Воцарилось молчание.

Аянта подняла брови.

— Я ещё не запугала тебя достаточно, чтобы ты вернулся в Город Роскоши, поджав хвост, братец?

Хандрет медленно улыбнулся, и его глаза засветились красным.

При взгляде на это тёмная плеть зашипела и напряглась, отпрянув от него на своём стуле.

Затем она с жестоким умением ударила своей плетью, позволяя волшебнику отведать её поцелуя — прямо по лицу.

Его улыбка даже не дрогнула.

— Это, — сообщил он ей, когда плеть неожиданно согнулась в его руках, и её хвосты поднялись, чтобы обернуться вокруг её шеи и начать душить — а затем так же быстро упали, оставляя её обмякшей на стуле, кашляющей и задыхающейся, — звучит интересно.

Высокий, стройный, зловеще-привлекательный мужчина сидел в одиночестве во главе длинного, отполированного стола, переплетя пальцы под подбородком. Он размышлял, скрываясь за фасадом слабой полуулыбки на лице, которая ничего не выдавала.

Чтобы по-настоящему править Зентильской Твердыней — а не просто отдавать приказы через Совет — необходимо сломить силу богатейших и самых успешных городских торговцев. Не говоря уже о волшебниках по найму, что на них работают.

Большую часть знати он уже завоевал — или, по крайней мере, мог легко уничтожить. Ему просто нужно было удержать их от того, чтобы поднять против него оружие и сговориться друг с другом, пока он разбирается с торговцами.

Повелители путей. Шестнадцать людей, которые контролировали всех остальных купцов и лавочников крепости.

Шестнадцать людей, которых нельзя было подавить, оцепив их особняки и склады и правя улицами мечом и кулаком. Купцы, в особняках которых располагались Тёмные пути Зентарима, давным-давно установленные магические врата, соединявшие эти гордые дома с определёнными зданиями в Сембии. Позволяющие этим шестнадцати тайно доставлять воинов, ремесленников, товары и деньги туда и обратно по мановению руки. Преимущество, которое обеспечило их сембийскими инвестициями и сембийскими союзниками, которых они запросто могли призвать себе на помощь.

Так что имя «Повелители путей» подходило им прекрасно, даже если их так звал только Зентарим, и даже среди него — только те, кому был известен источник их власти. Для большинства горожан они были просто влиятельными купцами, которые управляли городской жизнью; людьми, с которыми следовало дружить и честно вести дела, с которыми глупо было враждовать, если не собираешься немедленно покинуть город, сбежать далеко-далеко и никогда не возвращаться. Шестнадцать людей, которые хранили тайну, но представляли собой тесную группу, часто раздираемую склоками, а не политическую клику или гильдию.

Да — несмотря ни на что, это были настоящие лорды Твердыни. Шестнадцать горожан, способных тайно доставить в город целую армию, не пробиваясь через фортификации и не высаживаясь в доках.

Само их существование угрожало правлению любого, кто занимал трон Зентильской Твердыни. Поэтому они должны были погибнуть — и как можно скорее. Зентарим должен взять под контроль их порталы.

Он знал об этом уже много лет, но лишь сейчас приготовил все необходимые заклинания. Только сейчас он мог нанести удар.

Всё дело было в том, чтобы не допустить ни единого неверного шага в его быстром и хорошо продуманном наступлении.

— Если и должен быть Повелитель Тёмных путей, — сказал Мэншун окружающей его пустоте, — так пускай это буду я.

Он улыбнулся тому, сколько информации сумел собрать, притворившись волшебником, которого только что убил, Хандретом Имбретом. Тёмная плеть Аянта кричала долго и громко, оказавшись настолько же крепкой, насколько он и ожидал. Нужно было оставить её в живых, чтобы она ещё разок-другой покричала ему, когда он закончит со всеми делами.

Он протянул руку и дёрнул за шнурок, который давал сигнал слугам открыть двери и впустить в комнату трёх его самых доверенных подчинённых.

— Он хочет знать всё, что тебе известно о владыках путей, так что начинай вспоминать, — мерзко заявил Снил.

Келгоран зыркнул на него. Однажды Лоркус Снил зайдёт слишком далеко…

— Не ошибайся, считая воинов Братства дураками, — предупредил Снила Кадатен с таким спокойствием, как будто обсуждал не желающую меняться погоду.

