— Вам нельзя говорить со мной, — несмотря на внутреннее смущение, я стремлюсь его замаскировать под горделиво вздернутый носик и презрение во взгляде, — Вам нельзя даже смотреть на меня. И уж тем более — угощать своими ягодками.

Чувствую, как Эрен дергает меня за юбку. Да, я знаю, что кроме разговора с мужчиной может быть хуже разве что неуважительный разговор с мужчиной. Ну и пусть. Что он мне сделает, этот безумец?..

Генерал Кассар смотрит на меня так пристально, как никто прежде. Пару мгновений в его глазах мерцают золотистые искры, но тут же гаснут.

— Да? — я впервые вижу на его жестком, изуродованном лице некое подобие усмешки. — И кто же мне запретит?_______¹ хранитель нравов — воспитатель, приставленный к девушкам из знатных семей, неустанно и пристально следящий за сохранением их чистоты и невинности, прививающий им знания о морали, долге и нравственности

Кассар

Я уже давно не помню, чтобы мое сердце оказалось способно растревожить хоть что-нибудь. Меня по-настоящему не волнует ни нынешняя политика, ни экономика моих владений, ни судьбы людей, ни искусство, ни торжества с приемами, ни светская жизнь… Даже когда меня просят об услуге, я оказываю помощь больше от  скуки, нежели чем из чувства долга. Так и было с семьей герцога Энджели — когда он какое-то время назад попросил меня приехать, чтобы познакомить со своим первенцем, наследником, которым он так рьяно гордился. А заодно — обсудить его поступление в императорскую гвардию. Неплохой ход, хоть и до жути расчетливый. Да, герцог Роберто Энджели прекрасно знал, что даже после своей отставки я сохранил множество бывших военных связей, и легко мог подобное устроить. К тому же, его сын, Эрландо, и впрямь оказался весьма перспективным юношей.

Под шумок герцог пытался намекнуть мне и о своих дочерях на выданье. Кажется, старшую звали Чароит, и о ее красоте во всем высшем свете уже складывали легенды. Как бы там ни было, меня это не интересовало. Я прямо сообщил ее отцу, что не настолько эгоистичен и жесток, чтобы обременять жизнь какой-либо бедняжки своим, мягко говоря, не самым желанным обществом. На том, мне казалось, тема была навсегда закрыта. Позже я узнал, что девушку сосватали за кого-то из их же семьи, и не шибко-то интересовался дальнейшим развитием событий…

Пока однажды не услышал во время очередного своего визита, как она поет.

Мое черствое сердце, застывшее еще со времен войны с драконами, впервые дрогнуло от звуков чьего-то чарующего голоса. Чароит… Теперь это имя значило для меня чуть больше, чем раньше. Но я по-прежнему не интересовался девушкой, по вполне понятным причинам.

Но с тех пор каждый мой визит в замок герцога стал чуть ли не пыткой. Заливистый смех сестер преследовал меня буквально повсюду. Если я не слышал пения девушки в саду, проходя мимо, это значило, что я обязательно наткнусь на нее взглядом уже внутри каменных стен, чьей заложницей она была. И в этот последний раз, когда она швырнула в меня фруктом… Я не смог устоять.

И я подумать не мог, что она окажется столь дерзкой при более близком общении. Давненько я не видывал столь нагло настроенных и бесцеремонных девиц. Обычно те или стыдливо опускают головы, либо вовсе отводят взгляд, не в силах смотреть на уродующие меня шрамы… Но эта девчонка смотрела на меня гордо, без страха, с вызовом, и это не могло не очаровывать.

— …Вам нельзя говорить со мной, — сказала она мне в ту нашу последнюю встречу, — Вам нельзя даже смотреть на меня. И уж тем более — угощать своими ягодками.

Всю жизнь, если мне кто-то говорит, что мне что-то “нельзя”, внутреннее чувство азарта начинает вопить, что необходимо сделать все для того, чтобы стало “можно”. Вот и сейчас…

Шагнув к Чароит, смотря прямо в ее безумно прекрасные фиолетовые глаза, я позволяю себе легкую усмешку и спрашиваю прямо в лоб:

— Да? И кто же мне запретит?

