И устало затих, припоминая былые годы.
— Ко многому я привычна, но сейчас мне немножко не по себе. — с трудом произнесла Нога, оценивая обстановку. — А у вас всё в порядке, Филушка?
— Да… — что-то такое сбормотнул я. — Ухо почему-то чешется?..
— Позвольте взглянуть, не зацепило ли вас случайно пулей… Да нет, всё в порядке.
— Да… в порядке… в совершенном порядке… вот выпить бы чего-нибудь не помешало…
— Чего-нибудь покрепче?
— Да… совершенно покрепче… Неужели это всё случилось на моих глазах?.. Неужели они все сдохли?..
— Кажется, все мертвы. Добивать не будем — сами помрут.
— Да… сами… Неужели такое могло случиться по правде?..
Неужели я всё ещё жив??
ПЛЮНУТЬ И ПОЗАБЫТЬ
— Надеюсь, все неприятности на сегодня закончились или прикажите ещё чего-нибудь ожидать? — я вылез из своего укрытия, угрюмо разглядывая погром после боя. — Никто не захочет прийти в гости с намерением нас сожрать?
— Нет, все, у кого имелись такие намерения, безоговорочно мертвы. — заверила Нога. — Я и сама удивляюсь, что такое накатило на Кулакова-Чудасова. Вроде никогда своих не трогал. Может, полнолуние виновато?.. Как вы думаете, Филушка?..
— Позвольте, я пока ни о чём таком думать не буду… как-то мне не по себе…
— Понимаю, всё прекрасно понимаю… сейчас мы очистим дом от скверны, наведём опрятность и вновь за стол усядемся… теперь мы сами, кого захотим — того и сожрём… — бодро отшутилась Нога.
— У меня аппетит вроде пропал, глядя на это всё. — я осторожно дотронулся пальцем до ближайшего трупа. — Не шевелится гад.
— А вы пните по нему хорошенько, и если он дёрнется напоследок — значит механическая физиология реагирует!..
— Если только для самоутверждения пнуть. — я действительно носком ботинка пихнул волчий труп и сразу отошёл в сторону. — Нет, не шевелится… Как это странно получилось в ваших краях: целая стая говорящих волков!.. И не сказать, что туповаты.
— Если только некоторые туповаты. — заметила Нога. — На картину, в целом, это не повлияло.
— А этот ваш Кулаков-Чудасов упомянул про Толика Шикльгрубера — я понять не могу, откуда он про него знает?? Это кажется невозможным.
— А кто такой Толик Шикльгрубер?
— Мой бывший одноклассник. Учились ещё до войны. Затем он в науку подался, вроде многого добился. Мне недавно рассказывали, что он погиб, во время опыта в секретной лаборатории. Вроде бы его разорвало на части. Практически насмерть. Он умер в больнице. И невозможно, чтоб какой-то волк из глухомани знал, что происходит в наших секретных лабораториях.
— Да, может, просто ляпнул сдуру, оно и совпало. — ничуть не удивилась Нога. — Каких только совпадений не бывает в жизни.
— Ну да… наверное, да…
— И ещё вот что хочу вам сказать, Филушка, вы слишком бледны, а — честнее сказать — немного и зелены, какой-то огурцовой зеленью отдаёт ваш цвет лица… не пригодятся ли вам капли для успокоения нервов?
— Капли?.. а, наверное, и пригодятся, я не могу знать доподлинно потребности своего организма после пережитого… — ласково замямлил я. — Спасибо за заботу, Нога, и конечно мне не надо капель, вот водочки бы…
— И правильно, что отказываетесь от капель. Мне сразу показалось, что они халтурного производства, видно, мне их жулики в аптеке подсунули, а чего на самом деле надо — того не подсунули… Ох, как надоел мне этот бардак!.. Порядок-то в доме будет наведён, НЕВИДИМЫЕ ПОМОЩНИКИ?.. Или мне самой прикажите за метлу браться?.. Ну-ка: аты-баты, аты-баты!..
Чистота и порядок воцарились в доме за считанные минуты, со скоростью, которая сродни весёлым мультяшным вакханалиям. Шустрые НЕВИДИМЫЕ ПОМОЩНИКИ ловко подцепляли трупы волков на железные крюки и утаскивали из дома прочь. Нога заверила меня, что в лесных дебрях имеется крематорий, который превратит трупы в груду пепла, без всякого вреда окружающей среде. Оказывается, местный самородок-крематор и анестезиолог Погожий Хлороформ на паях с братцем Дышите-не-Дышите как раз давеча открыли красивый, приветливый крематорий, куда заманивали клиентов дешевизной услуг с комфортом пребывания: ритуальный зал, буфет, кабинет психотерапевта, сауна и солярий.
