Крестик с цифрой «3» обведенный красным, находился посреди поля за оврагом недалеко от моста через каньон. Я начал привыкать к этому слову.

Отложив схему, я принялся за записи. Как я уже сказал, это было похоже на дневник, но только что воспринимать за дневник? Некоторые записывают свои мысли, планы, идеи. Некоторые подробно описывает события прошедших дней. В моих записях было что-то среднее между ними.

,, Сегодня снова пропала девочка. Она училась во втором классе. Она ушла из школы и не вернулась домой. Ее подруги говорили, что ходили собирать землянику на склоне недалеко от входа в туннель. Подошел какой-то дед, даже не подошел, а подозвал. Он стоял на деревянном мосту, перекинутом через овраг. Они подошли, хотя по склону было очень неудобно спускаться. Потом почему-то все ушли, а она осталась. И больше ее никто не видел,,

Интересно, я посмотрел на пластилинового старика, может быть он связан как-то с этим и я его знал?

,, Сегодня Дима рассказал, что слышал какие-то крики у входа в тоннель. Он побоялся ходить смотреть, он остановился на велосипеде на тропинке сверху оврага, и прислушался. Он сказал, что слышал крики мальчика и рычание пса. Он испугался и уехал. Никому ничего не сказал, и только сегодня нам рассказал. А на следующий день, мы снова узнали, что пропал ребёнок, старшеклассник,,

Я снова задумался, отложил этот листок, взял вырезки из газет.

С каждой из них на меня смотрел ребёнок, школьного возраста, самый младший мальчик учился максимум втором классе, а старший, скорее всего уже в десятом. В общей сложности я насчитал, пятнадцать человек. На одной вырезке сразу трое.

,, Никаноров Александр, Ефремов Андрей, Вещевой Николай,,

Я не вспомнил никого из них, хотя судя по датам газет, они учились в школе примерно в то время, что и я.

Что-то заблокировало мне память, и по какой-то пока непонятной мне причине я не хотел это вспоминать.

Записка от Марины.

,, Привет, Миша. Завтра мы договорились встретиться в домике в 11:00. Пойдём вдвоём пораньше, около 10:00 утра. Встретимся у спуска. Есть о чём поговорить,,

Интересно, что мы делали в то время, если встречались раньше?

Я улыбнулся. Я взял со стола пластилинового старичка. Если это я его сделал, то очень не плохо. Сантиметров восемь высотой, на деревянной подставке, которая представляла собой просто кусок доски, даже не шлифованный. В пластилиновой руке он держал кривую деревянную палку. Я не помню, чтобы любил лепить из пластилина, но даже глаза и рот были четко сделаны каким-то острым предметом. Я смотрел на него, и осознал, что я его видел, и поэтому слепил.

Где же я мог его видеть? Может там же у моста?

В этот момент в стекло на кухне громко постучали. Я вздрогнул. Встал с кровати и подошел к окну. Соседка. Я вышел в коридор и открыл дверь.

– Добрый вечер.

– Здравствуйте еще раз, я правильно поняла, что кушать вы ничего не взяли.

– Ну, почти правильно. Кушать-то я взял, но какая-то собака всё утащила. Я показал рукой на разорванный пакет, лежащий у старой, свалившийся лестницы.

– Имею чувство вины и рискну пригласить на ужин, может, конечно, поздний. Если вы не откажетесь. Так сказать принести извинения за инцидент с милицией.

Немного подумав, я решил, что в принципе, почему бы нет.

– С удовольствием. Одну минутку.

Я зашёл в дом выключил свет, накинул куртку и снова вышел.

– Вы, не будете возражать, если вашу лестницу я отдам завтра? Просто мне неудобно забираться без неё.

– Конечно.

Настя улыбнулась.

Она первой, я позади. Невольно я засмотрелся, на ее стройную фигуру, прямые волосы.

«Так Михаил, прекращай», – сказал я сам себе, немного смутившись своим мыслям.

Соседка оказалась общительной, даже несколько болтливой собеседницей. На столе нас ожидал ужин на двоих, словно она была уверена, что я соглашусь. С другой стороны, некрасиво отказать в этой ситуации, и предполагаю большинство согласилось бы. К тому же я был голоден.