Очнись, Кассар. Ты уже не тот юноша, которым был до войны. Девушки не бросаются тебе на шею за одну лишь возможность побыть несколько минут в твоем обществе. Ты больше не завидный жених, каким был когда-то, да и не настолько богат, как ее кузен, за которого ее собираются выдать. Ты ничего не можешь ей дать.

— Вы… — кажется, моя наглость и самоуверенность выводят Чароит из себя, и внутренне меня это даже забавляет. — Да вы просто наглец!

— Чароит… — маленькая девочка лет десяти, кажется, одна из сестер девушки, продолжает тянуть ее за юбку, стремясь увести прочь. — Прошу, пойдем… Нам не стоит…

— Знаете, что о вас говорят? — все так же с вызовом заявляет Чароит, прожигая меня взглядом, нисколько не обращая внимания на обеспокоенную сестру.

— И что же? — слегка приподнимаю бровь, делая вид, что и впрямь заинтересован.

Хотя, на самом деле — прекрасно знаю, что обо мне болтают. Что я, к примеру, способен впадать в неистовую, неукротимую ярость, сокрушая своих врагов. Что лучше не злить везера Кассара хен Демира, иначе тебя ждет незавидная участь. Эти байки тянутся за мной с войны. А уж сколько историй и слухов ходит про мои шрамы…

— Что вы безумец! — выпаливает Чароит, а ее сестренка — Эрен, кажется — накрывает обеими ладошками рот, издав сдавленный вскрик не то ужаса, не то удивления, — Страшный человек, безжалостный убийца, жестокий и бессердечный!..

— О, — я искренне пытаюсь держаться серьезно, чтобы не рассмеяться в ответ, настолько меня забавляют все эти обвинения в мой адрес, — Вы позволите, леди Энджелли?

Я протягиваю ладонь в приглашающем жесте, и Чароит недоуменно смотрит на нее, тут же растеряв всю свою спесь и вредность.

— Сестра, не надо…

— А ну кыш отсюда, — шикает девушка на маленькую Эрен, жестом головы гоня ее прочь. — И не вздумай сказать никому!..

Я терпеливо жду, когда младшая из сестер направится к выходу, а Чароит снова уделит все свое внимание мне. Но она не подает мне руку, отнюдь, обхватывает свои плечи ладонями, словно бы зябко ежась от дуновения прохладного ветерка.

— Чего вы хотите?

— Всего лишь исправить ваше мнение о себе, если позволите. Пройдемте на воздух, кажется, здесь как раз недалеко тот самый балкон, с которого вы бросались в меня перезревшими фруктами…

Так и не приняв моей руки, Чароит идет за мной, неспешно, слегка сбиваясь при ходьбе из-за моей едва заметной хромоты, и я боковым зрением замечаю, что ей явно некуда себя деть. Но отказать она мне не смогла — в силу своего воспитания, конечно же. Не стоило этим пользоваться, Кассар… Но у меня в жизни не так уж много выдается поистине забавных моментов, чтобы сейчас ими не насладиться.

Когда мы уже оказываемся на балконе, я замечаю на каменной плите фиолетовую, тончайшей ручной работы шелковую шаль, и наклоняюсь, чтобы поднять ее.

— Кажется, это ваше, — протягиваю находку Чароит, как единственной возможной хозяйке вещи подобного оттенка — идеально подходящего к ее глазам.

— С-спасибо, — все еще сильно смущаясь, но пытаясь это скрыть, отвечает девушка.

— Так вы считаете меня убийцей? Отчего же? — я снова усмехаюсь одними уголками губ, облокачиваясь на балюстраду, и внимательно изучаю взглядом лицо собеседницы.

Уж слишком искренние и неприкрытые эмоции вспыхивают в ее глазах. А мне нравится на это смотреть.

— Вы убивали драконов, — сходу выпаливает Чароит, кутаясь в шаль.

Она не стала накрывать волосы, как того требует обычай. В свете яркого полуденного солнца ее тяжелые каштановые кудри отливают чистым золотом.

— На войне все их убивали, — пожимаю плечами я, — Таков был приказ императора. Разве я был бы хорошим генералом, если б ослушался?

— Значит, вы делали это не по собственной воле? — глаза Чароит загораются необъяснимой для меня надеждой.

Что за святая простота и наивность. Готова жалеть даже этих монстров... Все знают, драконы давным-давно канули в лету, и поделом, честно говоря.