И он начал рассказывать. О бесконечных Марининых изменах, наглых, в открытую, о ссорах и скандалах. О ее отношениях с немногочисленными приятельницами и родственниками.

- Когда с ее отцом случился инсульт, Марина просто сдала его в интернат. И даже не навестила ни разу. Я один ездил. Ему это, правда, не нужно было, он ничего не соображал, но все равно. Зато из квартиры его выписала. Представляете? Не знаю, как ей это удалось, взятку, наверно, сунула. Отец еще жив, а она приходит и заявляет: я все барахло выкинула, давай наши квартиры на одну быстрей менять. У меня однокомнатная была на Гагарина, а у Марины – на Севастопольской. За них давали трехкомнатную на Макаренко, на самом верху, правда. Но ей туда не хотелось. Нашла вот этот… погреб. Я был против, так вы не представляете, что она вытворяла, какие истерики закатывала. И уйдет она от меня, и вены перережет, и… Вспомнишь – вздрогнешь. А когда забеременела… - тут Валерий помрачнел и начал ложкой превращать кофейную каплю на клеенке в страшную каракатицу. – Она знала, что я ребенка хочу. Да-да, говорила, я тоже хочу. А когда забеременела, ни слова не сказала. Пошла и аборт сделала. Потом уже рассказала, да так весело, ну просто анекдот. Я тогда не сдержался, отвесил ей оплеуху. Первый раз в жизни женщину ударил. Собрался и к матери уехал, она тогда еще жива была. Все, думал, хватит с меня, разведусь. А Марина на следующий день приехала, плакала, прощения просила. Я, дурак, и дрогнул. Мать отговаривала. Все равно, мол, у вас жизни никакой не будет. И почему я только не послушался? Все своим умом хотел жить. Вот и получил… пряник.

Андрей молчал. И думал не о Марине – об Инне. Ну не мог о ней не думать. Например, что сестрички друг друга стоят. И так ему снова обидно стало, слов нет.

«А несчастненькие ей на шею садились и ехали, свесив ноги», - вспомнил он слова Валерия.

Распрощавшись, Андрей вернулся к бабке, сдавшей ему комнату, собрал вещи и поехал на вокзал. Через час он уже сидел в поезде Адлер – Санкт-Петербург.

В конце концов, пусть разбираются между собой сами!

42

- Денис, я нашла частного детектива!

Он посмотрел на Инну непонимающим взглядом.

- На фига? – спросил мрачно. – Если уж наша служба безопасности не справилась, то твой детектив и подавно обломается. Да я и так догадываюсь, откуда ноги растут.

- При чем здесь ваша служба безопасности? – в свою очередь удивилась Инна. – Я Марину имею в виду.

- А-а… - разочарованно протянул Денис. – Я и забыл. Не до того сейчас, извини.

- Что-то случилось?

- Еще нет, но скоро случится. Либо наш банк лопнет, либо банк останется, а мы с папенькой пойдем по электричкам побираться. Можешь войти в долю. С рабеночком оченно сподручно будет. «Поможите, люди добрые, сами мы не местные, подайте, кто сколько сможет».

Инна смотрела на него, хлопая глазами, и молчала.

- Действительно… так серьезно? – наконец выдавила она.

- Смотря что понимать под «серьезным». Если банк разорится, у нас останется недвижимость, акции и пара-тройка вкладов за границей. Если, конечно, арест не наложат. Но это вряд ли. И по-любому придется искать, куда себя приложить. Если нас просто попрут, то, наверно, заставят нашего банка акции продать. Все то же самое, только денег побольше. В принципе, можно будет их куда-нибудь пристроить и жить на проценты.

- Чтобы пристойно жить на проценты, надо держать в банке как минимум полмиллиона долларов.

- Значит, придется жить непристойно. Не боись. Купим с папашей на паях бензоколонку, будем сами на ней работать. Тебя на кассу посадим. Будешь королевой бензоколонки.

- Хватит! – Инна крепко закусила губу.

- Ладно, - вздохнул Денис, снимая костюм и натягивая домашние джинсы. – Хватит так хватит. Может, еще и обойдется. Тем более на двоих у нас с папой гораздо больше, чем полмиллиона. Так что там у тебя с частным детективом?

