Михаил предлагает перебивать его в ходе повествования и спрашивать, если что интересно уточнить сразу.

«Замечательный подход, – отмечаю я, – Я по-другому и не смогла бы».

– Итак, что касается путешествия, – приступает Михаил, – я проверил и по Вам, и по Вашим близким, по дочке, со всех точек, и, как я и писал предварительно, все очень удачно, и время выбрано практически идеально.

– Никакие предостережения и тонкие моменты, которые я сейчас озвучу, никоим образом не влияют на общую благополучную картину вояжа. Просто помогут быть готовыми в случае их возникновения, – как доктор сразу предупреждает меня астролог.

Я выдыхаю. Я слышу о возможных проблемах при переходе границ в центральной Америке, не то чтобы «закроют» и упекут в тюрьму, но некоторые задержки и осложнения могут быть. Так, понятно.

Не ходить по ноябрь включительно по Чили, землетрясение напугать может. Не пойдем. Высокая вероятность ограбления, даже очень большая. Говорит, что конец декабря-начало января наиболее опасное, хотя и ноябрь – тоже не сахар. Понятно.

Со здоровьем все отлично, не считая возможных отравлений, без больниц и капельниц, конечно, но весьма чувствительно. А вот у моего партнера по путешествию со здоровьем не все отлично, поэтому крайне внимательно относиться к любым недомоганиям, не запускать, лечить сразу, не перенапрягаться. Это о Людмиле, значит. Передам, чтобы пилюлек побольше брала.

Говорим долгонько, о благополучных перелетах и переездах, об абсолютной сохранности багажа, и что денег хватит. Как бальзам льется на душу заверение, что в плане духовного роста просто максимум можно достичь, прибыток полный поимею и из путешествия я прежней не вернусь.

Звезды подтверждают однозначно, что это уникальная возможность ухватить кусок просветленности и мудрости: «Здорово, типа, ты подгадала, как почувствовала». А я не отрицаю и тихо горжусь, что интуиция не пропита до конца. Миша говорит, что много чудесного будет, редкого и необыкновенного. Ух, ты!! За этим собственно и идем. Опять мне кажется важным сообщить Михаилу, что цель путешествия сформулировала, как поиск Мест силы. Хочется найти, испытать, посмотреть, как действуют они на человека на Пути воина. Зря что ли двадцать лет в эзотерике подвизаюсь, может, и сработает чего.

––

*Примечание: «Путь воина» – это так называется, когда ты пашешь – пашешь, медитируешь, просветляешься, укрепляешься, повышаешь, а потом, оказывается, что такой же дурак, как и был, но руки не опускаешь, а опять пашешь-пашешь, медитируешь, повышаешь и укрепляешься.

––

Михаил говорит, что в 2020 году по звездам у меня очень вероятно еще одно большое путешествие! О, какое же это счастье! И я сижу и свечусь от предвкушений и шикарных предсказаний, млея от нескончаемости возможностей.

Еще Миша дополнительно подчеркивает, что время это для меня особенное, может жизнь перевернуть. Какие-то события судьбоносные могут произойти, особенно в личном плане, крайне значимые для будущего. Про личную жизнь мне сейчас почему-то не особо интересно слушать, так, для справки если. Я даже вскользь удивляюсь этой не типичной для меня незаинтересованности, и явно чувствуя, что более животрепещущими сейчас являются вопросы сохранности моих пресловутых медикаментов, отбросив стеснения, еще раз уточняю:

– А лекарства не заберут на границах?

«Ох, дались мне эти таблетки, чего я так в них вцепилась. Точно, умереть боюсь по глупости».

Миша отвечает быстро, и мне чудится, что с небольшим сдержанным раздражением:

– Лекарства?? При чем здесь лекарства. Да, никто ничего не отберет. Целы будут ваши таблетки и мази. Даже и разговора нет.

– Нет? Да?

…Странно, а я начиталась, что могут там потрошить на границах. Не везде все можно провозить. Разные страны. Разные списки запрещенного. В Германию, например, таблетки Найз нельзя ввозить. Два года расстрела. А у меня с собой курс одних важных препаратиков в расчете на девять месяцев взят будет. Не хватало, чтобы мне его аннулировали как излишек.

