Всевидящее зеркало — древний артефакт, приоткрывающий жрецам Папая завесу тайн прошлого, настоящего, а иногда и будущего. Именно благодаря ему скифы смогли выстоять в борьбе с другими народами и достигнуть того уровня развития, на котором пребывали сейчас.

— Что ты увидел на этот раз?

— Будет лучше, если ты взглянешь сам, царь.

Жрец прошаркал к Зеркалу и Таргитай последовал за ним. Остановился справа от старца, глядя, как тот кладет покрытые старческими пятнами сухие ладони на края плоского зеркального блюда, бормоча на древнем наречии слова заклинания, доступного лишь Верховному жрецу Папая.

Когда последнее слово было произнесено, раздался приятный металлический звон, словно разом тренькнуло несколько колокольчиков, и поверхность Зеркала преобразилась. Перестав отражать потолок пещеры, внутри Зеркала закружился серебристый туман.

— Покажи ему то, что показало мне! — неожиданно сильным голосом потребовал Акросас.

И Зеркало показало. Туман заклубился сильнее, а затем резко растаял, уступив место искаженному, но все равно легко читаемому изображению. Увидев которое, Таргитаю захотелось ущипнуть себя, да побольнее. Потому что зеркало показало ему поле битвы.

Тела лежали повсюду. Царь внимательно, до боли в глазах, всматривался в неизвестное ему поле, ставшее местом кровавой сечи. Трупы в красных плащах, вне всякого сомнения, принадлежали спартанцам — лучшим воинам всей Эллады. И их было много. Очень много. Что же это за сила, которая оказалась способна перемолоть носящих алые плащи?

Ответ лежал здесь же, среди тел. И пусть их было не так много, как спартанцев, но таргитай сразу понял, что рогатые ребята явно приложили к этому руку.

Что же это значит? Минотавры прервали свое затворничество? И не просто прервали, а выступили против Спарты. Но почему? Лабиринт и Спарта не любят друг друга, но открытых конфликтов меж ними никогда не было. Значит ли это, что за ними стоят другие силы? Но кто? Эллинские боги? Нет, это бред. Они никогда бы не допустили такой войны, которая при любом исходе подорвет их могущество.

— Что ты видишь, царь?

— То же, что и ты, старик. Много трупов эллинов. Но мне непонятно, кто или что заставило их сражаться друг с другом.

— Выходит, что не то же, что и я. Смотри сюда!

Жрец указал на отдельный участок и приказал Зеркалу приблизить изображение. Таргитай наконец разглядел еще одно тело и со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы. И пусть какая-то добрая душа снесла ему голову — сомнений быть не могло.

— Это же Бронт! Царь одноглазых!

— Именно. Зеркало показало мне чуть больше, чем сейчас, так что я видел по меньшей мере еще два десятка дохлых одноглазых тварей. Понимаешь, что это значит, мой царь?

Таргитай молча кивнул. Двадцать! Нет сомнений, что вместе с Бронтом отправились в иной мир лучшие воины циклопов — других с собой одноглазый царек не взял бы. Живущие сразу за великой рекой Аракс одноглазые гиганты долгое время представляли для скифов серьезную опасность и лишь малочисленность их воинов-колдунов не позволяла циклопам сокрушить и подмять под себя земли, где жили скифы.

Но теперь, после таких-то потерь, все изменилось. Великий Всеотец! Да одна смерть Бронта чего стоит! Мысленно Таргитай уже раздавал приказы своим военачальникам, чтобы срочно готовили военный поход против извечного врага. Кажется, Папай благоволит своим детям и Таргитай станет царем, разом покончившим не только с древними врагами, но и существенно расширившим границы государства. Сначала Таврида, теперь земли циклопов.

Размышляя, царь не сразу понял, что Верховный жрец терпеливо ждет, когда на него обратят внимание.

— У тебя что-то еще, Акросас?

— Я же говорил, что новости очень важные, мой царь. Зеркало показало тебе не все. Смотри!

