Всё его лицо и одежда были в крови. На руках он держал мамино тело.

Она не шевелилась. Руки её безвольно свисали. Голова была откинута назад.

Брат, покачнувшись упал на колени. За его спиной стоял Александр, он тоже был весь перепачкан кровью, лицо побледнело, а во взгляде отпечатался страх. На правой руке отсутствовал рукав дорожного костюма, и я заметил след от глубокого укуса.

Отец промчался мимо нас с Демьяном на ходу крикнув:

– Лекаря быстро!

– Уже послали – глухо отозвался Захар.

Правитель подошёл к матери и сел на колени. Никита не поднимал на него своего взора. Сидел молча и бережно держал её тело в своих руках. Только сейчас я заметил, что он весь дрожит.

– Как это случилось? – спросил отец.

Ответить решился Александр, голос его звучал глухо. В нём присутствовала дрожь:

– Бурборы напали… Мы пришли к реке, матушка попросила оставить её… Ритуал… они выпрыгнули прямо из воды… Она была у берега… пока мы подоспели… уже всё случилось.

– Кто с вами был? – прокричал отец.

Александр вздрогнул и произнёс:

– От..ряд Никиты.

– И всё?!!

Все молчали.

– Я спрашиваю и ВСЁ???!!!

– Матушка велела… не брать… больше никого.

Наконец смысл происходящего стал просачиваться в моё сознание.

«С мамой беда!» – подумал я и испугавшись этой мысли невольно вскрикнул.

Я было дёрнулся в направлении матушки, но сильная рука Демьяна легла мне на плечо. Отец обернулся в нашу сторону и бросил мужику:

– Уведи его. Наверху покои, запри там.

И снова повернулся к телу матери.

Демьян взял меня за локоть и повел наверх. Я сопротивлялся, кричал. Не хотел покидать семью в такой час. Дядьке в прямом смысле пришлось волочь меня по коридору. Он что-то говорил, но я не слушал.

– Которые твои покои?

Спросил Демьян, уставившись на череду дверей в длинном коридоре.

Я не ответил. Тогда он отворил первую попавшуюся дверь и втолкнул меня в комнату. Схватил за обе руки и присев передо мной на колени сказал:

– Малец, ты не печалься раньше сроку. Коли добрая судьба, выживет матушка твоя.

Я ничего не ответил, даже не посмотрел на него. Только почувствовал, как слёзы стекают по щекам. Силы вдруг меня покинули, и я перестал кричать и биться в истерике.

Демьян развернулся и ушёл, заперев за собой дверь.

Весь день я был в комнате один…

Вечером ко мне пришёл лекарь. Посмотрел мою спину. Дал выпить какой-то отвар и ушёл. Не сказал ни слова. Как я его не умолял, только хмурился и вздыхал.

После него пришла нянька Дара. Она живёт в нашей крепости со времён рождения Александра. Мама взяла её в помощницы. Иногда она сидела и со мной, когда у родителей были важные дела.

Дара была полной женщиной, невысокая, с розовыми щеками от долгого стояния у плиты. Уже достаточно пожилого возраста. Магии в ней не было. Женщина плакала и вытирала слёзы фартуком.

– Как же так?.. Как же так?.. – причитала она, ставя поднос с ужином на стол.

– Что с матушкой? – спросил я. Она заплакала ещё сильнее, в голос.

– Нету больше мамки. Не-ту-у. – голосит нянька.

– Не правда – шепчу я.

– По-мер-ла-а – не унимается Дара.

Я начинаю плакать и кричать:

– Не правда! Не правда! Ты врешь!! Ты всё врешь!

Нянькины глаза округляются. Она перестаёт рыдать. На лице её отражается испуг. Видно думала, что мне уже сообщили. Осознав свою оплошность, женщина быстро покинула покои.

Я бросаюсь на кровать и реву без остановки. Вскоре возвращается Дара вместе с лекарем. Он поит меня каким-то отваром, а я уже не сопротивляюсь. Пью что дают.

После зелья на меня наваливается жуткая усталость. Хочется заснуть. Поначалу я борюсь с этим чувством, но ничего не выходит и я всё же проваливаюсь в глубокий сон без сновидений.

На утро приходит отец. Он просит меня одеться и спуститься вниз, чтобы проститься с матерью.