— Не ошибусь, — холодно и сухо отозвался самый успешный шпион Мэншуна.

— Что ж, прекрасно, — учтиво ответил волшебник, которому больше всего доверял Мэншун — поскольку они оба знали, что его Искусство было слишком слабым, чтобы бросить вызов хозяину. — Тогда не ошибайся, позволяя себе подобное поведение с ними. В конце концов это аукнется тебе, когда ты будешь меньше всего ожидать.

— Избавь меня от бабушкиных советов, — прошипел Снил. Он снова повернулся лицом к воину. — Итак?

Орнтен Келгоран был ветераном множества стычек в Таре и дальше, закалённым воином, хорошо знакомым с тем, как делаются дела в людном каменном городе Зентильской Твердыни, и лучшим убийцей тех, кто переходил дорогу Мэншуну. Он улыбнулся.

— Итак что?

Снил вздохнул.

— Не будь…

— Дураком? Снил, хуже твоего высокомерия может быть только твоя способность оценивать других. Как по мне, серьёзный изъян для шпиона.

Прежде чем Снил смог ответить, воин взмахнул своей крепкой рукой в пышном жесте герольда. Шпион вздрогнул от резкого движения.

Келгоран хмыкнул и начал ораторствовать.

— Наиболее влиятельными среди повелителей путей — теми, за кем пойдут остальные—являются пятеро.

Он поднял один волосатый палец.

— Сраббаст Дорлун, торговец текстилем и обувью, жадный, бесстрастно спокойный, гора, а не человек. Мне мало что известно о его наёмном волшебнике, Тантаре из Селгонта, кроме его внушительной репутации: высокие моральные принципы, могущественная магия, опыт путешествий.

Поднялся второй палец.

— Импортёр вяленого мяса и дорогого вина Беснар Калагонт, который серьёзно напоминает мне тебя, Снил. Худой, часто ухмыляется — однако, в отличие от тебя, привлекательный и элегантный. И не женат. Он известная гроза дам—но преданный поклонник Ловиатар, живущий и работающий с двумя молодыми жрицами богини боли, тёмной плетью Аянтой и когтем боли Джессанной. Подозреваю, под этими шёлковыми кафтанами он весь покрыт шрамами.

К первым двум присоединился третий палец.

— Фантарл Халамон, пожалуй, самый богатый из них; он может позволить себе платить двум известным волшебникам: Ардроту Тонтану из Чессенты и красивому, усатому тетирцу, который именует себя Валандро Загадочным и защищается тремя мечами, которые летают вокруг по его приказу. Можешь быть уверен, что господин уделяет ему особое внимание.

— Волшебников оставь господину, — холодно сказал Снил. — Расскажи мне о Халамоне.

— Низенький, уродливый обжора. Хваткий и жадный; он домовладелец и ростовщик, что ещё тут сказать?

— Скажи о его ремесле.

— О, он строитель. И занимается ремонтом большей части Твердыни.

— Прекрасно. Кто четвёртый?

— Мантрас Джозельбур. Торговец металлами и рудами, владеет нашей крупнейшей плавильней, двумя оружейны…

— Тремя. Он владеет тремя и сейчас занят выкупом четвёртой.

— Ну ладно. Тремя оружейными лавками и пятью кораблями, о которых мне известно, —Келгоран замолчал, вызывающе подняв бровь, но Снил просто кивнул, так что воин продолжил:

— Двумя фермами, где выращивают и дрессируют боевых лошадей, и горсткой уличных торговцев.

— Но наибольший интерес представляет собой Дом Грозовых Жезлов. Его собственная школа волшебства, где работает престарелый маг Перимрель из Амна и около дюжины студентов — все молодые. Они называют себя «Грозовыми Жезлами». Джозельбур старый, обладает скверным характером, и…

— Кто из Грозовых Жезлов самый могущественный и может представлять для нас проблему?

— …и не отличается милосердием. Стоит поостеречься двух Грозовых Жезлов: Роримрара и Джонтина. Мои люди и я не раз с ними выпивали по приказу господина. Они… не такие опытные, какими себя считают, но всё равно могут быть опасным.