Антон – одиночка, социальных связей у него немного. Он не сомневается по поводу того, кто виновен в проблемах, постигших, по его мнению, Швецию: иммигранты и беженцы. Когда же мы переходим на тему женщин и отношений, тон становится еще более желчным, хотя еще минуту назад казалось, что горше некуда. У Антона никогда не было девушки. Никто не хочет с ним быть, и, констатирует он, «это так и останется на всю жизнь». Когда чуть позднее я захожу на страницу Антона в фейсбуке[12], то вижу там ссылки на правоэкстремистские и ксенофобные сайты, множество высказываний мизогинного содержания и посты, полные ненависти к феминизму. Судя по всему, Антон – инцел.
Разумеется, само понятие «инцел» было мне знакомо, однако знал я о них немного. Насколько Антон репрезентативен и насколько движение инцелов опасно? Я понимал: чтобы это выяснить, необходимо пообщаться в реальности с большим количеством инцелов. Но с чего начать?
В Швеции специальных сайтов для инцелов нет, но я знал, что они общаются друг с другом в сети, в первую очередь на Flashback[13]. Я до последнего оттягивал, не желая заходить на этот токсичный форум, однако понял, что другого пути нет. Зарегистрировавшись, я выложил сообщение под собственным именем: написал, что ищу мужчин, живущих в недобровольном целибате, для работы над книгой об инцелах. О себе сообщил, что работаю психиатром, не отягощен предрассудками и готов помочь тем, кто согласится на интервью, в дальнейших контактах с психиатрами и психотерапевтами, если они сами того захотят. Те, кто мне ответил, совершенно не доверяли СМИ, но общение сильно облегчил тот факт, что я не собирался делать сенсационный репортаж, а действительно желал выслушать их истории. К моему удивлению, за два часа откликнулись полдюжины пользователей – правда, сразу после этого меня с Flashback вышвырнули. Администраторы восприняли мою инициативу как коммерческую, решив, будто я стремлюсь как-то заработать на ней деньги, и отправили меня в бан. Однако к тому времени я уже успел связаться с несколькими мужчинами, живущими в вынужденном одиночестве и идентифицирующими себя как инцелы, – начало многообещающее. Их быстрая реакция и желание выйти со мной на связь продемонстрировали, что эта социальная группа серьезно нуждается в общении, и в дальнейшем это неоднократно подтверждалось. Обо мне всё чаще рассказывали в СМИ – и я стал получать сообщения от мужчин-инцелов со всей Швеции. Большинство соглашались на личное интервью, некоторые готовы были ответить на вопросы по электронной почте.
Однако я понимал: для того чтобы сформировать полную картину мира инцелов, надо связаться и с гораздо более радикальными представителями движения, полными ненависти и восхваляющими насилие. Поэтому я решил внедриться в одно североамериканское сообщество инцелов – и быстро понял, что задача это непростая. Для регистрации на форуме требуется рассказать о себе, описать всю свою жизнь и обосновать, почему хочешь к ним присоединиться. Кроме того, необходимо указать свои личные данные. Поэтому мне пришлось использовать псевдоним и написать фальшивую автобиографию. В тот момент я понял: если я хочу сойтись с участниками сообщества максимально близко и установить личные взаимоотношения, без легенды не обойтись. Ответ пришел через 24 часа – отказ. Мою автобиографию сочли недостаточно подробной, но все-таки дали еще шанс. Во второй раз я дал простор воображению и способности к перевоплощению: описал детство, юность, социальную изоляцию, отчаяние и потребность пообщаться с единомышленниками, пусть даже только в сети. Обман вызывал у меня двойственное чувство: с одной стороны, неприятно было лгать, придумывать целую историю, чтобы проникнуть в закрытое сообщество, с другой – намерения мои были добрыми. Я действительно хотел рассказать об инцелах как группе объективно и правдиво, а выполнить эту задачу можно было лишь одним способом – общаясь с ними на их территории. Просто рыскать в интернете и читать посты было бы полумерой – я хотел знать, что за личности скрываются под никами.
