Добила ты меня рассказом про фантазию. Когда лежали уже после секса, уставшие и умиротворенные. Редко бывает, что после первого секса не хочется засыпать, не хочется расставаться, а хочется лежать, прижавшись друг к другу, сплетаться в объятиях. И наслаждаться гармонией и покоем – этими спутниками остро переживаемой близости. С тобой было именно так.

– А ты много фантазий сегодня реализовала, – помню, сказал я тогда. – Игрушки, сквирт, анальный секс.

– Ты.

– Что я?

– Ты был моей главной сексуальной фантазией.

Сказать, что я был ошарашен, это ничего не сказать.

– В смысле? – только и смог выдавить.

– Моей фантазией был секс с мужчиной старше меня. Намного старше. Я долго думала, что я гоню. Что мне этого не надо. Думала, что у меня едет крыша. А потом подумала: «Какого черта? Я действительно хочу секса с возрастным мужчиной!» И тут появился ты.

Я, конечно, тогда не заметил. Но в сердце мое уже в этот миг неслышно вошел гарпун. Я уже не был той старой свободной океанской рыбой, вольной плыть, куда душа пожелает, которой я ощущал себя столько лет. Я уже не был свободен. Я уже не был прежним. Хотя еще и не заметил перемены. Лишь сильнее сжимал тебя в объятиях, гладил по волосам.

История про фантазию стала еще более удивительной, заиграла новыми красками, когда ты рассказала мне ее целиком. Это случилось позже, когда мы стали уже достаточно доверять друг другу.

Я всегда представлял ее в картинках. Может, из-за твоего таланта рассказчика. Может, потому что твоя история сама по себе очень кинематографична.

Ты тогда еще не оправилась от болезненных (токсичных, как выражается твое поколение) отношений. Молодой человек по имени Саша, которого ты добросовестно увела у своей подруги, поматросил и бросил. Саша был мажором из семьи нефтяных нуворишей и в итоге женился на обеспеченной девушке из своего круга.

Ты невообразимо страдала. Причем последующие отношения не принесли тебе облегчения. И тогда ты стала обращать свои мольбы к небу. Ты гуляла темными осенними вечерами по старому еврейскому кладбищу в Иркутске. Выгуливала там свою собаку – смешную дворнягу, похожую на таксу, по имени Пруст. Прустик или просто Прутик – так звала пса вся твоя семья.

Ты гуляла по кладбищу и молила небеса. Ты хотела мужчину. Хотела в новые отношения, которые успокоят твою мятущуюся душу. Мужчина твоей мечты должен был быть существенно старше тебя. Он должен тебя беречь и охранять. Окружать заботой и сдувать пылинки. Развивать и просвещать. Открыть в тебе новую взрослую Дашу. Через эти отношения ты должна была прийти к настоящей себе. В том числе и через познание своей сексуальности. Ты страстно желала этого и отправляла в холодное иркутское небо свои мольбы.

То ли у тебя в роду были евреи, и их мертвые подключились к исполнению девичьих желаний. То ли ты просто была сильной колдуньей. Но Пространство услышало тебя. И ты встретила меня.

Нет, не в «Тиндере». Это случилось еще за пару месяцев до нашего знакомства. Честно говоря, когда я впервые услышал от тебя эту историю, я подумал, что ты все выдумала. Ведь так не бывает! Но когда узнал тебя поближе, когда история обросла подробностями, как скелет мясом, а твои тогдашние действия – мотивами, тогда я тебе поверил. Раз и навсегда, безоговорочно.

Ты увидела меня в модном молодежном баре под названием «Канцелярия». Самое смешное, что я прекрасно помню тот вечер. Но я совсем не помню тебя. Я был изрядно пьян и клеился к какой-то тридцатилетней даме, которая, по ее словам, была в депрессии. Я недавно вернулся с проекта в Новосибирске, где оставил очередную подругу, и я был один. Я очень хотел кого-нибудь трахнуть. Мы сидели у торца барной стойки, я постоянно подливал даме (имя ее, конечно, абсолютно выветрилось у меня из головы). Рядом с компанией выпивала юная владелица бара по имени Лера. Помнится, я и к ней пытался клеиться, но быстро отъехал, натолкнувшись на непробиваемое самомнение поколения Z.

