* * *

На крымской границе в начале XVI века сохранялось относительное спокойствие, изредка нарушавшееся нападениями небольших татарских отрядов. Однако охране южной «украйны» продолжало уделяться особое внимание. Малейшая тревога на границе вызывала быстрые ответные действия русских войск. Так случилось в 1532 году, когда «февраля в 20 день приходили крымские люди на одоевские места и на тульские». Набег возглавил «царевич» Бучак, он был направлен на Русь Саадет-Гиреем после обращения за помощью казанского хана Сафа-Гирея. Неожиданным это нападение не стало – в Туле была сосредоточена мощная группировка из 5 полков во главе с воеводами: князем Иваном Михайловичем Воротынским и Иваном Васильевичем Ляцким, а затем князьями Василием Андреевичем Микулинским и Александром Васильевичем Кашиным^[290]. Татары напали небольшими силами и, разорив несколько селений на границе, сразу же ушли обратно, не вступая в бой с московскими полками.

В мае 1532 года были получены сведения о подготовке нового нападения: «прииде к великому князю Василью весть ис Крыму, что крымской царь копитця со многими людьми с похвалою, хочет идти на великого князя украину». На защиту южного рубежа, в дополнение к стоящим там полкам, выслали новые войска – в Коломну на «Берег» – князей Ивана Федоровича и Семена Федоровича Бельских, князя Михаила Васильевича Горбатого-Шуйского и Михаила Семеновича Воронцова, «а с ними княжат и дворян своего двора и детей боярских из многих городов безчислено много. А наряд был великой: пушки и пищали изставляны по Берегу на вылазе от Коломны до Каширы, и до Сенкина, и до Серпухова, и до Колуги, и до Угры, добре было много, столько и не бывало»^[291]. Однако в 1532 году большого нападения на русские «украйны» так и не произошло.

Ситуация осложнилась спустя год. Вражда двух братьев, Саадет-Гирея и Ислам-Гирея, неожиданно завершилась победой Сагиб-Гирея, который при поддержке турецкого султана стал новым крымским «царем»^[292]. 12 или 14 августа 1533 года в Москве было получено известие о начале похода на Русь 40-тысячного крымского войска. Вели его «царевичи» – Ислам-Гирей и Сафа-Гирей, бывший казанский «царь», живший в изгнании в Крыму. Московские власти, сознавая опасность близящегося вторжения, начали принимать экстренные меры по защите своих приграничных владений.

Сам Василий III встал с резервными войсками в селе Коломенском, направив к Коломне рать под командованием князей Дмитрия Федоровича Бельского и Василия Васильевича Шуйского и других воевод. 18 августа 1533 года туда же выступили полки князей Федора Михайловича Мстиславского, Петра Ивановича Репнина и Петра Федоровича Охлябинина. Из Коломны против татар, бывших в «разгонех», послали отряды «лехких воевод» – князей Ивана Федоровича Овчины Телепнева, Дмитрия Федоровича Щереды Палецкого, Дмитрия Юрьевича Друцкого.

Опыт прошлого поражения и полученные от пленных сведения об укреплении «Берега» вынудили крымских царевичей нанести удар в другом направлении. 15 августа 1533 года великий князь получил известие о приходе татар под Рязань. Крымцы выжгли посады, «приступали» к крепости, но «града не взяли». Рязанская земля подверглась опустошению: татарские загоны прошли по окрестностям города, пленив не успевших скрыться жителей.

Первым в район действий татарских загонов вышел полк «лехкого воеводы» князя Дмитрия Щереды Палецкого. У села Беззубово, в 10 верстах от Коломны, он «потоптал» разбойничавший там татарский отряд, а пойманных «языков» отослал к великому князю. Затем к месту боев вышли другие легкоконные полки, также атаковавшие крымские отряды. Встретив серьезный отпор, татарские загоны отошли к своим главным силам и, соединившись, нанесли ответный удар по русским полкам, командование над которыми принял князь Иван Федорович Овчина Телепнев. После тяжелого боя русские воины вынуждены были отступить. Предводители крымчан, опасавшиеся подхода главного русского войска, не преследовали «лехких воевод» и начали поспешное отступление к границе, уводя захваченный в рязанской земле полон^[293]. Один из татарских отрядов, отрезанный от своих сил, стал отступать обходным путем, через засеченные рязанские леса, бросив коней и доспехи. «И резаньци мужикы многих тотар побили на лесе»^[294]. В Поле ушли лишь остатки этого отряда.

