Я так и не понял, как зовут этого низкорослого паренька, зато узнал, что он металлист и от попсятины сперва начинает чесаться, а потом покрывается волдырями. А еще – что он неплохо играет на гитаре, которую, конечно же, прихватил с собой, но у него отвратительный голос простывшего поросенка.

Старенький поезд медленно набирал ход. Футбольная команда заняла последний вагон, плацкартный, пошатывающийся так, будто его раскачивают тридцать здоровых лбов. Тянулись бетонные плиты, исписанные граффити, дома и эстакады, трассы и перекрестки.

Мой сосед, длинный и мосластый Рома Клыков, левый полузащитник, лежал на нижней полке и остервенело щелкал кнопками смартфона – во что-то играл. Когда излишне увлекался, он высовывал язык.

Мне тоже досталась нижняя полка. А вообще, под футбольную команду выделили все четырехместные купе, кроме двух мест в середине вагона. Боковушки – и верхние, и нижние – пустовали.

Едва погрузившись в поезд, я захотел жрать. Благо тетя Роза снарядила меня как родного внука – вручила тормозок с жареными куриными бедрами, вареными яйцами, салом. Последнее выбило меня из колеи – тетя Роза Рубинштейн и сало. Впрочем, может быть, ей кто-то подарил, а она передарила мне, молодому организму, которому плевать на кошерность еды.

Парни тоже начали доставать еду, как только расположились. Накрывали целые поляны, без алкоголя, само собой. По-хорошему, мне следовало внести свой скромный вклад в общак, но меня все игнорировали, соседи сверху ушли в гости к Мике Погосяну в третье купе, который начал хвастать армянским шашлыком (ух, пальчики оближешь, да?) еще на перроне, а мой сосед Клыков питался виртуальными достижениями.

Также в команде были четверо списанных игроков из основного состава, всем перевалило за тридцать пять, держались они особняком, а на нас, салаг, смотрели как дед Петро на сорняк в пшеничном поле – как на врагов народа, короче говоря.

Тренеры быстро нашли общий язык с проводниками, заинтересованными в том, чтобы заскучавшие футболисты не разнесли поезд. Всего тренеров было трое: главный, Кирюхин, и два его помощника, один из которых отвечал за вратарей, а второй – за всех остальных.

Первого, Галактиона Леонидыча, все звали Глидычем или Шпалой, но был он круглым розовощеким коротышкой и, по слухам, в прошлом неплохим вратарем, сыгравшим даже матч за сборную. С ним мне предстояло познакомиться поближе, потому что Киря все же внял моим мольбам на перроне и согласился дать мне шанс на позиции вратаря. Наверное, сыграло свою роль то, что в прошлом сезоне его дубль в среднем пропускал 2,19 гола за матч – прямо говоря, так себе показатель.

Второй тренер, пару сезонов назад еще сам пыливший за «Динамо», играл за клуб и в моем мире, Сан Саныч Димидко. Лет ему было тридцать пять, как списанным ветеранам, а потому он жутко стеснялся и требовал, чтобы все звали его строго по имени-отчеству.

Были еще врач и массажист, причем врач был женщиной, но их почему-то отправили самолетом в Симферополь, а оттуда они должны добираться в Евпаторию на автобусе. Видимо, очень ценные кадры.

Белобрысый Жека и Игнат поселились в предпоследнем купе и пока себя не проявили, но я о них помнил, как помнил и о том, что сумку, бутсы и прочие личные вещи надо время от времени проверять и перетряхивать, а то мало ли.

Перетряхивать… Вспомнились такие доступные вчера Лиза с Ариной, взгрустнулось, но в то же время я порадовался за себя – не скурвился Саня, не оскотинился! А девчонки… Да будут еще девчонки, а сейчас тренироваться нужно и вливаться в коллектив!

Уже хотелось приехать и погрузиться в футбольную жизнь. Ловить и отбивать мячи, бросаться в ноги при выходах один на один, спасать команду, играть, короче говоря, оттачивать мастерство, бегать по золотому песку вдоль моря. Я посмотрел на карте, где находится Заозерное – и вовсе это не пердь, а примыкающий к городу поселок на берегу залива.