После второй попытки меня приняли. Я стал 28-летним одиноким мужчиной без сексуального опыта, по-прежнему живущим с родителями, мучающимся из-за недобровольного целибата. В школе меня дразнили, я постоянно сидел за компьютером в одиночестве. Я описал отчуждение, социальную изоляцию – то, о чем говорили в интервью шведские инцелы. Но поначалу дела все равно не клеились – меня чуть не выкинули из сообщества еще до того, как я стал полноценным членом. Всё из-за того, что слишком рьяно начал без серьезной подготовки. Стоило в первом же посте попросить о помощи в трудной ситуации – и уже через пару минут несколько завсегдатаев вывели меня на чистую воду, потребовав бана. Обманщика, притворяющегося инцелом, они почуяли за версту. Меня обвинили в том, что я журналист или блогер, а никакой не инцел, и мне тут не место. Я затаился и принялся более внимательно изучать, что и как пишут на форуме другие. Масса намеков, сокращений и понятий, которыми я не владел, – всё это необходимо было основательно изучить. Читая посты, в иных фразах я узнавал только одно-два слова, остальные были непонятны. Пришлось снова почувствовать себя школьником и зубрить новые термины и выражения, ведь, чтобы понять интернет-субкультуру инцелов, необходимо овладеть их языком. Некоторые я уже знал: чад, стэйси, синяя таблетка, коупинг и норми, – другие же видел впервые в жизни[14]. Постоянно добавлялись неизвестные мне понятия и сокращения, встречалось много неологизмов.
Через несколько недель изучения форума я почувствовал себя более уверенно и написал новый пост, на этот раз тщательно взвешивая каждое слово: права на ошибку больше не было. Со второй попытки дело пошло лучше, постепенно я всё больше переписывался в общих ветках форума, используя язык инцелов, а с некоторыми из них связывался и в личных сообщениях. О женщинах в чатах речь заходила нечасто – мы говорили о низкой самооценке и невыносимом отчаянии от того, что тебя не принимает общество. Или, как написал мне один из первых моих знакомых на форуме:
Знаешь, у меня ЕСТЬ вера в себя, но она какая-то нездоровая. Она основывается на том, что я на всех кладу и мне нечего терять. Единственная проблема – выиграть я тоже ничего не могу, поскольку уже отчаялся завести друзей, женщин, всё это норми-дерьмо. Я хочу обрести душевную свободу, а ее можно достигнуть, только если найти внутренний покой и настоящую гордость, добиваясь целей и научившись хоть что-то делать хорошо. А я хочу притворяться, что всё со мной ок, пока это не станет правдой… иными словами… развить в себе такую самоуверенность, чтобы умереть довольным. А не в стыде и сожалениях.
Одним из инцелов, которые сами связались со мной, стал Адриан – 35-летний мужчина из города в центральной Швеции. Он описывает себя как ветерана движения и рассказывает, что с большим интересом следит за моими выступлениями в СМИ. По поводу всего, что написано о феномене инцелов, у Адриана есть свое мнение, и на момент, когда я пишу эту книгу, мы с ним общаемся уже два года. Он стремится к тому, чтобы в публикациях давалось правильное определение инцелов, преисполнен стремления объяснять несведущим такие термины, как «черная таблетка» (blackpill) и «теория 80/20». Ему кажется исключительно важным, чтобы «кто-то вне сообщества провел честное исследование». Кроме того, Адриан рассказывает, что изначально не придерживался крайних взглядов, но постепенно радикализировался. Сам он не знает, почему так получилось, но предполагает, что на него повлияла изоляция во время пандемии. Он говорит, что «гораздо проще писать о женщинах, что они – foids[15] и не заслуживают никаких прав, когда даже не разговаривал ни с одной из них и не видел их несколько месяцев». Адриан признается, что иногда задумывается о насилии, как и подавляющее большинство его знакомых-инцелов, но утверждает, что сам бы никогда к нему не прибег. Зато у него не раз появлялись вполне конкретные планы самоубийства. У Адриана большая сеть контактов среди шведских инцелов, что делает его их репрезентативным представителем и прекрасным собеседником для исследователя: с ним можно многое обсудить.
