Часы показали восемнадцать ноль-ноль. Ну все, хана мне. Лиза уже, наверное, достает из сумочки гильотину. Или звонит деду, чтобы тот уничтожил карьеру одного отдельно взятого индивидуума с фамилией Нерушимый.

– Можно мне идти? – Я сделал жалобное лицо. – Я к девушке опаздываю, мужики! Уже опоздал!

– Не положено! – отчеканил молодой.

Однако его старший товарищ все же сжалился, вернул мне паспорт, а ретивому коллеге, скривившись, сказал:

– Товарищ Михалев, уймитесь. – Видно было, что этот молодец достал всех своей активностью. – Излишнее рвение хорошо сами знаете где. На бабе! А здесь тоньше нужно, деликатнее, с людьми, как-никак, дело имеем! Видно же – хороший парень. А бежал он, потому что опаздывал к девушке. Можете идти, товарищ Нерушимый, только вот здесь автограф свой поставьте. Авансом. С такой фамилией вам прямая дорога в сборную назло буржуйским комментаторам, пусть языки ломают, а-ха-ха!

– И мне! – оторвался от просмотра дежурный, тоже начав смеяться.

– А укроп сушеный нужен? – подал голос четвертый милиционер. – Если нет – жене заберу!

Я размашисто расписался в одном распахнутом блокноте, во втором, пожал протянутые руки и рванул прочь, закинув сумку через плечо.

– Удачи, Саша! – донеслось в спину.

– «Динамо» – чемпион! – прокричал я на ходу, на миг задержавшись перед стеклом наблюдательного пункта.

Вполне человечные менты, понимающие. Уверен, что и без динамовской формы они бы меня отпустили. Позже, но отпустили бы.

Вот же угораздило, думал я, перепрыгивая ступеньки эскалатора, движущегося вверх. Жарко, душно. Взмок, как конь. А сейчас уже 18:05. Еще и бабка с баулами дорогу перекрыла, быстрее не проскочишь! Твою мать, как некрасиво! Вся надежда, что Лиза тоже опоздает.

На аллею славы я прибежал в 18:15, с букетом из пятнадцати белых роз на коротких стеблях, купленным в переходе. Огляделся, но не обнаружил следов Лизы. Психанула и ушла? Похоже на то. Или просто наказывает меня, спряталась где-то и наблюдает. Что ж, подождем.

Я глянул в телефон, надеясь, что сообщения нет, но оно там было!

Ровно в 18:00 Лиза написала: «Ты где?»

«На месте. Жду», – запоздало ответил я.

Значит, все-таки она тут была и ушла. Я сжал кулаки, запрокинул голову и выругался. Принялся оглядываться, силясь рассмотреть ее среди прохожих.

Парк просматривался насквозь. Сквозь стволы я разглядывал Охотный ряд, совсем не такой, как был в моей реальности. Здесь Александровский сад от Охотного ряда отделял заполненный водой искусственный овраг. Там, где в моей реальности стояли кони, было небольшое озерцо с перекинутым через него кованым мостиком и какой-то статуей.

Вот же я олух! И время дополнительное оставил, и все равно опоздал. Не надо было жрать после тренировки. Эх, Саня, прожрал ты свое счастье! Ясно, что Лиза не первоочередная цель, но все равно обидно – остался без секса. Не искать же, как Погосян, бл…дей!

Мысль, при первом обдумывании неприятная для такого брезгливого человека, как я, вдруг показалась нормальной. А чего нет-то? Я парень теперь обеспеченный, денег полно, не женат, даже девушки, похоже, своей нет, так чего я сомневаюсь? Трахаться хотелось до скрежета зубовного, аж пар из ушей шел! Сам удивляюсь, как штаны не запачкал – наверное, из-за холода собачьего, все-таки продрог я реально.

Простоял я так десять минут, волнуясь, что цветы замерзнут и поникнут, потом решил погреться в подземном торговом центре, если он, конечно, есть в этой реальности.

Только собрался снова писать Лизе, как ощутил чей-то взгляд и увидел в Охотном ряду на мостике, переброшенном через овраг, фигуру в длинной шубе в пол – Лиза! Девушка улыбалась и усиленно мне махала.

Все-таки пришла, надо же! Камень с плеч свалился, я заулыбался, в ответ помахал букетом и побежал навстречу, к оврагу. Мир сразу заиграл красками, и я заметил, что давно стемнело, но светло, как днем, благодаря мигающим гирляндам, украсившим деревья, и резным фонарикам – подвесным и стационарным. Через овраг перекидывались десятки кованых мостиков, по тому, где свешивала ноги в воду бронзовая Аленушка (не такая, как в моем мире), я пробежал над прудом, отмечая, что нет пузатых белых балясин и террас с зелено-жабьими стеклами магазинов, как помнилось мне.

