– Элеонора Арсентьевна, просыпайтесь! – тихо, чтобы не напугать и не разозлить пациентку, прозвучал голос медсестры, вошедшей в палату.

Палату нельзя было называть таковой, скорее это была просторная квартира-студия. Тут был отдельный туалет, небольшая ванная комната и кухонный уголок с холодильником, стол для приёма пищи, и даже свой телевизор, который включался очень редко, так как Элеонора Арсентьевна предпочитала больше читать, чем смотреть телевизор. Книг в палате было много, что было не удивительным, ведь Аля всегда мечтала быть учителем русского языка и литературы. Это потом она станет властительной женщиной с импозантным именем Элеонора, позабыв о давней мечте учить сельских мальчишек грамоте, но любовь к чтению у неё осталась на всю жизнь, что сделало её очень грамотной, начитанной женщиной.

– А кто спит!? – хриплым сонным, но волевым голосом буркнула Элеонора Арсентьевна, открыв глаза. Это она по привычке – быть строгой, словно, защищаясь этим самым от всего мира, ответила медсестре так, как будто не спала. Хотя её сон был настолько глубок, что, кажется, Элеонора Арсентьевна могла бы проспать ещё целый час. Ей снилось что-то доброе, но что именно, она никак не могла вспомнить, не смотря на то, что её глаза только что открылись. Она силой заставляла свою память вернуть ей воспоминания о сне, но всё тщетно, может быть, поэтому она рассердилась на медсестру, что та оборвала иллюзию счастья.

Элеонора Арсентьевна, посмотрела на медсестру, стоявшую со шприцем, дожидаясь расположения Элеоноры Арсентьевны.

– Ладно, ставь! Всю кожу мне уже исколола! Специально что ли издеваешься надо мной? Удовольствие доставляет что ли? – буркнула ещё раз недовольным голосом и, сменив гнев на милость, завязала общение, -погода, думаю, будет хорошей сегодня.

– Вот и Вам так думается, – вежливо подхватила медсестра, – мне показалось, когда я бежала утром на работу, что сегодня воздух особо нежный, толи из-за аромата черёмухи, толи настроение хорошее; быть хорошей погоде!

– Да, да! Значит, так тому и быть, не можем же мы обе ошибаться, – Элеонора Арсентьевна улыбнулась медсестре, – ты бы мне хоть форточку приоткрыла, впустила этого черёмухового воздуха! А то букета от вас не дождёшься! Лёшка быть хоть ветку сорвал для меня.

– Обязательно скажу Алексею Сергеевичу, чтобы веточку черёмухи для Вас принёс. Он к Вам и так сегодня собирался зайти, – медсестра в нужный момент остановилась, поняв, что заболталась и сказала лишнего.

– А что это он собирался? Дело, что ли какое есть? Обычно так заходит безо всяких сборов! Не люблю я никаких дел!

– Не знаю, Элеонора Арсентьевна, не знаю! Так мне показалось.

– Показалось ей, всё утро кажется! Иди по своим делам, – опять забурчала Элеонора Арсентьевна, – стой, Дашка, пусть на завтрак сегодня кашу не несут мне! Посреди горла уже стоит ваша каша. Бутерброд что ли какой-нибудь пусть дадут, с колбаской.

– Так Вам же нельзя такое, Элеонора Арсентьевна! – как бы отговаривая, ответила Даша.

– Ой! Иди уже! – махнув на медсестру чистым полотенцем, которое Даша только что подала, – молодая, а такая зануда, как старая бабка! Чтоб тебя внуки каждое утро кормили такой кашей!

– Так она же вкусная, – улыбнулась Даша, – с ягодками!

– Ну тебя! – улыбка дернула уголки глаз Элеоноры Арсентьевны, – ступай, сегодня сама умоюсь, не помогай!

Сделав воду более теплой, Элеонора Арсентьевна долго держала руки под струёй воды. Набирая воду в свои морщинистые руки, она выпускала воду вновь и вновь, сравнивая годы своей жизни с водой, которые прошли так же быстро, словно, вода, утекающая сквозь пальцы.

– Странный день, – подумала Элеонора Арсентьевна, анализируя витавшие в памяти чувства, оставшиеся ото сна, непринуждённый разговор с медсестрой и запах черёмухи, наполнивший палату через открытую форточку, всколыхнув память Элеоноры Арсентьевны, отправляя её мысли в глубокую молодость.

Взяв с полки книгу Чингиза Айтматова, Элеонора Арсентьевна, расположилась в кресле перед окном, поспешив отправить свои мысли на «Плаху», желая тем самым отвлечься от своих переживаний, которые были готовы испортить настроение на весь день, погрузив Элеонору Арсентьевну в депрессию.

