Но, по всей видимости, то немногое, что мы знаем о российских инцелах, – лишь вершина айсберга. Пока нам знакомы только те представители сообщества, которые готовы давать интервью и вести открытые всем желающим интернет-ресурсы. Кризис взаимных гендерных ожиданий в России не меньший, чем в странах западного мира, о которых рассказывает в своей книге Стефан Краковски: об этом говорит и одна из самых высоких в мире доля разводов по отношению к бракам (по данным Единого государственного реестра записей актов гражданского состояния, в 2022 году на 1,053 миллиона зарегистрированных браков в России пришлось 683 111 разводов, то есть практически две трети)[4], и уровень домашнего насилия, и постоянно растущее число одиноких людей. Если сравнить результаты двух последних переписей населения, то можно увидеть, что процент одиноких среди молодежи со временем растет: по сравнению с переписью 2002 года доля мужчин в возрасте 20–34 лет, у которых нет партнера, выросла с 49,9 до 54,4 %, женщин – с 40,6 до 42,9 %[5]. Есть все основания полагать, что и кризис маскулинности также имеет острый характер: распространенные нормы гендерного поведения весьма противоречивы, а призывы вернуться к традициям и «скрепам» находят очень мало поддержки у молодых поколений: во всяком случае, около четверти детей в России уже рождаются вне зарегистрированного брака[6].

Можно обоснованно предположить, что число людей, находящихся в состоянии недобровольного отсутствия сексуальных отношений, тоже довольно велико, и если на этой почве еще не произошло никакого «колумбайна»[7], это скорее везение, чем закономерность. Да и не произошло ли? Во второй половине 2010-х – начале 2020-х годов в России участились случаи шутингов, когда молодые люди, действуя в одиночку, атаковали школы или вузы (только за 2021–2022 годы произошли массовые убийства в Казани, Перми и Ижевске), и о мотивации нападавших, как правило, известно слишком мало, чтобы однозначно установить, была ли одним из мотивов к совершению преступлений сексуальная фрустрация. Во всяком случае, это, судя по всему, были довольно одинокие молодые люди, не имеющие постоянной подруги и не состоящие в романтических отношениях.

Однако инцелами стоит интересоваться не только потому, что они могут кого-то убить, – такой подход был бы поверхностным и несправедливым. К ним легко отнестись с пренебрежением, ведь люди, считающие сами себя «генетически запрограммированными неудачниками», как будто сами на это провоцируют, но история учит нас тому, что к исключенным группам не стоит относиться как к недостойным внимания изгоям, даже если они состоят из пресловутых белых цисгендерных мужчин. Как минимум стоит разобраться в том, как такие группы возникают и в каком направлении развиваются – хотя бы потому, что на их примере в концентрированном виде представлены многие социальные проблемы. Увлекательная книга Стефана Краковского содержит множество информации, позволяющей задуматься, как сегодня устроен мир современных гендерных отношений – и почему он именно такой.

Ирина Тартаковская,

кандидат социологических наук, старший научный сотрудник ФНИСЦ РАН

Его голос дрожит – я вижу, что Магнус вот-вот заплачет. Он судорожно сглатывает, пытаясь сдержать слезы.

– Во мне столько ненависти! Такая ярость, такое разочарование! Тринадцать лет у меня не было девушки. Трудно сказать, после чего именно я сдался, но я сдался. Мне случалось влюбляться в женщин, но из этого ничего не выходило. Влюбляешься, конечно, не каждый день, но теперь я стараюсь такого вообще избегать.

Слезы пополам с гневом всё же вырываются наружу, злость нарастает, он говорит напряженно, голос срывается. Пока он пытается взять себя в руки, повисает пауза – использую ее, чтобы задать вопрос.

– Как ты думаешь, почему ничего не выходило?

– Не знаю. Иногда мне кажется, что причина в злобе. Женщины просто-напросто злые. Им нравится видеть, как мужчины страдают.

Слезы текут по лицу Магнуса, медсестра протягивает бумажный платок. Магнус вытирает щеки.

– Во мне столько ненависти, у меня появляются такие ужасные мысли по поводу женщин… и вслух-то страшно сказать.

– Ты можешь вспомнить, когда начал испытывать такую ненависть к женщинам?

– Пожалуй, когда меня бросили тринадцать лет назад. Когда она заявила, что мы расстаемся, я подумал: убью ее! Я этого не сделал, но не знаю, может, зря. Она этого заслуживала, а то и еще чего похуже.

– Потому что предпочла уйти от тебя?

– Да!

– Сколько времени вы были вместе?

– Недолго. Несколько недель. И она даже не объяснила, почему решила меня бросить.

Уставившись в одну точку, он продолжает:

– Столько всего страшного и ужасного я читал и думал… и всего этого она заслуживает. Всего! Я для нее изобретал самые ужасные казни, но ни одна не была достаточно страшной. И со временем всё становится только хуже.

Он повышает голос.

– Мне просто-напросто нужен близкий человек рядом, но такого никогда не было. Может быть, кроме моей семьи в каком-то смысле… но никто не выбирал любить меня, никто не захотел быть рядом со мной. Мне кажется, меня нельзя полюбить. Может, это просто невозможно?

– Почему невозможно?

– Потому что этого до сих пор не случилось!

Он бросает на меня быстрый взгляд, будто внезапно нашел разгадку, решение давно мучившей его проблемы.

– Возможно, это всего лишь паранойя, бред… но даже те женщины, которые были со мной, делали это только для того, чтобы потом меня уничтожить. Потому что они злые.

Интерес к мужчинам, живущим в недобровольном целибате, огромен – как в СМИ, так и среди широкой общественности. Когда 10 августа 2019 года Филип Мансхаус застрелил свою 17-летнюю своднюю сестру и атаковал мечеть в норвежском городе Беруме, нам всем пришлось вновь вспомнить: мужчины, живущие в вынужденном одиночестве, могут превратиться в преступников. Секс, насилие и терроризм – этот коктейль щекочет нервы и наверняка способствует росту интереса к инцелам как социальной группе, однако стоит помнить, что недобровольное одиночество и жизнь без любви – проблема, которая вообще-то затрагивает очень многих. В то время как инцелов всё больше демонизируют и в связи с этим возникают серьезные недоразумения, важным представляется описать понятие «инцел» как можно подробнее и с разных точек зрения.

Вокруг таких мужчин существует множество предрассудков: их часто изображают как сборище фанатичных женоненавистников или потенциальных террористов. Такой кликбейтный нарратив, несомненно, привлекает внимание, но имеет мало общего с реальностью. Другая крайность – преуменьшать значимость этого феномена, призывая одиноких мужчин просто перестать зацикливаться на женщинах и принять свою судьбу. Такие искаженные представления об инцелах привели к тому, что представители этой субкультуры очень не доверяют СМИ, даже ненавидят их, и отказываются давать интервью журналистам.

Путешествие в их особый, совсем новый для меня мир, в субкультуру с собственными ценностями и языком началось со встречи с пациентом по имени Антон. Я тогда работал лечащим врачом в отделении скорой психиатрической помощи. Антон оказался так переполнен токсичными идеями, опасными планами и намерениями, что я был вынужден обратиться в Службу государственной безопасности (СЭПО).

До этого мне приходилось работать в генеральном штабе министерства обороны и в Шведском университете обороны, а также изучать политическое насилие и экстремизм в Сент-Эндрюсском университете Шотландии. В область моих научных интересов входят в том числе радикализация и индоктринация в террористические сети. Отчасти поэтому встреча с Антоном пробудила во мне любопытство к инцелам.