Ты танцевала с друзьями в зале. Увидела меня с той депрессивной творческой особой. Подумала: «Какая классная пара!» И еще: «Какой интересный мужчина! Вот бы с ним познакомиться!»

А потом я пошел в туалет, протиснулся через танцующих рядом с тобой. Дыхнув на тебя всем своим пятидесятитрехлетним обаянием и запахом только что выпитого островного виски. Самое интересное, что благодаря каким-то причудам мозга я хорошо помню, как я протискивался через маленький импровизированный танцпол. Извиняясь и рассылая танцующим «зетам» свои очаровательные, как мне казалось, улыбки. В тот момент ты поняла, что я безнадежно пьян.

Я же не помню тебя совсем, Даша Спицына. Хотя, как ты говоришь, мы потерлись друг о друга телами, и я даже заглянул в твои глаза. Ты была не в моем вкусе. Крашеная блондинка невысокого роста с четвертой грудью. Ты была неотличима от других девушек на ритмично колышущемся танцполе. Я же был нацелен на депрессивную даму. Которая потом свалила, а я с расстройства поехал в стрип-клуб, где оставил половину своей немаленькой месячной зарплаты. Ты же запомнила тот вечер и запомнила меня. И каково было твое удивление, когда пару месяцев спустя ты увидела меня в «Тиндере». Когда я тебе там написал.

Если кто-то не верит в судьбу, не верит в предопределенность, то что тогда это было?

Я знаю, что. Ты наколдовала меня, нафантазировала теми ноябрьскими вечерами на еврейском кладбище с Прутиком. Вымутила из пространства того мужчину, который единственный из находившихся в доступности соответствовал твоим запросам. Я был твоей фантазией.

Жаль только, что, слушая твою историю, наверное, раз пять или семь, я так и не понял главного. Что твоей фантазией я так и остался. Пусть и затянувшейся на пару лет. Не стал чем-то большим. А фантазии мы имеем обыкновение реализовывать и оставлять в прошлом.

Что обратной дороги нет, я понял практически сразу после твоего ухода. Осознал это полностью и окончательно.

Что «я тебя разлюбила» не лечится, я знал и раньше. В отличие от ссор, обид и даже измены в некоторых случаях. Там еще возможен благоприятный исход. Влюбиться заново в того же самого человека – такого кульбита в своей жизни я еще не видел. А без любви что нам делать вместе, Даша Спицына?

Но в том моем осознании не было рационального. В смятении и ужасе первых дней и недель без тебя я почувствовал это какими-то другими органами чувств. Мне казалось, будто я иду беспросветной ночью через темные враждебные джунгли. Каждый новый шаг несет ужас и смерть. Но я держусь, потому что это испытание и мне нужно его пройти. А когда я пытаюсь оглянуться назад, посмотреть туда, откуда я пришел, я вижу, что тропы нет. Она зарастает сразу, как только я сделал шаг, джунгли смыкаются у меня за спиной непреодолимой стеной. И остается только идти вперед. Надеяться, что этот непролазный мрак когда-нибудь кончится. Что будет рассвет и будет новый день. И я выйду из этого своего нескончаемого темного леса, увижу привычный большой и радостный мир. И слезы благодарности побегут по моему лицу.

Помнишь наш первый секс, Даша Спицына? Уверен, что помнишь. Как бы ты ни хотела сейчас в угаре расставания забыть все, что связано со мной.

Впервые член оказался в твоей попке как бы между делом, случайно. Мальчики знают, как это порой бывает. Попка была такой манящей и податливой, пальчик скользил туда легко, вызывая стоны наслаждения.

– Нет-нет, погоди. Мне немного больно!

Я послушно замер.

– Нет, не пойдет. Давай не сегодня!

Я, конечно же, немедленно прекратил попытки.