Бегать мне предстоит много и разнообразно. В Лиловске я попытался пробежать десять километров – чуть легкие не выплюнул с непривычки. По моим прикидкам, я чуть ли не вдвое уступал в выносливости остальным парням! Работать придется на износ, но я справлюсь, мне ж не сорок с копейками, у меня молодой адаптивный организм!

Человек, не сведущий в принципах тренировок Виктора Ивановича Кирюхина, конечно, задастся вопросом: а какого, собственно? Действительно, бегать вратарю, коим я собирался стать, незачем. Вратарь должен намертво стоять на воротах, сыграть последнего защитника, если придется, и начинать атаки своей команды. Для всего этого много бегать не нужно.

Но только не у Кири, тренера, по разговорам в команде, фанатично верующего в методы великого Лобановского, а потому заставляющего своих игроков бегать с бревнами на плечах отсюда до синей блевотины. Вратари? Вратари в первую очередь, чтобы остальные не роптали.

А Микроб тем временем все пел. Парни расслабились и разбились по кучкам, кто-то играл в карты, кто-то командно шпилил во «Взятие Берлина», игрушку на телефоне, а я читал, читал, читал про футбол, сравнивал этот мир с моим и улыбался открывшимся перспективам.

Мысленно я уже стоял в воротах или бежал по песку. Скорее бы доехать! Только сейчас понял, как скучал по морю, а спорткомплекс, где нас расположат, находится прямо на берегу!

В общем, несколько часов мы ехали спокойно и мирно, перекусили обедом, который принесла проводница из ресторана (он был на один зуб).

Самое интересное началось в Туле.

На свободные два места пришли обморочная смутно знакомая бабка с внучкой такой толстой, что щеки девочки лежали на плечах. Было этому несчастному подростку лет двенадцать. Увидев вагон, наполненный парнями, бабка сперва начала сползать по стене, потом – требовать другой вагон. Не получив желаемого, она запричитала, топая на свое место, и в вагоне запахло корвалолом.

– Уэ-уэ-уэ, – передразнил ее Погосян. – Бойся, старая! Съедим твоего пирожка!

– Булочку!

– Нет, это мы пирожки с яйцами, только Клык с капустой.

– А Погосян – со страусиными!

Грянул хохот. Представляю, как бедную бабку перетрясло. Кого же она напоминает… Вспомнил! Гусеницу из мультика «Путешествие муравья». А ей с нами еще сутки с небольшим трястись.

Парни оживились, теперь каждый счел своим долгом пройти мимо купе, где ворчала бабка. Вели они себя вызывающе, чтобы извлечь из бабки ругательство и поржать, как шестиклассники на нелюбимом уроке. Бабка, судя по всему, тоже вошла во вкус, благодаря чему Мика Погосян получил мощный вводный урок русской словесности, а в ответ научил весь вагон армянским ругательствам.

Правда, ходили парни так недолго: вагон начали заполнять молодые люди в камуфляжной форме, с рюкзаками. Я разглядел шевроны ВДВ. И откуда их столько? Точнее, куда? Под Рязанью базируется полк ВДВ, но разве их не возят на спецтранспорте?

– Ну капец, – возмутился сидевший рядом Рома Клыков, выглянув в проход. – Обещали же, что сами поедем!

– Места свободные есть? – поинтересовался проходивший мимо военный. – Есть. Вот и не вякай, не купил весь-то вагон, а?

Рома заткнулся, насупившись, уставился в телефон. Военные начали занимать свободные места, а я – их изучать. Все молодые, лет двадцати на вид, высокие, подтянутые и суровые. Дембеля? Так вроде у них в начале осени приказ на увольнение. Или нет? Я-Звягинцев не служил, прошел курсы при универе, да и подробностями не интересовался.

Военные заняли боковушки. В вагоне воцарилось напряженное молчание. Две стаи хищников принюхивались друг к другу. Вспомнилось, как на 9 мая пьяные русские искали немцев в турецком отеле, чтобы начистить им морды. Фонтан вэдэвэшники вряд ли здесь найдут, а вот взвод недружественных немцев может заменить футбольная команда.

Напротив меня расположились жилистый темноволосый парень с правильными чертами лица и верткий солдатик с огромными васильковыми глазами и внешностью почти кукольной.

Шуточки про булочку и пирожок прекратились. Только бы у наших хватило ума не нарываться!