— Посмотрим. — Стараюсь не смотреть на Диму и уж тем более на Ксюшу. Сразу же сдамся. — У тебя завтра репетитор по математике, помнишь?

— Мам… он в девять утра, можем поехать после. — Смотрю на дочь. — Ну там же лошади… Пожалуйста.

Я сдалась. Сухарев потихоньку начинает набирать обороты, затягивая нас с Ксюшей в свою жизнь. Не хочу, но отчего тогда сердце начинает быстро колотиться в груди набирая обороты, когда представляю себя в медвежьем логове?

22 — глава

— Через дочь решил брать. — Трещит недовольный голос Верки в телефонной трубке.

— Кого брать? — Устало вздыхаю, смотря на свой гардероб. Что я должна надеть на себя для прогулки на лошадях? Я же никогда не каталась… не знаю о тонкостях, нюансах.

— Тебя, Маш! Кого же ещё? — Фыркает в трубку от раздражения, как будто бы мой вопрос был крайне неуместен и глуп.

— Ага, прям нужная я ему… Скажешь тоже. — Усмехаюсь. — Нас связывает только дочь.

— Это ты так решила или он тебе сказал? Неужели намёков никаких не было от него? — Хмыкает. Так и вижу, как стучит длинным ноготком по своему острому подбородку. — Хочешь сказать, что у него не встанет на тебя?

Вопросы подруги летят бревном в глаз. Конечно всё это было. И зажимал, и целовал… ну и…вставал.

— Вер, мне нечего надеть. — Решаю перевести тему на одежду.

— Ой, в комнату ко мне зайди! У меня там такие брючки классные есть! — Захожу в комнату и открываю шкаф. — Там бежевые должны быть. Как хорошо, что с собой их не забрала.

— Какие бежевые? — Мои брови сходятся на переносице, когда я достаю кожаные…Что это? Лосины? — Это колготки, а не брючки, Вера.

— Ты надень! Они стройнят! И попу подтянут как надо! Этот Сухарев челюсть свою потеряет где-то на ранчо. Сразу вспомнит все свои потаённые эротические фантазии и побежит душить удава.

— Вера!

Ругаюсь на подругу, но всё равно беру в руки её брюки. Натягиваю с трудом на свои ноги, а затем смотрюсь в зеркало. Брюки отлично сели на меня и правда подтянули попу, но… я ощущаю себя голой.

— Я как будто нагая стою. — Тяжело вздыхаю. — Как я в таком виде пойду то?

— Шикарно! Шикарно сидят! — Повторяет Верка, хотя откуда ей знать? Она меня даже не видит. — Свитерок белый ещё весит в шкафу на вешалке! Такой, с плечом одним открытым! Шикарно будет смотреться! — Нахожу свитер сразу. — Только это, чехлы на сисюли не напяливай, ради всего святого!

— Вер, мы на лошадях кататься будем! Ты же понимаешь…Кхм… Как будет трястись моя… — Бросаю взгляд на зеркало рассматривая свою небольшую грудь.

— Да-а-а. — Сладко смакует и растягивает букву «а». — В этом и суть, дорогая.

Закатываю глаза. Невыносимая. И как я с ней вообще до сих пор дружу?

— Там будет моя дочь, имей совесть, Любимова.

— Ладно, но чехол всё равно не надевай. Лучше топ. Но без чашек! И ботинки на шнуровке свои белые обуй. Огонь будет! И стильно, и практично!

Выслушав советы подруги, мы прощаемся, и я иду одеваться. Вроде бы ничего такого, обычная экскурсия по загородному дому бывшего парня, прогулка на лошадях. Ничего и ни к чему не обязывает, но меня от чего-то бросает в дрожь. Я как будто знаю, что сегодня что-то произойдёт.

Заплетаю волосы в высокий конский хвост, на ресницы кладу пару мазков туши, а на губы блеск.

— Мам, я дома. — Кричит Ксюша из коридора, и я к ней тут же выхожу. — Вот это да! Мадам Брошкина, а вы случаем не на показ мод собрались? — Целует меня в щёку. — Ты прям как на свидание собралась. Я чего-то не знаю? — Начинает дёргать бровями.

— Так! Ты это на что намекаешь?!

— Забей! Ща, я быстренько джинсы вместо юбки надену и поедем. Папе уже написала, машина будет через пять минут.

Дочка убегает в комнату, а я остаюсь стоять в коридоре в полном ступоре. Моё сердце, как будто опустилось в самые пяты, дыхание спёрло, и я вот-вот потеряю сознание.

