Я спряталась в саду, подальше ото всех. Единственное, чего мне сейчас отчаянно хотелось, – это побыть одной. Когда разбивается сердце, ничья компания не сможет помочь. А мое сердце сегодня разорвалось пополам. Все надежды, мечты, планы рухнули в одночасье. Моя любовь была так сильна, что, казалось, он обязан был почувствовать это и ответить взаимностью. Я была уверена в таком исходе. И потерпела сокрушительное фиаско. Это его коронное «Мы просто друзья» разнесло меня вдребезги.

Я замешкалась, не зная, что сказать, внутри – огненный торнадо. Нужно было что-то ответить, выйти из этой идиотской ситуации, спасти себя от позора. И плевать на желание разреветься, упасть на колени, вцепиться ему в ногу и умолять о любви. Ну, как обычно в таких случаях бывает: «Моей любви хватит на двоих. Дай мне шанс… Я не могу без тебя…» И прочие сопли. Только это не для меня. Я скорее откушу себе язык, чем буду так унижаться перед человеком, который ко мне равнодушен. Слушала его бред не моргая, а у самой почва уходила из-под ног. Ощущение, что взлетела и с размаху рухнула на землю.

– Понимаешь, мы столько лет знакомы, и я даже не рассматривал тебя как свою девушку. Как подругу, сестру – да, но не девушку. Не обижайся, пожалуйста.

Даю ему договорить и заливаюсь громким смехом. Сначала наигранно, а потом вспоминаю своё признание и начинаю хохотать по-настоящему… Над собой… Мой гогот напоминает истерический визг. Сгибаюсь пополам, держась за живот. Ржу в голос, задыхаясь, до слез… И пусть думает, что слезы от веселья, а не от боли.

Выпрямилась и посмотрела ему в прямо глаза, ладонями вытирая свои, прекрасно понимая, что тушь безжалостно размазана. Да, действительно, моя самая большая проблема сейчас именно эта растекшаяся тушь, а вовсе не разбитое сердце… Ах, если бы только так и было.

– Господи, аж до слез. Нет, ты реально поверил! – икаю, все ещё не в состоянии успокоиться. – Не отрицай, поверил! – хихикнула нервно и ткнула в него пальцем.

– Признаю, я охренел, – поднимает руки, сдаваясь, как преступник – полицейскому. – Ты говорила с такой серьезностью. Я даже не сразу сообразил, что ответить.

– Да ладно, расслабься, – с силой бью его по плечу. – Выдохни уже.

– Ну и что это было, колись? – обиженно интересуется он и надувает свои и без того пухлые губки. Губы, к которым я мечтала прикоснуться на протяжении нескольких лет. Губы, от взгляда на которые в животе порхают бабочки.

– Да мы поспорили с девчонками, и я, как понимаешь, проиграла, – объясняю, стараясь говорить как можно правдоподобнее, но от переизбытка эмоций заикаюсь. – Их желанием было правдоподобное признание в любви. И выбрали они тебя.

– Вот же сучки, – он весело чертыхается. – А если б меня удар хватил? Кто бы откачивал?

– Так и быть, сделала б тебе искусственное дыхание.

– Рот в рот? – подмигивает, приподнимая бровь идеальной формы.

– Угу, – отрицательно качаю головой, а у самой сердце ёкает, стоит только представить такую картину. – Кулаком в нос.

– Ну, это жестоко, Ника, после того, как ты призналась мне в любви, – шутит, даже не подозревая, насколько сильно меня ранят его слова. – Знаешь, а я ведь чуть не растаял. Ещё немного – и упал бы в твои объятия.

– Бедный ты мой мальчик, иди скорее, пожалею, – и он действительно склоняется ко мне, намереваясь прильнуть к груди. Но я уворачиваюсь, успевая дрожащей рукой взъерошить ему волосы.

– Опять облом, – подлец хмурится и от этого становится умопомрачительно милым.

– Не заслужил, – выдавливаю серьёзно и понимаю, что, если бы он прикоснулся ко мне, я бы тут же растеклась лужицей.

– Ой-ой, считай это моральной компенсацией за твой развод.

– Ладно, иди, – протягиваю руки, раскрывая для него свои объятия, но прекрасно знаю, что это причинит лишь очередную муку. Однако не могу устоять: вряд ли ещё подвернется такая возможность.

