Еще через несколько томительно долгих минут крики усилились, а потом раздался длинный свисток – сигнал на отход от засеки. Народ начал посматривать на седла, хотя все знали, что до их выхода еще в любом случае далеко… Выстрелы из пищалей так и продолжали бухать, то вразнобой, то сразу несколько, крики вроде приблизились, и тут раздался почти сдвоенный грохот, и над невидимым отсюда полем боя, над деревьями, поднялось довольно большое облако дыма.
–Пушки в лесу – буквально выдохнул кто-то, и после некоторой паузы крик поднялся гораздо сильнее, но теперь в него добавились истеричные ноты, а еще – кони… Раненые кони кричали иногда почти как люди, а иногда – совсем по-другому, но почему-то и у Седова, и у остальных, при этих звуках зашлось сердце. Да и их кони, до того чутко прядавшие ушами при звуках выстрелов, начали беспокоиться… Князь послал второго гонца.
–Наши от засеки ушли, эти там копятся, но пока на вторую не идут – доложил тот – а за самой засекой не видно ничего…
Тем временем стрельба на поле боя не стихала, а вот крики как-то уменьшились, но через некоторое время раздался крик явно сразу многих людей, сразу же перекрытый многочисленными выстрелами. Похоже, орденцы пошли в атаку на вторую засеку, и оттуда начали отстреливаться (пищали, которые похуже, и дробовики были все там). Почти тут же бухнули две малые пушки, значит, орденцы подошли на выстрел, потом тише, но узнаваемо грохнули дробовики, где-то тут же – бомбы, а потом все перекрыл рык сразу полутора десятка глоток примерно.
–Черный своих повел – нетерпеливо, чуть не пританцовывая, сказал Степан, расслышавший в этом шуме голос второго десятника.
Николай Федорович не смог бы потом сказать, сколько прошло после того, как там схватились врукопашную, времени. По ощущениям – очень долго, а так – минут пять, не больше. Раздались частые, прерывистые свистки, и почти сразу – знакомый рев ракет, одна за другой, пять штук. И почти тут же – снова длинный свист.
–Пошли! – скомандовал князь, вскидывая тело на коня, но его опередило как бы не пятеро, и в линии всадников, вытянувшейся по дороге, он оказался где-то в середине…
Оставшиеся возле саней санитары переглянулись.
–Давайте и мы, что ли – сказал Седов – потихоньку.
Им-то не дали никаких указаний, но, раз ракеты были выпущены (а это согласовывали, если орденцы соберутся в кучу или их отгонят на какое-то приличное расстояние), значит, можно?… И они пошли по дороге, ведя лошадку под уздцы. После поворота стало видно ледяную засеку, сзади-сбоку. Над ней постепенно рассеивался дым, вроде, уже никто не стрелял оттуда (хотя вообще-то выстрелы еще гремели), там копошился народ, кто-то лежал на земле, и кое-где виднелось… красное? Они, не сговариваясь, перешли на бег, и тут где-то дальше на поляне снова завыли и почти сразу взорвались еще две ракеты…
…У князя, как всегда в начале схватки, все как-то изменилось в сознании. Старче называл это мудреным нерусским словом на «ад», а на деле это было так: сердце бухало, как бешеное, время как бы растягивалось, глаз подмечал все детали, а руки, казалось, успевали быстрее головы. Вот и сейчас – по знаку, перед пуском ракет свои воины должны были постараться отойти назад от орденцев, чтоб не попасть под свой же огонь, но, видимо, в пылу схватки не всем это удалось. Но его обострившийся взгляд в не таком и сильном дыму возле засеки выхватывал фигуры со знакомыми повязками (воины к ним уже привыкли) и без, и всадники врубились в последних, оглушенных и вяло копошащихся сейчас возле засеки (да и тел, валявшихся на подстилке и на снегу, как князь успел заметить, тут было прилично). С этой стороны снег был утоптан почти до состояния дороги, и кони не проваливались и не скользили, позволив их небольшой лаве прокатиться сперва почти до самого овражка на правой стороне, там развернуться – и пройтись обратно, взмахивая клинками, и только после этого князь смог остановиться и как-то оглядеться.