Ужин оказался восхитительным, хотя такое описание больше подошло бы изысканной кухне, чем картофельному пюре с мясом и салатом из огурцов. Тут бы подошло слово «сытный», «язык проглотишь», «пальчики оближешь». В общем, было всё очень даже на уровне.

– Может вина? – спросила Анастасия.

– Знаете, – я замешкался от неожиданного предложения, – мне как-то несколько неудобно. Пришел на все готовое, да вроде не очень мы с вами еще знакомы.

– Ничего страшного. Познакомимся, тем более, когда-то давно мы были.

Она вздохнула с грустью. Это наводило на определенные мысли, но снова напомнил себе, что женат.

– Ну, хорошо, – согласился я, – Я ваш должник.

Настя достала пыльную бутылку без этикетки.

– Собственного производства? – спросил я.

– Да. Только не мое, – ответила соседка, протирая стекло салфеткой, – Есть у нас тут один умелец.

Она разлила красную жидкость по бокалам. И подвинула один ко мне.

– За знакомство.

Мы чокнулись. Вино мне понравилось, несмотря на то, что гурманом я себя в этом деле никогда не считал.

Мы пили вино, я, чтобы не встречаться с Настей часто глазами, осматривался по сторонам. Фотографий на стенах и полках не нашел, и не смог понять замужем ли она. Если соседка позвала меня в каких-то своих целях, а не просто на ужин, то мне, я пришел к мысли, это не нужно.

– А ты женат? – спросила она меня, опережая мой вопрос.

Я невольно улыбнулся. Подумал, как ответить, чтобы не обидеть, если все-таки ее мысли сводились к моим домыслам.

– Да. А ты?

– Замужем, ты имеешь в виду? – она нервно усмехнулась, – Да нет, как-то не сложилось, очень долго с матерью жила, за которой ухаживала. Не до этого было. Неловко было спрашивать о матери, поэтому я попробовал перевести разговор на другую тему.

– А дети часто здесь пропадают?

Переход мог показаться резким, но Настя отреагировала ровно настолько однозначно, насколько эта проблема могла присутствовать в городке. Немного задумавшись, глядя мне в глаза, ответила

– Часто? Временами часто. Временами тихо все, но потом снова появляются объявления. Люди у нас к этому привыкли. Как бы нелепо это не звучало. Откуда этот вопрос?

– Я видел несколько объявлений на столбах и в милиции.

Она извиняющеулыбнулась.

– Прости еще раз за милицию.

– Да ладно, уже проехали.

Следующий вопрос уже вертелся на языке.

– Скажи, а ты никогда не видела старого человека в шляпе и с кривой палкой.

Она сделала большой глоток вина, внимательно посмотрела на меня, видимо решая, что мне говорить, а что нет. Встала из-за стола.

– Я сейчас.

Настя вышла из комнаты, оставив меня в неопределённости за столом. Она отсутствовала несколько минут. Потакая своей любознательности и желая убить время, я рассматривал комнату. Всё было скромно без изысков. Ковры на стенах, посуда в серванте.

– Как в прошлом, – подумал я.

Дверь открылась. Настя появилась с альбомом для рисования в руках.

Она села за стол, и пригласила меня присоединиться.

– Это я нашла после смерти Димы, когда разбирала его комнату.

На первом листе дом. Я не узнал его. Настя переворачивала страницы. Рисунки имели свой стиль. Претендовать на произведения искусства они не могли, но у Димы были все шансы стать не плохим художником.

– Это Дима рисовал?

– Да. Не плохо на мой взгляд, но я хотела показать тебе не красоту его рисунков, а это.

Она, наконец, открыла страницу, на которой был изображён старик с кривой палкой в шляпе. По спине пробежал холод. Он не был похож на фигурку старика с моей полки, это был то же самый старик. Значит, всё-таки я его не придумал.

– А кто это?

– Я его никогда не видела, а Дима ничего не говорил. Я вообще нашла этот альбом уже после его смерти.

Я внимательно рассматривал рисунок. Старик на краю моста, а из-за его ноги выглядывает собака. Только самый кончик морды и один глаз. Злобный взгляд с картины заставил меня усомниться, что я принял правильное решение, решившись приехать. Может быть, эта собака и причастна к пропажам детей, но столько собаки не живут, если одна и та же собака восемнадцать лет назад и сейчас похищает детей, её кто-нибудь да увидел бы.