Обнимает. Прижимается слишком сильно. Слишком тесно. И я млею, теряя разум. Вдыхаю его аромат и просто таю. Горячие ладони поглаживают мою спину. Как-то странно поглаживают. Спускаются к пояснице и застывают в области копчика. И я слышу у самого уха его хриплый шёпот:

– Может, переспим по-дружески?

Молчу – суть сказанного доходит не сразу. Хочется подольше понежиться в его теплых объятиях. Но всё же, затуманенное сознание распознаёт смысл.

– Что? – шиплю, нехотя освобождаясь из цепких рук. – Офигел!

– Спокойно, я шучу, это тебе моя ответочка.

– Жалко, а то я уже хотела согласиться, – я разочарованно закатываю глаза.

– Правда? – его губы растягиваются в ослепительной улыбке. Одной из его коронных, соблазнительных и очень хорошо знакомых мне.

– Конечно, и всё сказанное сегодня – правда, – сарказм, но такой правдивый.

– Окей, признаю, играешь ты шикарно, нужно было поступать в МХАТ, а не на рекламщика.

– Я не рекламщик, а маркетолог! – возмущаюсь я обиженно. – Вообще-то это тоже экономический факультет. Сам-то где учился!

– Угу, – подтвердил кивком. – И, кстати, выглядишь обалденно, я сразу и не узнал тебя, – его похвала имеет обратное действие и вызывает только грусть. – Почему ты раньше не носила обтягивающие?.. У тебя чертовски соблазнительная фигура.

– Не люблю, ты же знаешь.

Да уж. Сегодня я превзошла сама себя. Думала, будет как в фильмах, появлюсь такая шикарная – и он потеряет дар речи. Купила даже платье для этого случая и туфли на шпильках, которые сроду не носила. Намалевалась, да ещё волосы завила. Только что толку теперь от этого? Единственный, на кого смотрела я, не замечал меня. Вернее, заметил, но слишком поздно и не так, как я мечтала.

– Ладно, иди, а то тебя теперь там потеряли, – выпроваживаю его, чувствуя, что сейчас не выдержу и взорвусь.

– А ты?..

– Ну так, не я же король вечера, – подмигнула, мимолетно улыбнувшись. – А ты.

– Ты так больше никому не говори, а то брат обидится, – он сердито грозит мне пальцем. – Не забывай: вечеринка в честь его возвращения.

– По-моему, Руслану плевать на ваш праздник, – констатирую и без того известный всем факт.

– Он просто ещё не адаптировался, – оправдывается Рома. – Акклиматизация в придачу.

– Ага, ладно, всё, вали давай, я девчонкам позвоню, – прогоняю уже в открытую.

– Ухожу, – он делает шаг по направлению к дому, из которого доносится громкая музыка, и оборачивается. – Ты точно не передумала насчет того, чтобы переспать?

– Я тебя убью, Юсупов! – выкрикиваю, чувствуя, как дикий спазм сжимает горло.

Он удаляется, громко смеясь. А я почти бегом направляюсь вглубь сада. Подальше от посторонних глаз. И, главное, от него.

– Я не рёва, – напоминаю себе, но дрожащий голос звучит не слишком убедительно. – Ну и что с того, что не любит? Как-то раньше с этим жила!

Тогда была надежда, что однажды случится чудо, и я услышу заветные слова. Не случилось. Больше не осталось ни капли веры. И это больнее вдвойне – когда одновременно разбивается сердце и умирают мечты. Я словно сорвалась со скалы и повисла, пытаясь крепче ухватиться за острый камень. А внизу – бездонная пропасть, и меня затягивает туда неизвестная сила.

Через неделю родители увезут меня на родину, и я, скорее всего, никогда больше не увижу Рому. От осознания того, как это жестоко, во мне всё взбунтовалось. Казалось, если уеду, жизнь утратит всякий смысл. Без любимого и дышать неохота. Пусть эти годы он был не со мной, но хотя бы рядом. Я могла с замиранием сердца лицезреть его красивое лицо. Наблюдать за ним украдкой. Восхищаться, вздыхать и мечтать, глядя на него. И Рома считал меня подругой! Не лучший статус в моём случае, однако дающий влюблённой дурочке некие привилегии. Ибо я без проблем могла проводить с ним время, гулять, общаться, порою обнимать. Он даже частенько брал нас с подругами тусоваться со своей компанией. И во всём этом я видела знаки, дающие надежду на что-то большее. Позволяющие верить.