Эту книгу Элеонора Арсентьевна читала уже много раз, но привычка ежедневного чтения не делала историю скучной. Успев погрузиться в роман, Элеонора Арсентьевна вернулась в палату со стуком в дверь.

– Да? – спросила хозяйка комнаты, сняв очки.

– Доброе утро, Элеонора Арсентьевна! – в плату вошёл Алексей Сергеевич.

– А, Лёша, входи! – Элеонора Арсентьевна положила книгу на тумбочку, – доброе! Если оно доброе!

– Да как же не доброе, погода обещает сегодня быть очень даже ничего! Воздух просто бархат! – Алексей Сергеевич улыбнулся.

– Я этот бархат только в окно и смотрю, Лёша!

– Как Ваш лечащий врач, я прописываю Вам обязательную прогулку на свежем воздухе! Именно сегодня!

– Хорошо, я подумаю.

– Не надо думать, нужно погулять! Я скажу Дарье, чтобы перед дневным сном погуляла с Вами!

– Никого не нашли? – с надеждой на хорошие новости спросила Элеонора Арсентьевна.

– Нет, к сожалению донора нет! Группа крови очень редкая у вас, а подходящий материал еще сложнее найти.

– Не понимаю в чём проблема!

– Элеонора Арсентьевна, основной проблемой при трансплантации костного мозга является отторжение по принципу реакции отторжения трансплантата. Поэтому все анализы направлены на подбор наиболее совместимого с пациентом донора.

– Так и скажи, что денег жалко не старуху! И нечего мне тут умными словечками куралесить!

– Зачем вы так. Дело не в деньгах, совместимость – вот главное.

– Столько лет ищем, и всё без толку! – с покорностью произнесла Элеонора Арсентьевна и отвела взгляд в окно на куст черемухи, который тянулся своими ветками к её окну.

Алексей Сергеевич поставил стул к креслу и взял за руку свою главную и любимую пациентку. Он смотрел на лицо этой удивительной женщины, некогда бывшей властной и влиятельной особой. Он помнил её в самом расцвете сил, помнил её красоту и природную мощь очарования Элеоноры Арсентьевны, способных сокрушить в одночасье любое мужское сердце. Старость – самая презрительная маска, которая уготована человеку. По лицу Элеоноры Арсентьевны всё ещё было видно, что красота коснулась этой женщины самым щедрым способом. Но теперь, старость поселилась на этом прекрасном лице, испепеляя его морщинами, как безжалостный рой моли пожирает самое восхитительное манто.

– Вам нужно отвлечься! – подбадривающим тоном заговорил Алексей Сергеевич.

– Чего? – удивилась Элеонора Арсентьевна, – может ты мне на танцы прикажешь сходить?

– Если бы не ваш артрит, я бы обязательно вам прописал танцы, но я о развлечении другого свойства.

– Что ещё? – с настороженностью бывшая красавица посмотрела в глаза Алексею Сергеевичу.

– Как врач, могу сказать, что вам необходима хорошая собеседница.

– Вот ещё! Ни с кем я не хочу общаться! Мне и Даши хватит. Ты, Лёша, мне не даёшь скучать. Не надо мне никого тут сватать! Что я тебе, старуха какая-то по лавочкам тут скитаться, – Элеонора Арсентьевна кивнула головой в сторону приусадебного парка с аллеями и скамьями.

– Элеонора Арсентьевна, – деловито начал Алексей Сергеевич, – у меня к вам просьба-рекомендация. Вы, действительно, хандрите от одиночества.

– Ни сколько!

– Подождите, дослушайте, пожалуйста! Книги – это замечательно, – Алексей Сергеевич заметил, что Элеонора Арсентьевна тут же взяла книгу в руки, дабы парировать, что ей нисколько не скучно, – но вам не хватает простого человеческого общения. К тому же, теперь о просьбе, ко мне обратились очень хорошие люди, которым я не хотел бы отказывать. К нам поступает новая пациентка, пока не знаю на сколько. Но я хотел бы её окружить, как и вас, заботой и вниманием. Вы прекрасно знаете, что возможности нашего пансионата ограничены в плане свободных мест, а ваша комната вполне способна принять ещё одного человека, но я повторюсь, подселяя к вам человека, я, в первую очередь, хочу вас оградить от тоски и одиночества, хотя бы на это время. Тем более, думаю, эта женщина вам понравится. Кстати, она, как и вы, педагог, так сказать коллеги.