– Следует ли понимать вас так, что вы считаете себя неспособным заработать на кусок хлеба?

– А вы язва! Нет, от работы я не отказываюсь. Вопрос только в том, на что я гожусь.

– За те два года, пока вы болтались в высшем свете, должны же вы были ну чему-то научиться, ну машину водить, что ли.

В это время почтительно постучали и в дверь просунулась голова сержанта.

– Извиняюсь, что потревожил вас, сэр, но мне нужно кое-что проверить по картотеке шефа. Срочно.

Получив разрешение, он вошел в кабинет.

– В этот сезон у нас на побережье весело. Прямо как на континенте, – заметил он, просматривая картотеку. – Ага, вот он, шеф-повар в «Моряке». Это за городом, значит, в нашем округе. Так вот, шеф-повар в «Моряке» пырнул ножом официанта за то, что у него перхоть. У официанта то есть. Теперь шеф-повар на пути к тюрьме, а официант – к больнице. У него, кажется, задето легкое. Ну ладно, спасибо, сэр. Еще раз извините за беспокойство.

Грант посмотрел на Тисдейла. Тот с меланхолично-рассеянным видом поправлял узел галстука. Поймав взгляд Гранта, Тисдейл вначале выразил полное недоумение, но затем догадался и с живостью спросил:

– Послушайте, сержант, вы не знаете, они нашли замену официанту?

– Точно знаю, что не нашли. Менеджер, мистер Тозелли, волосы на себе рвет.

– У вас ко мне больше нет вопросов? – спросил юноша Гранта.

– На сегодня все. Желаю удачи, – отозвался Грант.

– Нет, еще никого не арестовали, – сообщил Грант по телефону начальнику криминального отдела Скотленд-Ярда Баркеру. Разговор происходил ранним вечером. – Однако в том, что это убийство, у меня никаких сомнений нет. Медицинский эксперт тоже в этом убежден. Пуговица в волосах, конечно, могла оказаться случайностью, хотя если бы вы сами ее видели, то тоже пришли бы к заключению, что это не случайность; но, помимо этого, у нее все ногти обломаны, будто она за что-то цеплялась. Все, что удалось обнаружить под ногтями, сейчас на анализе, но там задержалось не много – после целого часа в морской воде, сами понимаете.

Что?.. Видите ли, все сходится на одном человеке, но странным образом одни улики исключают другие. Думаю, разобраться будет сложно. Я оставляю здесь пока Вильямса, для того чтобы он занялся выяснением и уточнением обычных деталей, а сам хочу сегодня вечером вернуться в город. Надо увидеться с Эрскином, ее поверенным. Он приехал к самому началу слушания, а я потом провозился с Тисдейлом и упустил его. Будьте добры, узнайте, когда он сегодня попозднее сможет уделить мне время. Похороны состоятся в понедельник на кладбище Голдерс-Грин. Да, будут кремировать. Пожалуй, я тоже туда заеду. Хочу взглянуть на ее друзей-приятелей. Да, может, пойду пропустить стаканчик, но это будет зависеть от того, когда я освобожусь. Спасибо.

Грант повесил трубку и присоединился к Вильямсу. Тот решил попить чайку: для обеда было еще слишком рано, а Вильямс обожал яйца с беконом и большим количеством жареного хлеба.

– Сегодня воскресенье, так что наши расследования насчет пуговицы могут несколько притормозиться, – заметил Грант, устраиваясь рядом. – Ну а что говорит миссис Питтс?

– Говорит, что не знает, было на нем пальто или нет. Она только видела его макушку поверх живой изгороди, когда он проходил мимо ее дома. Правда, было на нем пальто надето в то утро или нет, в сущности, не важно, потому что, по словам миссис Питтс, оно, как и пальто мисс Клей, обычно лежало за сиденьем в машине. Миссис Питтс не помнит, когда она видела это пальто в последний раз. Он часто его надевал – и по утрам, и по вечерам. Она говорит, что он вообще был «зяблик». Считала, это оттого, что он долго прожил в теплых краях. Вообще она о нем невысокого мнения.

– Считает его негодяем?

– Да нет. Просто никчемным парнем. Сдается мне, сэр, что совершил это дело очень умный человек.

– Почему вы так решили?

