в течение часа или чаще. Но это в среднем, на разных частотах по-разному.
Поэтому радист в Венеции будет работать так: передает код фразы - букву и цифру, если такая фраза есть в кодовом списке. База повторяет код, если радист слышит тот же код, что и передал, то переходит к следующему коду или слову. В обратную сторону проще, база передает каждое предложение дважды, после такого блока радист дает короткий код подтверждения, что фраза понята. Это еще нужно для того, чтобы заметить медленное замирание. Тогда делают перерыв на несколько минут.
Еще радист будет участвовать в исследованиях прохождения радиоволн. Между Лампедузой и Венецией около тысячи километров. Для двадцати мегагерц это граница зоны молчания, а на семи мегагерцах может не хватить мощности при работе от батареи. Но у нас есть еще резерв - при работе с земли можно точно поставить направленную антенну, и на этом получить большой выигрыш в уровне сигнала. Отработали с радистами несколько вариантов стационарных антенн для каждого диапазона. Теперь надо испытать на большой дистанции.
В Венецию ушел 'Архимед'. Но он везет не одного радиста, еще едет Еремей. Сойдут на берег они раздельно, Еремей даже к той лавке подходить не будет. Походит мимо Дворца Дожей, понюхает воздух. Может и узнает чего-нибудь важного. Надо выяснить, кто это придумал - 'разрешение на торговлю'.
А ведь другие приказчики торговали нормально, никто им препятствия не чинил, только пошлины и взятки, как обычно. Из османской Греции много всего привезли: мед, фрукты сушеные и свежие, масло оливковое, масло виноградных косточек, серу контрабандную. Другой ходил в Тунис за финиками и изюмом - купил. И еще купил олова слиток. Олово довольно грязное, не хрустит. Потому и дёшево. Теперь приказчик переживает, что в олове половина свинца - товар не качественный. За такое и черный балл можно получить. Но олово сейчас в дефиците, османы все скупают. Они больше всех добывают меди, но олова на их землях нет, везут аж из Англии. Но тот араб говорит, что олово из Магриба, а это вот - север Африки. Что-то я не помню там месторождений олова, надо секретную карту посмотреть. Антип забрал слиток на проверку, кусок прогонит через электролиз - этот метод довольно точно состав сплава позволяет узнать.
Еще из Туниса привезли пробку, кору пробкового дуба, пластами. Много и недорого, видимо там где-то добывают. А то раньше привозили кусочками, хватало на пробки для химической посуды. Нет, разливать вино по бутылкам я не планирую, пробка имеет еще множество других применений. И первое, что изготовили под моим руководством - спасательный жилет. Из парусины, набитый кусками пробки. Отличная замена пенопласту. Еще и хороший теплоизолятор, более термостойкий, нежели пенопласт.
Спасательные жилеты нужны для абордажников. У нас уже было два случая, когда абордажник падал между кораблями, и камнем уходил на дно. Слишком много на них железа. Плюс еще одежда, и такой вес утянет на дно даже опытного пловца. Причем оба несчастных случая были на тренировках, что обидно. Теперь все будут в спасжилетах. И матросы при проведении швартовых работ тоже.
А меня мастера в промзону тянут, кто советоваться, кто хвастаться. Но сначала надо разобраться в проблеме. Сразу на двух десятках винтовок начались осечки. Причем все они новые, сделанные недавно. Во всех отказах проблема с боевой пружиной, на одних винтовках пружина села, на других - лопнула.
Обычно мы все пружины делаем увеличенные, чтобы не было больших деформаций металла пружины. Если одновременно увеличить и толщину проволоки и диаметр ее навивки, то можно получить те же жесткость и ход пружины, но напряжения в металле будут гораздо меньше. Но в винтовке боевая пружина находится внутри затвора, и габарит пружины намного увеличить нельзя. А получение точных марок сталей для нас все еще лотерея. Видимо, эта порция стали получилась с меньшим содержанием углерода, но это не распознали. Изготовленные пружины сначала работали нормально, но если оставить винтовку со взведённым ударником, упругая деформация пружины начинает переходить в пластическую. Пружина 'садится'.
А те пружины, которые лопнули, явно сделаны из стали с избытком азота. От него сталь делается тверже, но более хрупкой. Вот и лопаются пружины.
Нужно повышать качество стали, хотя бы для таких ответственных деталей. Я же думал про кислородное дутьё. Нужна установка для получения кислорода термодинамическим способом - детандер. И большинство деталей и узлов для его сборки у нас есть. Из простейшей паровой машины делаем воздушный компрессор, тут даже не нужен золотник, достаточно обратного клапана. Сначала надо воздух сжать, он от этого нагреется. Воздух надо остудить в теплообменнике 'воздух-воздух' или 'воздух-вода'. Такие у нас есть - конденсаторы, морские или сухопутные. Но тут пошли отличия, детандеру нужны большие давления, десятки атмосфер. Цилиндры с поршнями такое выдержат, для достижения нужного давления можно применить двухступенчатое сжатие. Но конденсаторы на такое давление не рассчитаны. Но нам не нужна высокая производительность, это не паровая машина. Теплообменники можно сделать небольшими, но из прочных труб.
Сжатый воздух, охлажденный до температуры окружающей среды, надо подать на вход паровой машины вместо пара. Машину надо чем-то нагрузить. Поставим генератор, пусть аккумуляторы заряжает. Воздух, расширяясь и совершая работу, будет охлаждаться. Тем сильнее, чем больше перепад давлений. Наша цель - получить температуру около минус двухсот цельсия, когда азот и кислород становятся жидкими. Тогда их можно разделить, используя разность температур кипения. Вроде не сложно, только вызывает сомнения достижимости столь низких температур. Надо продвигаться по этапам: сначала компрессор, потом теплообменник, далее расширительная машина.
Отличная новость - стеклодув смог сделать тонкий длинный капилляр. Ртутный вакуумный насос Шпренгеля у нас снова работает. Возобновляем производство радиоламп. Те двенадцать экспериментальных вариантов тетродов дали нам некоторое понимание зависимости характеристик от конструктива арматуры лампы. Но, похоже, что мы слишком увлеклись погоней за максимальным анодным током. Большой анод, а главное - большой катод. Который требует много вольфрамовой проволоки, запасы которой тают на глазах. Эти тетроды получились генераторными лампами, применительно к нашим условиям. За счет размеров электродов не только дают большой ток, но и выдерживают относительно большую тепловую мощность. Не ГУ-81М в четыреста-шестьсот ватт, конечно, но это наш самый мощный и удачный вариант. У тетрода характеристики не так критично зависят от зазора между катодом и управляющей сеткой. Еще и в телеграфном передатчике лампа работает в режиме, нетребовательном к ее частотным характеристикам. Теперь попробуем повторить наиболее удачный вариант конструкции арматуры. Одну закономерность сразу заметили - надо экранирующую сетку мотать с тем же шагом, что и управляющую сетку, чтобы витки были точно друг над другом. Похоже, что так уменьшается вредное действие второй сетки.