У меня вновь начинается истерика. Я реву, кричу. Опять приходит лекарь, после коротких указаний отца поит меня уже другим отваром. В это раз, меня не клонит в сон, мне становится просто спокойно.

Внутри пусто… Я молчу и делаю все, что мне говорят.

По нашим обычаям, на следующий день после смерти устраивают прощание. Человека кладут в открытый гроб, красиво одевают, умывают, причёсывают и оставляют в большом зале. Каждый кто знал покойного может прийти и проститься. Посмотреть в последний раз, возможно сказать, все что так и не успел.

Вечером будет поминальный пир, где все пришедшие будут есть и пить всю ночь, провожая, душу покойного.

Мама была магом воды, а значит на утро после пира мы унесём тело к реке, что у стен города и вода заберёт её.

Я не знаю, как это работает, но все голубоглазые девушки после смерти должны вернуться в воду. Однажды я видел, как хоронили одну девушку из города. Она была как мама, водной магичкой. Её тело опустили в реку, и оно стало прозрачным и буквально растворилась.

Тогда я очень удивился этому, но даже не задумался, что когда-нибудь такое произойдёт и с моей мамой.

Позже я спросил у матушки почему так происходит. Она ответила, что все они девы воды, когда-то вышли из неё и после смерти должны вернуться обратно. Мы спустились вниз и встали у гроба. Мама красивая. Даже сейчас. Кажется, как будто она просто спит. Отец подошёл ко мне сзади и положил руку на плечо. Братья стояли у изголовья, взгляды их были устремлены в пол.

Вдруг я осознал, что всё это уже видел. Тогда три года назад. Меня захватило волнение, – получается я увидел будущее? Но как это возможно?! Всерьёз размышлять об этом тогда у меня не было ни сил, ни желания.

Дальше все как в тумане. Лекарь даёт отвар каждый день. Я делаю все, что мне говорят. Большую часть времени сижу в своих покоях. Меня никто не тревожит, ни братья, ни отец.

Вечером после ритуала у реки. Мы наконец-то ужинали одни.

Отец, братья и я.

Все молчали. Никто не смел поднимать взор друг на друга. Неожиданно отец произносит:

– Никита, завтра же возьми всё что пожелаешь и покинь Ирхийские земли. Видеть тебя не могу. Твоя вина… Ты не уберёг… – тихим дрожащим голосом произносит отец.

– Отец – подаёт голос Александр – в том нет его вины. Я был там, Никита изо всех сил старался защитить матушку, но их было слишком много.

– Я много раз говорил не выходить за стены без сопровождения. И в тот день приказал с Захаром идти. Не послушал… Не уберёг…хотя знал, что опасность есть…

– Отец ты расстроен, не спеши с решение. Не руби с плеча. – продолжал уговаривать Александр.

– Довольно! Я своего решения не изменю! Коли так радеешь за брата убирайся вместе с ним!

Александр нахмурился и произнёс:

– Как пожелаешь, отец!

Слово «отец» он выделил особенно чётко. Я не испытывал чувств, отлично действовал отвар лекаря, но понимание чего-то важного и неотвратимо-страшного проникло даже в моё помутнённое сознание. Никита уставился на брата и еле заметно помотал головой, на что тот только нахмурился.

Я замер на месте. Дыхание перехватило. Отец продолжил, тихим, ровным голосом:

– Отныне вы сами по себе. В этом доме вам не рады и пока я жив, чтобы ноги вашей на моей земле не было – произнося последнюю фразу он сжал кулаки. Встал и вышел из зала.

Никита громко выдохнул и обхватил голову руками. Александр откинулся на спинку стула. Молчит. В глазах печаль и тревога.

– Тебе не нужно уходить со мной? – тихо сказал Никита.

– Нет нужно. Ты же знаешь, я за правду. Да и куда ты без меня. Со своим характером сгинешь же.

Александр положил свою руку на плечо брата, тот посмотрел на него в ответ с неодобрением.

– И всё же не стоит…

Александр прервал его на полуслове:

– Не будем спорить брат. Это моё решение и я его не изменю.

Я смотрел на них и сердце моё сжималось. По щеке скатилась одинокая слеза. Всё же подавить такие сильные чувства до конца не в силах даже отвар.

***

Тем вечером я приходил в покои отца, просил…, умолял его не отсылать братьев, но он был непреклонен.