Тел на снегу было довольно много, но, как удалось ему разглядеть, почти все они были без повязок. Что-то орали из второго укрепления, радостное, и кто-то там даже прыгал и махал руками. За засекой, куда он кинул взгляд, видно было, что орденцы уходят, по одному, много по двое, почему-то не по дороге, а через кусты по краям поляны, и тоже лежит сколько-то тел. Что творится под самой засекой, видно не было. Куда-то еще стреляли из засады справа, приглядевшись, он понял, что у тех бойцов еще в пределах досягаемости часть орденцев, выбирающаяся сейчас из глубокого снега. Надо было выезжать за засеку, добивать их! Но… раньше эта же мысль пришла в голову Степану, и он уже торопил сейчас своих на окраине леса, где был настоящий проход на ту сторону. Там надо было всего лишь срубить две веревки, и кусок заграждения падал, позволяя проехать всаднику. С этим кто-то, невидимый сейчас в зарослях, справился, и Степан, свистнув своим, ломанулся туда. Князь хотел было последовать за ним, но увидел идущего к нему от ледяной засеки Семена, а охолонувшая голова подсказала ему, что остальное могут и без него.
Он соскочил с коня и тоже поспешил навстречу Семену (почему-то мысль доехать не пришла к нему в голову). На подходе стало видно, что тот улыбается, и князь понял, что и у него на лице расползается широкая улыбка… Они обнялись и стали хлопать друг друга по плечам (князь вовремя вспомнил про руку друга, и не усердствовал, но Семен сейчас, похоже, ничего не замечал).
–Все вышло! – радовался он, громковато (ну да, у них тут и пальба была, и ракеты), но от души – и у засеки сгуртовались они, и под пушки подставились, и огненными стрелами мы их здорово добили! И, похоже, рыцари под пушки Гридиных ребят там тоже подставились.
–Даже у нас слышно было, как там заорали – согласился князь – и кони…
–Кони, да – Семен сбавил улыбку и оглянулся вокруг.
Немного времени прошло, но все как-то упорядочивалось. Возле ледяной засеки устроили перевязочный пункт, где в пять пар рук помогали народу Ефим, Михайла, старче и еще двое, с подготовкой санитаров. Бойцы зачищали все пространство между засеками, уже собирали тела своих (слава богу, оказалось их немного), и сейчас примерялись к орденцам. Группу Степана уже было не видно. Выскакивал из лесу Гридя, увидел их, перемахнулся рукой – мол, все в порядке – и убежал обратно, похоже, вылавливать и добивать тех, кто попытается уйти лесом.
Князь и Семен, как-то одновременно отойдя после схватки и видя, что сейчас командовать не нужно, решили проверить, что там, с той стороны засеки – поляну совершенно не было видно за ней, сильно укрепленной за последнее время. Они, забравшись на коней (Семену подвели его, до того привязанного где-то в безопасном месте), проехали по проходу между деревьями за линию укрепления, отметив мельком, что орденцы сперва так и не успели найти замаскированный проезд, а потом им стало, похоже, не до того, и выехали из леса уже с обратной стороны засеки.
Картина была… непривычна. Возле того места, где они выехали, до сих пор воняло порохом и кровью: оба заряда с деревьев пришлись на уровне лошадиных спин примерно (или человеческих голов, нацеливали их именно так), и больше дроба досталось коням, а не людям, так что крови здесь было налито прилично. Лежало с десяток лошадиных туш, и примерно десятка три тел орденцев. Приглядевшись, князь с Семеном поняли, что кроме попавших под удар импровизированных «пушек», есть тут и попавшие под дальний огонь из пищалей, не ожидавшие, что оружие достанет их на недоступном вроде бы расстоянии. Но были среди убитых и явные всадники, судя по экипировке, и даже рыцари, по крайней мере, снаряженные очень хорошо бойцы, трое или четверо. На самой поляне (они двинулись по дороге к ее дальнему краю, где снова виднелась какая-то свалка) тел почти не было, разве что с того края, что был ближе к занесенной снегом болотистой промоине, кое-где виднелись, похоже, из числа не успевших уйти от обстрела с замаскированной позиции за этой самой промоиной. По дороге через поляну тел тоже почти не было, трое или четверо орденцев лежало здесь всего, то ли подраненных в лесу и возле засеки, то ли попавших под случайные выстрелы. Живых тут не оставили ранее прошедшие бойцы, и они, подстегнув лошадей, более быстрым шагом доехали до того места, куда, похоже, попали ракеты боковых засад. Здесь тоже лежали павшие кони, много, десятка два, но не в одном месте, а как-то… растянуто, и люди, но крови было гораздо меньше – дроба-то в ракетах не было… Часть и людей, и коней, явно была затоптана в свалке. А на телах мертвых орденцев были заметны следы, похоже, от ножа. Они сперва подумали, что это тоже та группа постаралась, что на зачистку со Степаном ускакала, но владелец ножа нашелся тут же (как и сам нож). Он, как стало видно вблизи, вытирал сейчас снегом лицо своего мертвого товарища, полулежащего на крупе убитой лошади (а нож лежал тут же, сбоку).