Изучение русских войн второй половины XV – начала XVI веков с Большой Ордой (Улуг Улусом), Казанским и Крымским ханствами, Швецией, Ливонской конфедерацией и Литвой, присоединение властной рукой русских земель, сопротивляющихся еще воле великих князей, показало, что в ходе имевших место вооруженных конфликтов Московское государство добилось значительных успехов и укрепило свои международные позиции. Первоначальным успехам Москвы способствовало сближение с Крымом. В союзе с ханом Менгли-Гиреем великому князю Ивану III удалось разгромить враждебную им Большую Орду, в 1487 году с помощью русских полков на казанский престол взошел союзник московского государя Мухаммед-Эмин. В состав Русской державы были включены Новгородская, Тверская, Вятская земли. Все это позволило Ивану III развернуть настоящее наступление на западном и юго-западном направлениях, присоединить к своему государству не только спорные владения князей Новосильских, но и верховские, черниговские, новгород-северские и некоторые другие порубежные волости и города (Вязьму, Белую, Торопец, Дорогобуж). Аннулированными оказались старые права литовских князей на Новгород, Великие Луки и Ржевские волости. На сторону усиливающейся Москвы, несмотря на подтвержденный обеими сторонами соответствующий запрет 1494 года, переходили со своими земельными владениями все новые представители литовско-русской знати. Василий III продолжил политику отца и открыто объявил, что Вильна «неправдою» держит его «отчину» – Киев, Полоцк и другие города Русской земли. Требование о возвращении этих территорий стало непременным условием в «запросах» московских послов, парализующим встречные претензии литовской дипломатии.

Подкрепляя свои декларации военной силой, московские государи во время частых столкновений этого периода отвоевали у Великого княжества Литовского почти все левобережье Днепра. Отряды русских воевод достигали окрестностей Орши, Витебска, Полоцка, Минска, в 1507–1508 годах, во время мятежа Глинских, войска этих князей, усиленные московскими полками, доходили почти до Вильны, действовали за Клецком и под Слонимом. Разорение значительной части территории подрывало военный и экономический потенциал Великого княжества Литовского, вынуждая перепуганных Ягеллонов искать любых союзников в непрекращающейся борьбе с Московским государством. Несомненным успехом их дипломатии стало вовлечение в это противостояние военных сил татарских ханств, прежде всего – Перекопского юрта. Однако, разрывая старый русско-крымский союз, власти Кирк-Ера руководствовались не литовскими, а своими собственными интересами, действовали в соответствии с ними.

В 1502 году перестала существовать соперница Крымского ханства, Большая Орда, в войне с которой хан Менгли-Гирей постоянно опирался на русскую помощь. Так исчезла главная объективная предпосылка к сохранению равноправного союза Москвы и Крыма. Более того, улусы Большой Орды, включенные в состав Крымского юрта, почти удвоили численность народонаселения ханства и неизмеримо усилили боевые возможности перекопского «царя». Менгли-Гирей почувствовал себя властителем всей Татарии, а не только степей Причерноморья. Его не могло не тревожить почти одновременное быстрое и зримое увеличение военного могущества Русской Державы, проявившееся на рубеже XV и XVI веков. В остром противоборстве с Великим княжеством Литовским за западнорусские земли чаша весов явно клонилась на сторону Москвы, что вызывало сильные опасения в Киркоре (Кырк-Ере), а потом и в Бахчисарае, старой и новой столицах Крымского ханства. Еще более осложнило отношения двух государств установление мягкой, но оскорбительной для других татарских юртов зависимости от Русской Державы Казанского юрта. Особенно негодовали в Крыму из-за организованного Москвой устранение с казанского престола хана Абдул-Латифа, мать которого, Нур-Султан, в третьем браке была замужем за Менгли-Гиреем. В отличие от Мухаммед-Эмина, выросшего в Москве, его брат Абдул-Латиф, воспитанный в Крыму, оставался тесно связан с его правителями и пытался вернуть независимость своему государству. Устранение русской стороной Абдул-Латифа лишь ненадолго стабилизировало обстановку в Казанском ханстве. Здесь сохранялись достаточно влиятельные силы, заинтересованные в разрыве отношений с Москвой и переориентации Казани на тесный союз с крымскими ханами.