– Не объявись эта пуговица, никто ничего и не заподозрил бы. Сочли бы, что она утонула. Было известно, что она каждое утро ходит купаться, так что ничего необычного в ее смерти не было бы. Ни следов чужих на берегу, ни оружия, никаких внешних признаков насильственной смерти. Все очень аккуратно исполнено.

– Да, действительно, аккуратно.

– Не слышу в вашем голосе особого восторга, сэр.

– Меня смущает это чертово пальто. Если бы вы собирались утопить женщину в море, неужели вы бы надели плащ или пальто?

– Не знаю. В зависимости от того, какой способ я захотел бы избрать.

– Ну и какой же способ вы бы предпочли?

– Поплыл бы вместе с ней, а потом пригнул бы ей голову и подержал под водой.

– Тогда наверняка у вас все руки окажутся расцарапанными. Уже улика.

– У меня бы никаких царапин не нашли. Я бы схватил ее за щиколотки, пока мелко, а потом, где поглубже, просто перевернул бы ее вверх тормашками и держал так, пока не утонет.

– Ну и Вильямс! Ну и злодей!

– А как бы вы это сделали, сэр?

– Идея с водной акробатикой меня не прельщает. А вдруг я вообще не умею плавать или боюсь холодной воды? Или, предположим, мне надо как можно быстрее исчезнуть, а тут пока еще выберешься из воды, пока оденешься… Нет, я бы взобрался на скалу где-нибудь на глубоком месте, окликнул бы ее, а когда она подплыла, схватил бы за голову и держал под водой. Таким образом, она бы могла мне только руки расцарапать, но, чтобы избежать этого, я бы надел кожаные перчатки. Через несколько секунд она бы потеряла сознание – и все было бы кончено.

– Великолепно, сэр, только такой метод на мили от Гейна нигде нельзя применить.

– Почему это?

– Утесов нет.

– Ага, правильно. Молодец. Но можно найти им замену: каменные гряды, которые уходят далеко в море.

– Точно! Вы думаете, так оно все и случилось, сэр?

– Как знать? Пока это всего лишь теория. Но пальто все-таки меня сбивает с толку.

– Не вижу на это причины, сэр. Утро было туманное, и в шесть утра еще довольно прохладно. Любой мог быть в пальто.

– Возмо-о-жно, – протянул Грант и решил пока больше не думать про пальто. (Это был один из тех случаев, когда маленькая деталь не укладывалась в привычное логическое построение: частенько именно внимание к таким нелогичным деталям обеспечивало Гранту успех в решении сложного дела.)

Грант стал давать Вильямсу указания по поводу того, чем ему заниматься, пока он сам будет в городе. Под конец он сказал:

– Я только что снова виделся с Тисдейлом. Он получил место официанта в «Моряке». Не думаю, что он пустится в бега, но для верности приставьте к нему человека. Полагаю, Сангер с этим справится. Вот предполагаемый маршрут, по которому проехал Тисдейл в четверг утром, когда угнал машину. – С этими словами он передал Вильямсу лист бумаги и добавил: – Перепроверьте его. Может быть, несмотря на ранний час, кто-нибудь запомнил его или машину. Главное, узнайте: был ли он в пальто.

Мое мнение таково, что он действительно угонял машину. Но не по тем причинам, которые назвал.

– Когда я прочел его показания, то решил, что он дал очень неправдоподобное объяснение. Неужели ничего лучше не смог выдумать? Как вы считаете, сэр, почему он это сделал?

– Когда он ее утопил, то, вероятно, первой его мыслью было поскорее убраться отсюда подальше. С машиной он смог бы очутиться на другом конце Англии или даже за границей, прежде чем был бы обнаружен труп. Но потом что-то его остановило: он понял, что делает великую глупость. Может, спохватился, что на обшлаге не хватает пуговицы. Во всяком случае, до него дошло, что самое безопасное для него – оставаться на месте и делать невинный вид. Он избавился каким-то манером от обличающего его пальто – даже если он и не заметил отсутствия пуговицы, рукава пальто должны были быть по локоть мокрые, – повернул назад, поставил на место машину, обнаружил, что благодаря приливу тело уже нашли, и прекрасно разыграл на пляже сцену шока. Ему даже не очень-то пришлось и притворяться: одной мысли о том, что он чуть не свалял дурака, наверное, оказалось вполне достаточно, чтобы впасть в истерику.