Впрочем, астролог еще раз подтверждает «все спок», значит и все. Не буду даже больше думать об этом. Без толку переживать. Справку, как в интернете рекомендовано, от доктора возьму, на английском, с печатью, и с рецептом, и все.

– Михаил, а по страховкам медицинским давайте уточним. Дело дорогостоящее, тратить впустую тоже не хочется. Когда обеспечиваться подстраховкой, а когда можно и без них?

– Да, да, – тут Михаил неожиданно соглашается с нетривиальностью вопроса, – Это важно, и все этим интересуются.

Сейчас посмотрим детально.

После разносторонних рассмотрений определяем, что страхуем жизнь и травмы с половины ноября до десятого января. И потом только с половины апреля, в котором нам категорически не рекомендовано пользоваться любыми водоплавающими средствами. Заметано, не поплывем.

Забегаю вперед, чтоб не забыть. Весь травматизм за путешествие обошелся растяжением при нырянии и парой моих гниющих царапин, полученных в джунглях. Кстати, они реально в тропиках не заживают, расползаются, но с успехом ликвидируются с помощью просроченной, случайно взятой с собой мази “Солкосерил” за два прикладывания. Чудо какое-то. Теперь знаем, что в джунгли брать первым делом.

Как бы ни было, а на страховках долларов триста мы экономим. Разрешение не платить за страхи получили.

А ведь точно – слово страховка произошло от слова «страх».

Когда гороскоп хороший, то и верить в него хочется. Впрочем, Михаилу оснований не доверять не было. Проверено собственной жизнью, наиболее вероятное течение которой было им расписано в любопытное время конца девяностых на начало нулевых, и подтвердилось с точностью девяносто процентов.

Сообщив напоследок, что дома тоже все будет хорошо, и дочь на хозяйстве справится, Михаил почему-то решает еще немного поговорить о Лесе, чему я не возражаю, потому что мне это, безусловно, тоже очень— очень интересно. Свое, родное.

Он всегда раньше о ней непременно упоминал, когда я по каким-либо своим вопросам обращалась, так положено, наверно, а может, карта натальная у нее интересная. Но внимание он непременно заострял.

Вот и тут Михаил не преминул отметить, что: «А вот у дочери Вашей, как раз очень неблагоприятный период наступил в плане травматизма, и продлится он еще полтора года». На машине ездить можно, а вот то, что касается сноубордов (я напрягаюсь, потому что сноуборд ждет зимы в соседней комнате), мотоциклов (я напрягаюсь еще больше, потому что мототехника – это дочкина любовь до умопомрачения, и имеет она их две штуки и мопед), и прочих незащищенных видов передвижения – категорическое предупреждение. Травматизм высокой степени сложности и непредсказуемости, лучше без дела не садиться и не вставать.

– Но не смертельно?

– Нет, нет – успокаивает Миша, – в этом плане обойдется, но мало не покажется.

Забеспокоившись, уточняю:

– То есть пронести может, если предупреждена и с ответственностью подойдет к этим вопросам?

– Ну да, ну да, думаю, что все обойдется, – успокаивает Михаил, и я отгоняю от себя дурные предчувствия, ну их к аллаху, своего хватает. Кругосветка впереди.

Продолжаем говорить о том, что Лесе надо ехать за счастьем и деньгами за границу, такая сильная составляющая эмиграции. Там удача ждет и любовь. Но надо самой сделать шаг туда.

Тут раздается звонок, на экране высвечивывается Лисенок, то есть доча моя. Быстро отвечаю, что она легка на помине, долго жить будет, не имею возможности говорить, занята важным делом с астрологом и «давай попозже, минут через двадцать».

– Хорошо, – сдержанно слышится на том конце «провода», —Звони.

Я даю отбой, предпочтя не обращать внимание на вроде бы немного напряженный тон. Показалось. Мы еще недолго уточняем подробности, компенсируем тараканчиков, полируем предвкушение от путешествия и расстаемся с Михаилом, договорившись звонить, если вдруг подкатит какая реальная проблема.

Налив чайку и перебирая в голове подробности разговора со штатным звездочетом, я, воодушевленная от дачи “зеленого света” нашей авантюре, перезваниваю дочке, протяжно и довольно переспрашивая: