С 20-х гг. и до середины XVII в. «свейская украйна» Московского государства была самым спокойным русским рубежом. После Смутного времени Швеция стала стратегическим союзником России, поддерживавшим антипольскую позицию Москвы. Главной проблемой, осложнявшей русско-шведские отношения, являлась проблема перебежчиков. Задержание их стало главной обязанностью стоявших на заставах служилых людей. Так, в 1649 г. в наказе воеводе Иванису Кайсарову об управлении Сумерской и Старопольской волостями Старорусского уезда предписывалось «учинить от рубежа Свейского королевства заставу, и велеть беречь того накрепко, чтоб из Российского государства в Свейское королевство, а из Свейского королевства в Российское государство, перебещиков никого не было». На пограничную службу И. Кайсаров обязан был высылать «Сумерские волости салдат, сколко человек пригоже; а однолично заставу ведать с великим береженьем».
Более опасным представлялся московским властям «Литовский рубеж». Стационарных застав, размещавшихся в приграничных селениях, здесь не было. О месте их расположения, составе и числе заставщиков можно судить по росписи застав, высылавшихся из города Великие Луки в 1650 г. На рубеже в определенных «урочищах» стояло тогда 11 караулов. Службу на них несли «дворяне и дети боярские луцкие помещики и луцкие казаки и стрельцы, с переменами». Срок «перемены» для всех постов был одинаков — 3 недели. Самая дальняя застава стояла «на Пожогах» в 90 верстах от Великих Лук, где службу несло 9 заставщиков. 2 заставы находились в 70 верстах, еще две — в 60 и 50 верстах от города. Остальные караулы стояли в 15–40 верстах, число служилых людей там колебалось в пределах 6–8 человек.
Важной обязанностью находившихся на заставах служилых людей являлся сбор сведений о намерениях неприятеля. От их точности и своевременной доставки часто зависел исход назревавщего противостояния. Так, в начале июля 1609 г. заставщик Иванко Жидовинов сообщил смоленскому воеводе М.Б. Шеину о том, что «пан де Олександро Госевской из-под Белой умышляет идти с воровскими людми под Смоленеск, с норядом, на две дороги. Да пан же Олександро присылал крестьян Велижского повета в Щючейскую волость, к крестьяном, с грозами, а приказывает Шучейским крестьяном: «живите за мною, не бойтеся, от нас войны вам не будет; а которые крестьяне Щюческой волости не имут за нами жити, и нам де их хлеб жати, и их воевати, и нигде им от моих литовских людей не избыти». Благодаря этим известиям смоленские власти смогли укрепить город и подготовиться к осаде, надолго задержать под его стенами польскую армию.
* * *
Большое внимание уделялось разведке планов и сил противника. Сюор сведений о происходивших за пределами страны событиях вменялся в обязанность всем находившимся на границе служилым людям. Однако очень часто информации, полученной от купцов и порубежных жителей не хватало. Потому власти пограничных городов, по приказу вышестоящего начальства, занимались проведением разведывательных операций. В некоторых дошедших до нас воеводских наказах сохранились подробные инструкции по организации разведки. Показательным примером служит наказ торопецкому воеводе Матвею Васильевичу Прозоровскому от 12 февраля 1628 г. Перед отправлявшимися за рубеж лазутчиками ставилась задача — «в порубежных городех про всякие вести проведывать подлинно, а про московские б ни про какие вести за рубежем никого ничего не сказывать; да что ему лазутчики, пришедши из порубежных городов, про какие вести скажут, и ему о том о всем писать к государю подлинно». Составители наказа поясняли ниже, какие именно «вести за рубежом» более всего интересовали московское правительство: «Да и того ему за рубежем лазутчиками велеть проведывать подлинно ж, войны им до урочных лет с Московским государством не вчинать ли, и нет ли у них какого умышленья на Московское государство? И запорожские черкасы не в собраньи ли? И будет в собраньи, и в которых местех и для чего в собраньи? О том о всем велеть проведывать накрепко всякими обычаи; а почылать им лазутчиков в порубежные города почасту, да что от лазутчиков вестей будет, и им про всякие вести писать к государю, а отписки о вестях велеть отдавать в Розряд, а о посольских делех и о ссылочных листах и о задорах писать в Посольской приказ, да и в Розряд о задорах же». Всех людей, отправляемых за рубеж с секретными поручениями, полагалось привести «государеву крестному целованью». Полученные после возвращения разведчиков сведения М.В. Прозоровский обязан был сообщать в Москву и воеводам соседних городов, «куды пригож, смотря по вестям, к воеводам всякие вести писать же, чтоб государю и в городах воеводам про всякие вести было ведомо». В документе оговаривалось вознаграждение, выдаваемое лазутчикам за «прямые вести из литовских городов». Они получали «государева жалованья по полтине или по рублю, смотря по вестям». Учитывая профессиональный риск, размер полагавшейся разведчикам награды не выглядит значительным. Направленные в 1628 г. в Торопец инструкции являлись типовым требованием правительства. Об этом свидетельствуют наказы вяземским воеводам 1621, 1622, 1625 гг. Им приказывалось, прибыв в Вязьму, выбрать «ис стрелцов, и ис казаков, и ис посадцких людей и ис пашенных крестьян лазутчиков добрых людей и разумных. И привести их к крестному [целованью], на том, что им государю служити в литовские горы лазутчить ходити и вестей всяких проведывать подлинно». Размер вознаграждения вяземским разведчикам определялся в тех же размерах, что их торопецким товарищам.
Помимо агентурной разведки у воевод имелись и другие возможности получения сведений об обстановке на сопредельных территориях. В случае перехода границы бежавшими из плена русскими людьми, а также «выходцами» (перебежчиками) — »литовскими людьми» или «запорожскими черкасами» — от них на заставах предписывалось получать информацию о происходивших за границей событиях. Знавших важные и самые свежие секреты («вести скорые») полагалось немедленно «присылать к государю к Москве на подводах». В случае возникновения на рубеже вооруженного конфликта источником информации становились «языки». Всех пленных в наказе, данном в 1632 г. вяземским воеводам Федору Васильевичу Головину и Дмитрию Федоровичу Скуратову, полагалось пытать, чтобы получить точные ответы на следующие вопросы:
• «Для какого умышленья литовские люди посольской договор и мирное постановление нарушили?»
• «По чьему росказанью пришли под Вязьму?»
• «Многие ли люди?»
• «К иным которым городом им не приходит ли?»
• «Где король и королевич?»
• «Хто у них гетманы Коруны Полские и Великого княжества Литовского?»
• «Куды поход чают?»
Все полученные сведения надлежало сообщить в Москву и, смотря «по вестям», на границу направлялась помощь.
Безопасность русских городов находившихся на западном рубеже, становилась особой заботой правительства в военное время. Существовала система мер, призванных обеспечить им должную защиту. Судить о ней можно по сохранившейся наказной памяти воеводам П.И. Шуйскому, В.С. и П.С. Серебряным, назначенным в захваченный в 1563 г. Полоцк. Восстановив разрушенные огнем русской артиллерии укрепления, они должны были наладить в городе надежную караульную и сторожевую службу: «А ведати боярину и воеводе князю Петру Ивановичю Шуйскому ворота Устицкие; а боярину и воеводе князю Василью Семеновичю Серебряному ведати ворота Великие; а боярину и воеводе князю Петру Семеновичю [Серебряному] ведати ворота Софейские; а боярину и воеводе Ивану Васильевичю Шереметеву ведати ворота Богородитцкие: и учинити у них от собя головы с детми боярскими, переменяя из своих полков, и головы стрелецкие с стрелцы, у тех и у всех ворот, и по всему городу росписати, и розверстати детей боярских и стрелцов, посколку в которое место колко пригоже учинити; а на вылазке быти воеводам князю Олександру Ивановичю Прозоровскому с товарыщи. А в остроге Царь и великий князь велел быти Захарье Ивановичю Очину Плещееву, да князю Давыду Васильевичю Гундорову: и воеводам Захарье и князю Давыду в остроге быти, и дела царя и великого князя беречи, и по острогу еженочей голов от собя посылати, и самим того еженочей назирати». Оставленным в Полоцке «бояром и воеводам» было приказано устроить особое караульное помещение («светлицу»), «в котором месте пригоже, а на ночь в светлицу еженочей приезжати бояром и воеводам с своими полки, переменяясь, койждо воевода с своим полком ночюет в светлице; а которая ночь доведетца боярину и воеводе в светлице ночевать, и тому боярину и воеводе ездить возле города, и голов от собя посылати, и по городу с фонарем от собя посылати; да и в светлице ж велети ночевати на всякую ночь по сту человек стрелцов, сотцким стрелецким ночевати в светлице, бояром и воеводам голов посылати и по городу с фонарем самим над ними надзирати, еженочей, переменяясь». От пребывания в «светлице» освобождались лишь главные воеводы П.И. Шуйский и В.С. Серебряной, которых заменяли головы из их полков. «А с фонарем ходити по городу безпрестанно: впервые пойтить голове с фонарем, от боярина и воеводы от князя Петра Ивановича Шуйского; а как обойдет голова с фонарем от боярина и воеводы князя Петра Ивановича Шуйского, и той голове с фонарем от боярина и воеводы, которому ночь доведетца, ночевать в светлице; и всем бояром и воеводам держати в городе береженье великое». Подробно были расписаны обязанности городничих — Василия Головина и Василия Замыцкого, от которых требовалось не только «ходити с фонарем по ночем, переменяясь, по всем сторожем», но и «замыкать город <…> переменяясь самим; а ключи сбирать к городничим к Василью Головину да к Василью Замытцкому». Проверив караулы и закрыв ворота, они относили ключи «к боярину и воеводе ко князю Петру Ивановичю Шуйскому». В ведении городничих находился «наряд» — «пушки и пищали, по всему городу и по острогу, и зелья, и ядра», а также полоцкие пушкари и воротники.