Как моя дочь только что сказала? Папа? Она назвала Диму папой? Мне не показалось?

— Мам, ты чего застыла? — Спрашивает Ксюша, застёгивая пуговицу на джинсах.

— Ты сказала «папа»?

— Нет. — Хмурится.

— Да! Ты сказала «папа». — Уже не спрашиваю, а утверждаю.

— Да? Ну может вырвалось случайно. — Пожимает непринуждённо плечами и накидывает на плечи рюкзак. — Пойдём, а то нас Степан на чёрном ланкрузере с номером «А777КМ» заждался уже.

Степан оказался милым мужчиной средних лет. Ксюша моментально с ним нашла общий язык. Болтала без умолку, как будто с самого утра приняла суспензию «балаболин». Я же, не могла отделаться от липкой мысли несправедливости. Как так получается? Парочка подарков? Разговор с папашкой парня и всё? Теперь не Дмитрий и на «вы», даже не Дима и на «ты», а папа?

Нет, это прекрасно! Зная Ксюшу и как она нуждалась в мужском воспитании, но меня добивает факт того, что у него вышло всё так просто! Скорее всего, это просто нездоровая материнская ревность, ведь я была матерью одиночкой все четырнадцать лет. Это МОЯ дочь. И пока мне сложно принять тот факт, что в жизни Ксюши появился кто-то ещё.

Огромная придомовая территория с красивым садом, двухэтажный особняк и уличный бассейн. Красиво, дорого, другого я и не ждала увидеть. Прежде чем мы заехали на территорию дома, в машину заглянула охрана, чтобы удостовериться в том, что приехали именно мы, а не какие-нибудь заказные убийцы. Хотя, как знать? Как знать…

Как только машина остановилась около террасы, к нам вышел Дима. На нём была спортивная одежда, а на глазах солнцезащитные очки. Именно поэтому я не видела его взгляда на себе, но уверена, он точно смотрел. Или мне так хотелось думать.

Дима подошёл к Ксюше и приобняв за плечи повёл к конюшне оставив меня позади. Разряд тока моментально прошёлся по телу. Привет даже не сказал! Просто взял дочь и увёл! Как будто меня здесь вообще нет. Хочется кинуть кирпичом в волосатую голову Сухарева, но я лишь делаю глубокий вдох и выдох.

Успокойся, Маша. Что за приступы неконтролируемого бешенства? Очевидно же, этот не очень хороший человек, специально выводит на эмоции.

Встаю около небольшого заборчика и решаю просто смириться. Моя девочка долгие годы нуждалась в отце и сейчас, смотря на них, я испытываю не только ревность, но и счастье. Я безумно благодарна Сухареву за то, что он пытается наладить с дочкой контакт. И я рада тому, что у них это получается.

Мне приятно наблюдать за тем, как смеётся дочь. Как с лица Димы не сходит точно такая же улыбка. Невольно и мои уголки губ дрогнули, растягиваясь в лёгкую ухмылку.

— Красивая картинка. — Слышу старческий голос у уха. Рядом со мной примостился мужичок среднего роста. Старенький, за семьдесят точно. — Дмитрия давно знаю, ещё с того момента, как жизнь спас. Но таким счастливым, дочка, первый раз вижу.

Верхнее веко старика заходит на серые глаза, а тонких губ совсем не видно на фоне крупного носа крючком.

— Ой, что это я? — Плюнул куда-то в сторону и ударил себя морщинистой рукой по голове. — Старый дурак! Балакать начал, а представиться забыл. Имя моё, дочка, Гришечкин Пал Семёнович.

— Мария. Приятно познакомиться. — Киваю ему головой, а затем поджав губы интересуюсь. — Вы жизнь спасли Дмитрию? Когда? Как произошло это?

— Хирургом я работал, уже собирался заканчивать смену, как поступил сложный пациент. Жуткая авария на трассе. Шанс, что выживет был ничтожным. Парень уже махал рукой тому свету. — Мужчина начинает закашливаться, но уже через пару секунд приходит в норму. — Я не Господь Бог, но делал всё, что мог. Пол месяца комы и затем годы реабилитации. Но оно того стоило…Мужик он что надо.

Сердце начинает ныть, когда ко мне приходит осознание того, что Димы могло и не быть. Бросаю взгляд на мужчину и в этот же момент, он поворачивает голову в мою сторону.

Не знаю откуда это желание возникло, но мне так захотелось к нему подойти. Обнять, обхватить руками лицо и нежно прикоснуться губами к его. Я же могла никогда больше не увидеть своего Митю. И наш последний поцелуй бы был тогда…на школьной дискотеке…