Пулевые щели в доме Ноги, покоцанная мебель, побитые безделушки, разбитые окна и расколотая посуда — всё очень быстро склеивалось НЕВИДИМЫМИ ПОМОЩНИКАМИ, починялось, залатывалось, срасталось. Перфораторы заготавливали десятки дырочек для заботливых шурупов, эпоксидная эмаль неуёмно носилась от одной трещины к другой, светодиодные интерьерные светильники заменяли собой устаревшие электролампочки, раздухарившиеся краскопульты и аэрографы придавали домику новые нарядные цвета с изумительными ромашками вразброс по потолку. Мусор вывозился на тачках до ближайшей свалки. Трудолюбиво взлохмаченные веники, швабры и тряпки безудержно летали по домику, отмывая пол от кроваво-липкой грязи, а чистые, поблёскивающие лёгкими лужицами, половые доски благодарно поскрипывали, доверчиво перешёптываясь друг с дружкой: страсти-то экие пережили! не дай Господи кому такое пережить!.. В доме запахло свежестью мороженого — простенького, без лишних добавок, вроде пломбира в вафельном стаканчике.
— Столько крови пролито! столько вынужденной жестокости, которой можно было бы и избежать! — благополучно утешался я. — Надо признаться, Нога, что если бы не ваш пулемёт Максим Ильич, то дождались бы нас загробные тенета во всём своём печальном моционе… столько крови пролилось, столько крови!.. Впрочем, так всегда и бывает, когда одни безрассудно нападают, а другие вынуждены умело защищаться.
— Не мы первые начали, с нас и спроса нет. — заверила Нога. — Давайте, Филушка, постараемся забыть это крайне неприятное происшествие. Давайте опять приступим к чаепитию. Чая у меня предостаточно, заваривай хоть до самого утра.
— Это мило с вашей стороны, Нога, предложить мне продолжить чаепитие, но необычным ракурсом выпячивается, извините, эта ваша инициатива… у вас житейская хватка настолько сильна, что можно позавидовать… причём схватываете вы всё себе на пользу, не имея рук и ног… одним умственным темпераментом порядок вершите, приспособив к нему силу волшебства…
— Не понимаю, о чём это вы?
— Да и я не понимаю, как нам теперь продолжать чаёвничать, уважаемая Нога?.. Буквально на наших глазах, ухлопано впечатляющее количество живых существ, комнату едва успели отмыть от крови, а мы теперь приступим спокойно чаёк попивать?.. Может, вы меня попросите смешной стишок рассказать или песенку спеть о незадачливых покойниках, чтоб веселее кушалось?.. Как-то это всё у меня в уме не укладывается, я человек старой закваски, хоть и с рокенрольно-алкогольным душком.
— Вы очень мнительны, Филушка, а мнительность — это иная сторона трусости. С этой проблемой требуется либо бороться, либо она превратится в патологию и будет бороться против вас. Почему бы нам и не попивать чаёк, беспечно позабыв о всех невзгодах, если в любом случае — рано или поздно — мы о них позабудем?.. Не навсегда же в вас заселилось отторжение от чая, вызванное какими-то там трупами??
— Это не отторжение от чая, это более глубокий процесс внутреннего переживания… я незамедлительно готов усесться за стол и выхлебать несколько литров чаю, но… кощунственность!.. не пребудет ли она со мной в каждом выпитом глотке и съеденном куске?.. Что вы на это скажите?
— Да плюньте и позабудьте! Я сто раз так отвечала себе на тревожные вопросы.
— Плюнуть и позабыть?
— Ну да! Всё, что с нами произошло за этот час следует немедленно позабыть. Давайте вообразим себе, что не видели никаких волков, что слыхом о них не слыхивали и понятия не имеем ни о каких трупах. А Максима Ильича я вам продемонстрировала просто так, развлечения ради. Да он и поломанный совсем — Максим-то Ильич — я вам две гайки, отвинченных с него, показывала… неужели не помните?
— Не помню!
— Ну, значит позабыли!.. Видите, как легко можно позабыть про всё на свете?