Площадь осталась площадью. Между присыпанных снегом вазонов располагались скамейки под навесами. Все ограждения – кованые металлические. Не аляповатая безвкусица, а изысканная строгость. Так же и фонтаны. Там, где в моей реальности была крышка подземного торгового комплекса, стояло сооружение, напоминающее крепостную стену кремля с арочными воротами трех лифтов, откуда выходили люди. С другой стороны, видимо, были лифты на вход.

Лиза ждала у обрыва оврага. На ней была все та же соболиная шуба и такая же шапка, отчего внучка генерала Вавилова напоминала то ли княгиню, то ли Снежную королеву и выглядела старше своих восемнадцати… Стоп! С чего я взял, что ей восемнадцать?

– Самой красивой девушке в мире, – проговорил я, ничуть не лукавя, и протянул ей букет.

Она взяла цветы и посмотрела требовательно.

– Извини за опоздание. Менты, то есть милиционеры задержали, хотели документы проверить, но система зависла…

Лиза глянула мне за плечо, и оттуда промурлыкали:

– Ну, хоть не мусора. А то деду Лизоньки было бы обидно.

– Милиционеры, да, – подтвердил я, не оборачиваясь. – Сотрудники органов правопорядка, если так понятнее.

– Ага, взяли и задержали. Интересно, за что? – Девушка нахмурилась. – Нарушал общественный порядок? Крушил метро, спасал отечество?

– Э…

– А потом его украли инопланетяне, – проворчали из-за спины и вынесли вердикт: – Да уж – неубедительно.

Из-за моей спины вышла девушка с полными губами и чуть раскосыми глазищами, распущенными черными волосами ниже пояса и в коротком красном пальто. Даже шарфа у нее не было, чтобы прикрыть декольте, где плескались огромные груди. От такого зрелища я нервно сглотнул и невероятным усилием воли смог отвести взгляд от двух атомных полушарий.

– Ты ври, да не завирайся, – грудастая незнакомка улыбнулась и встала возле подруги.

Лиза покосилась на нее с недовольством и уронила:

– Арина, это Александр, про которого я тебе рассказывала. Саша, это Арина, моя подруга.

«Про которую она мне не рассказывала», – мысленно завершил я. Вспомнилось: «Нужен ли нам кузнец?» Я краем глаза оценил полушария – пятерка, не меньше. Такой кузнец нам нужен!

Что это за Арина? Зачем она здесь? Нет, я, конечно, не против, но… От пошлых картинок и вульгарных мыслей в голове Звягинцев пришел в ужас, но даже ему стало интересно – а каково это, ласкать такое?

Арина протянула мне руку, но целовать я ее не стал, просто пожал тонкие пальчики с яркими ногтями. Чуял, что это своеобразная проверка.

– Очень приятно, – сказал я, после чего в воздухе ненадолго зависло молчание.

«Мент родился», – снова вспомнилось, и тут же Арина нарушила тишину:

– А ты чего молчишь, Лизхен? Скажи ему, что устала его ждать и решила встретиться с лучшей подругой. – Она забрала у Лизы букет, рассмотрела его придирчиво, как банковский оценщик, понюхала. – Сойдет! Букет свежий, не веник какой, но видно отсутствие понимания культурного кода. Выбирал, скорее всего, по принципу «нравится, но чтоб подешевле», не учитывая сезон, обстоятельства и повод.

– Арина из Лиловска, – пояснила Лиза. – На международных отношениях учится. В МГИМО.

Выглядела она раздраженной, усталой, словно хотела поскорее исполнить все формальности и уйти. Я посмотрел на нее другими глазами, прозревая.

Там, в Лиловске, после турнира, когда решил, что она что-то ко мне испытывает, я ошибался. Женщины инстинктивно тянутся к сильным, а я на ее глазах одолел всех и ушел непобежденным с турнира. Дед, думаю, объяснил ей, почему я не вышел на финальный поединок, что прибавило мне еще пару баллов в ее глазах. Опять же, бунтарство, а для нее я, детдомовский неуч, деревенщина, дикий зверь, был своеобразной экзотикой. Здесь же, в Москве, эти зародившиеся отношения ее тяготили, виделись совершенным мезальянсом, она меня стыдилась. При этом мадам, очевидно, из приличия не захотела просто продинамить, закинув меня в игнор, – все же я ей, наверное, нравился, – а потому предоставила замену. Типа поносила шубу – не подошла, вот, примерь, вдруг понравится?