Таргитай послушно перевел взгляд на поверхность зеркала, в которой вновь кружился серебристый туман. Но вот он закрутился быстрее, а затем резко успокоился и на поверхности появилась фигура исполинского водного демона, разрушающего явно эллинский, судя по характерному строению стен и домов, город.

— Странные дела творятся у наших «цивилизованных» соседей, да? — проскрипел жрец.

Таргитай лишь кивнул. Странные — это очень мягко сказано. Даже через Зеркало он понял, что демон явно призван с помощью именно эллинской магии. А значит, они дерутся друг с другом. Нельзя сказать, чтобы "культурный" народ жил промеж собой в мире и согласии. Их тоже раздирали древние конфликты. Но никогда, ни разу за несколько последних тысячелетий, они не воевали вот так, на уничтожение. Олимпийцы всегда пресекали подобные войны, опасаясь за свое могущество, основанное на людях Эллады.

Это могло означать лишь одно — позиции Олимпа явно пошатнулись, раз люди действуют без оглядки на своих богов.

— Ну, что будешь делать, царь?

Таргитай уже знал ответ на этот вопрос:

— Сначала мы подчиним земли амазонок и циклопов. Эллины же пускай убивают друг друга. Если у нас появится шанс, то мы обязательно нанесем им визит. А пока — будем наблюдать. Смотри в Зеркало, жрец, и сообщай мне, если увидишь что-то важное. Я же распоряжусь отправить туда шпионов. Нам нужно быть в курсе происходящего.

Развернувшись, Таргитай направился к выходу из храма. Предстояло очень многое сделать.

* * *

Вот уже восемь часов Хенрик, старший сын Бенедикта и наследник клана Енисис, безвылазно торчал в своей лаборатории. В последнее время, занятый государственными делами, которые взвалил на него отец, Хенрик приходил сюда все реже и реже, но не в этот раз.

Сидя в удобном, обитом синим бархатом, кресле, мужчина устало потер глаза, в которые словно кто-то насыпал горячего песка, и покосился на стоящую на столе справа от него полупустую бутыль с янтарным бренди. Потянулся было к стакану, на на полпути остановился и с сожалением одернул руку. Усталость брала свое и последний стакан вызвал непозволительный шум в голове, мешающий сосредоточиться. Не хватало еще напиться и подвести отца. Опять.

Так что Хенрик решительно встал и подошел к заклинательному столу, который в данный момент выглядел так, словно на нем только что провели неряшливую вивисекцию. Именно сюда доставили то, что осталось от той мерзкой взорвавшейся девки и старший сын Бенедикта уже который час пытался уловить в этих ошметках хоть что-то, позволившее бы установить автора этого странного творения.

Но пока что единственное, что удалось понять Хенрику, так это то, что создавший эту странную живую бомбу неизвестный — настоящий мастер, виртуозно заметающий следы.

Вздохнув, Хенрик подтянул с затылка на глаз сложное увеличительное стекло, пинцетом подцепил и положил перед собой кусочек обгорелой плоти и приготовился создать сканирующее заклинание...

— Непростая задачка, да, сын?

Голос отца заставил Хенрика вздрогнуть. Погруженный в собственные мысли, он не только не почувствовал ауру Бенедикта, но и банально не услышал, как отрылась тяжелая деревянная дверь.

— Мне нужно чуть больше времени, отец. Я докопаюсь до правды.

— Боюсь, что его у нас может не оказаться. Кто знает, вдруг, раздосадованный неудачей, неизвестный ловкач подошлет нового убийцу?

Глава клана Енисис подошел к столу:

— Не возражаешь, если мы продолжим вместе?

В глубине души сын наследник еще как возражал, но не посмел перечить и лишь кивнул.

— Вот и славно. Приступай.

Стараясь не обращать внимания на вставшего рядом отца, Хенрик вновь сотворил распавшиеся сканирующие чары. Тоненькая, словно сотканная из серебристой паутины, сетка плавно легла на обгорелый кусок плоти, окутала его кратковременным сиянием и спустя несколько секунд развеялась, так ничего и не обнаружив.

— Проклятье!

Сын устало отодвинул увеличительное стекло на лоб и выругался сквозь зубы и покосился на заинтересованного Бенедикта.