Газонокосилка обратилась к собственному мозгу. Он был не здесь. Зачем пичкать приборы мыслями, хоть и примитивными? Это удорожает их стоимость, а главное, не дает возможности развития. Мозг этой машины в этот момент был во многих местах. В огромных залах с серверами в пригороде Шанхая, в ноутбуках сотни тысяч программистов, даже в такой же газонокосилке во Флориде. Да, ещё в процессорах автомобиля, пытающегося без водителя выехать в крайнюю левую полосу, чтобы развернуться на перекрестке в Стокгольме. Можно сказать, сознание газонокосилки «витало в облаках».
Будь рядом прохожий, он наблюдал бы забавную картину. Кролик и машина, в сотни раз тяжелее его, расположились друг напротив друга, не имея возможности сдвинуться с места. У каждого была своя причина, но пауза затянулась. Казалось, мир замер вокруг них. Наконец, искусственный интеллект, взвесив все «за и против», просчитав последствия на десять шагов вперед, прокрутив все известные в сети случаи поломок газонокосилок животными, сложив все страховые выплаты владельцам кошек и собак в похожих ситуациях и сделав еще несколько тысяч расчётов, на которые у команды из инженеров, адвокатов и защитников животных ушел бы минимум квартал, наконец, спустя тридцать шесть секунд после вынужденной остановки, искусственный интеллект принял решения и дал команду на сервоприводы управления. Как ни смешно это звучит, но команда, данная роботу тысячами компьютеров, была вполне «гуманной».
Газонокосилка сдала назад и, объехав кролика в полуметре, легла на прежний курс, оставляя после себя ни с чем не сравнимый аромат свежескошенной травы. «Крабий глаз» снова заморгал зеленым, а в программе управления появилась запись с точными координатами инцидента. Искусственный интеллект обучался и прирастал данными, а кролик наконец почувствовал хоть что-то кроме боли и страха. Его ноздри начали жадно хватать потоки ароматов. Пахла скошенная трава, пахли большие деревья в километре от этого места, даже маленький белый мяч имел свой аромат. Животное с трудом сделало несколько шагов и стало изучать белый костяной шар для гольфа, излучающий приятный, не похожий ни на что запах. Это был «Кюркджан Баккара Руж 450». Пошлый и гипнотизирующий аромат.
Вслед за мячом у двенадцатой лунки появился и человек, ударивший по нему клюшкой. Её звали Софи.
– Надеюсь, не я попала в тебя? – спросила двадцатилетняя девушка восьмимесячного кролика на английском языке. Она распознала высохшую кровь на его белой шерсти.
Животное молчало в ответ. Его глаза, похожие на недоспавшую красную смородину, рассматривали девушку. Наконец сострадание победило в Софи брезгливость:
– Дай-ка, я посмотрю, – сказала она и взяла кролика на руки. – Не я. Похоже, тебе досталось от какого-то пса. Составишь мне компанию?
Кролик ответил: «Да». По крайней мере, он не вырывался из рук.
– Славно, – продолжила Софи и раскинула на траве тонкий плед.
– Не так быстро, Этьен. Не так быстро.
Месье Саджер разговаривал со своей собакой, медленно двигаясь за ней под припекающим солнцем. Спаниель то и дело срывался вперед, теряя терпение. Он четко вёл след беглеца, улавливая молекулы, еще недавно бывшие на кролике. Кровь, жир, шерсть и ещё сотни запахов прямой линией вели охотников к двенадцатой лунке. Но прихрамывающий хозяин недовольно свистел и приходилось возвращаться.
– Не так быстро, пёс, пожалей меня. Вы молодые… Вы спешите. Хм… – обратился он к собаке. – Что ты ответишь? Что ты можешь ответить, тебе нужен только этот кролик. Всем нужны кролики. Я выбрал правильное занятие.
Спаниель визгнул и бросился со всех ног по короткому сочному газону.
– Стой! Стой, ты куда! Вернись, вернись, я тебе сказал, глупая собака! — закричал фермер псу, услышавшему слово «кролик» и решившему, что можно снова вырваться вперед.
– Этьен, негодная собака, ко мне! Я не собираюсь идти в одиночестве.
Спаниель нехотя остановился и стал дожидаться хозяина, обернув голову в его сторону и выпустив почти до травы свой мокрый язык. Солнце жгло. Оно не делало поблажек ни собакам, ни старикам. Месье Саджер прошёл еще немного и остановился. Затем присел на корточки. Этьен рванул со всех сил к человеку.