- Мне его порекомендовал… один старый знакомый. Он, детектив, в смысле, поедет в Сочи и будет искать Марину. Пока не найдет.

- И сколько ему надо платить?

- Сто баксов в день. Плюс текущие расходы.

- Не слабо! – засмеялся Денис. – А если он ее год будет искать?

- Нет. Если не найдет за десять дней, заплатим только за билеты в Сочи и обратно.

- Поездом. В плацкартный вагон. Если так, то ладно.

- А если он не согласится?

- Тогда пусть катится в задницу! – разозлился Денис. – Мне и своих проблем хватает. И потом, скажи на милость, ну найдет он твою сестрицу – и что? Сюда притащит? К нам? Спасибочки!

- Но мы же хотели в твоей квартире жить. А она могла бы пока здесь.

- Кажется, эту квартиру ты хотела сдавать. Возможно, скоро лишние несколько тысяч нам не помешают.

- Но ты же сам сказал, может, еще и обойдется, - едва не плакала Инна. – И что у вас с отцом денег достаточно. И потом, мне скоро станет… тяжело. А она поможет. Ну, по хозяйству, с ребенком.

- Здрасьте вам через окно! А Тома тебе на что?

- Денис, ты не сердись, но… Тому я уволила.

- Это почему еще? – возмутился Денис. – Что она делала не так, скажи, пожалуйста?

- Ну я тебе уже тысячу раз говорила, не могу я с ней. А теперь тем более. Мне почему-то все время кажется, что и у меня такой же ребенок будет.

- Что за дурь?!

Инна молчала.

- Да, поможет тебе сестричка, жди! А вообще, - окончательно рассвирепел Денис, - делай как знаешь!

Он достал из холодильника пару котлет и ушел на диван, к телевизору. Из прихожей донеслось попискивание телефона: Инна звонила детективу.

43

Кира, как и обещала, поговорила с настоятелем собора насчет работы для меня. Как по заказу, одна из бабушек-свечниц через неделю уезжала навестить московских внуков. До Пасхи точно не вернется, сказала Кира. А может, и до Троицы. А там видно будет.

Для меня все это было пустым звуком. Нет, я знала, конечно, что такие праздники есть, но вот когда? Пасха, кажется, весной. Куличи пекут, яйца красят. А Троица? Вроде, на кладбище ходят?

- А что делать надо будет?

- На неделе работы немного. Полы протереть, огарки из подсвечников вытащить. А вот в храмовый выходной – генеральная уборка. Полы уже не только вымыть надо, но и от воска отскоблить, все подсвечники вычистить. Да мало ли чего еще. Но ты не бойся, ты же не одна будешь, все тебе покажут. Денег, конечно, мало дадут, но голодной не оставят. Недельку потерпи, а потом подойдешь к батюшке, он благословит.

Легко сказать, потерпи недельку!

Я прикинула: если покупать в день булочку и пакет молока, останется еще на чай, сахар и пару банок самой дешевой тушенки. Нашла в чулане лопатку и выкопала во дворе ямку под костер – кипятить воду в большой жестяной банке. Ложка и чашка обнаружилась на кухне. Вот и все хозяйство.

Спала я на жесткой скрипучей кровати. Ложилась рано – чтобы не сидеть в темноте. Знала: должны стрекотать цикады. Цикады молчали: наверно, для них было еще холодно. Зато огромные черные тараканы возились по углам и падали на меня с потолка. Если не спалось, я шла гулять.

Бояться? А собственно, чего мне теперь бояться? Гуляла и днем, исследуя каждый уголок набережной и парковой полосы поверх нее. Иногда казалось: вот-вот вспомню, мерцало что-то смутное сквозь туман. Разочарование было таким острым, что слезы наворачивались. Впрочем… теперь я сомневалась, что хочу все вспомнить. Того, что уже узнала, оказалось более чем достаточно. О будущем думать не хотелось. Прожила день – и ладно. Что будет завтра? Что будет, то и будет.

На третий день ко мне наведалась соседка. Я как раз нагрела воды и стирала найденным обмылком белье в ржавом тазике. Отдавать все Кире казалось как-то неловко.

- Ты что тут делаешь? – грубо спросила толстая тетка, нависнув необъятным бюстом над невысоким забором.

- Стерегу дом Елены Викторовны, - с идиотской приветливостью ответила я – как учила Кира.