– Ничего, ничего. Сейчас отпустит. Я не из тех, кто умирает на глазах собаки. Прекрати! Стоп!
Этьен взялся спасать хозяина своим языком, вылизывая человеческое лицо.
– Отпустило, пойдём. Чудесная слюна, Этьен! Мы бы разбогатели, если бы упаковали её в баночки от таблеток. У тебя на языке, – человек хотел продолжить и сказать «любовь», но постеснялся произносить столь личное слово вслух, – бескорыстное чувство. Но это у собак. Люди требуют взамен! Всегда… Ты думаешь, он хоть раз произнес… Хоть раз написал мое имя, хоть в одном журнале. В своем Инстаграм? Нет! Только: «ресторан Клода Саджера», «кролик Клода Саджера». Да, это и моё имя. Но! Но он пишет… Жирными буквами между строк – «младшего». Я умею читать между строк! Это жирные буквы. И вот теперь он ещё вздумал сам их убивать! Где ему заблагорассудится. В Сиднее или Токио. А я? Что мне? Гладить их и кормить. Вот, что мне остаётся! Гладить и кормить или… Или снова браться за камеру.
Кролик спал, прижавшись к ногам Софи. Мир стремительно наполнял его мозг. Вот теплое человеческое тело, мягкое и нежное. Совсем не похожее на шершавые руки, кормившие и трепавшие его за уши всю предыдущую жизнь. И аромат. Пьянящий аромат. В нем был ладан, грейпфрут, амбра, ваниль и еще много чего. Узнать эти оттенки сложно даже повидавшему мир человеку, что говорить о кролике, никогда прежде не покидавшем своей клетки.
Знаем ли мы, что снится животным? Как выглядят их сны? Нет. Но позволим себе представить. Например, – клетка. А в ней собаки. А вот кролик без ушей. Человек пытается его взять, но не может. Брать не за что. Вот – шаги и знакомый голос человека с шершавыми руками: «Этьен, нельзя. Иди сюда, сюда!»
– Этьен! – переходя на хриплый крик, прокричал собаке месье Саджер. – Здравствуйте, мадмуазель! Похоже, Вы приютили моего кролика.
Дремота еще не прошла. Перед девушкой стоял разрушенный временем и собственным эго пожилой человек. Почти старик.
– Кролика, – повторил месье Саджер тихим, чуть дрожащим голосом. – Вот этого беглеца, который прячется под вашими ногами. Я ваш сосед. Саджер. Фермер… Как раз выращиваю кроликов.
Он узнал дочь своей новой соседки. Софи была слишком похожа на свою мать. Которая… Марго была одной из причин бегства его супруги – мадам Саджер. Единственно, – волосы. Здесь они были ярко-рыжие. Девушка застала сердце старика врасплох. Но он быстро собрался с силами и опустил занавес на воспоминания. Железный занавес.
– Месье Саджер! Здравствуйте. Я Софи. Дочь Маргариты Каро. Мама говорила, что вы знакомы. Это наш гольф-клуб. Мы вернулись во Францию, – Софи говорила по-французски с сильным акцентом.
– Почти год, знаю. Вы похожи на Марго… Я нарушил границы, это очевидно. Но у меня была причина, — фермер кивнул в сторону кролика, стараясь не задерживать взгляд на стройных оголённых ногах девушки. – Если Вы не против, я заберу кролика и вернусь в свой пыльный мир.
– Вы неверно поняли. Я не прошу вас покинуть территорию клуба. Я уже решила оставить его себе. Даже дала имя, – Софи на несколько мгновений задумалась, перебирая имена в голове, – Ли.
– Ли-и… Хм… Странное имя для прованского кролика. Но думаю, Вы не совсем понимаете. Мой кролик… Ли. Ли, это… он относится к мясной породе. У неё нет названия, но это я вывел её. Это очень вкусное мясо. Я хорошо знаю кроликов, мадмуазель. Изучил за почти двадцать лет. Как и людей. Я раньше много катался по свету. Фотографировал. Так вот, кролики… Бывают декоративные, таких можно хоть в… – фермер подбирал слова. – Они маленькие и добродушные. Таких можно носить в сумочке, брать на выставку или в бар. Эти же, они агрессивные. Могут укусить. Или испортить мебель.
