Бард был быстр, но недостаточно. Когда он выбежал из спальни, оказавшись в прихожей, дверь захлопнулась, как будто по своей воле. Он потянул за ручку, но проход не открылся. Его противник отрезал его, использовав какое-то заклинание. Граф-король Дариус стоял позади, держа в руке кривой нож, а по его коже, потрескивая, пробегали янтарно-жёлтые молнии магической природы. Тиурен развернулся лицом к колдуну, и его рука инстинктивно потянулась к мечу, которого не было.

- Тиурен, - ровным голосом поприветствовал злой маг. – Всегда там, где не просят.

Диккона, со сталью в глазах, стояла позади Дариуса, привычно положив руку на его плечо; вторая рука всё ещё покрыта кровью мужа.

- Как… как ты могла такое совершить? – воскликнул бард, задавая вопрос самой Дикконе. Произнося слова, он прижался телом к двери, пытаясь каким-то образом открыть. Без толку – он в ловушке.

- Это было просто, - похвалилась королева. Она всё более и более оживлялась от своей победы, и длинные чёрные волосы хлестали её по лицу. – Старый дурак сам виноват, на самом деле. Я вышла за него замуж из-за власти. А он – по любви. А теперь я с Дариусом, который своим волшебством приведёт Вантир к новым вершинам могущества. Благодаря ему, у меня больше силы, чем когда-либо, а Кохат мёртв, - она прервалась и взглянула назад, на тело прежнего мужа.

- Как я могла? – засмеялась она. – Как я могла не воспользоваться этим?

- Магическая сила больших государств, подобных Нетерилу, Асраму и Анаурии растёт; как долго смогли бы мы продержаться без мага на троне? – спросил Дариус, подходя ближе и крепче сжимая кинжал. – Я нужен этой стране. Я нужен Дикконе. Но никому из них не нужен глупый размахивающий мечом старик, ослеплённый чувствами.

- Нет, - возразил Тиурен, сжавшись у запертой двери. – Любовь Кохата, пусть и подаренная не той женщине, была добродетелью, не недостатком. И никто до него – и никогда после – не сделает для королевства больше, чем он, - с этими словами бард бросился на Дариуса, швырнув во врага собственное тело и повалив его на землю. Нож зазвенел по полу, и Тиурен потянулся за ним.

Не получилось. Горячие, обжигающие пальцы вонзились в спину. Магическая энергия ввинтилась во внутренности и скрутила их. Бард смог перекатиться на спину, но его тело оцепенело от боли.

Диккона стояла над ним – в глубине тёмных глаз тлели угли, а лицо исказила злобная гримаса. Это она бросила в него заклятьем. О боги! Королева тоже оказалась магом.

К этому времени Дариус уже оправился и подобрал нож. На лбу красовалась красная отметина от столкновения с полом – но этой раны было недостаточно, чтобы остановить его. Тем более Тиурен даже не мог пошевелиться – настолько сильно скрутила его агония.

Всё было кончено.

Тёмный Глаз подивился тому, как невероятно легко оказалось манипулировать любовью, извратить её, превратив в ненависть.  О, в какую ненависть! Наблюдая за событиями, разворачивавшимися во дворце, артефакт осознал, что ни один из встреченных им смертных не сгорал от настолько яростного гнева. Неожиданно талисман открыл для себя, что чувства смертных таят в себе много большую силу, чем ту, о которой он когда-либо мечтал.

Пламя этого чувства идеально подходило для его целей. Этот Кохат подходил безупречно. Тот факт, что мужчина мёртв, даже делал его ещё лучшим кандидатом. Пронаблюдав за эмоциональной трансформацией короля, Глаз начал магическую работу над преобразованием физическим. Совсем скоро Тёмный Глаз получит свой новый инструмент.

Со своего места на полу Тиурен бросил взгляд на павшего друга. Бард хотел последний раз посмотреть на него, прежде чем Дариус погрузит кинжал в его грудь.

Но как это возможно? Он никогда раньше не видел ничего подобного…

Плоть Кохата – кожа, мышцы, органы – почти полностью растворились. Уже виднелась большая часть костей и черепа, влажно поблёскивающих в блекнущем оконном свете. Хуже того, кости тряслись, как будто в предсмертных судорогах. Тиурен уже видел смерть, но никогда она не выглядела вот так.

Решив не смотреть на это неприятное зрелище – должно быть, галлюцинация, сказал себе бард – Тиурен повернулся обратно к убийцам. Диккона всё ещё радовалось успеху своих тёмных чар.  Дариус пробормотал что-то нечленораздельное, осторожно поглаживая рану на голове и собираясь с силами для последнего удара.

Внезапно лицо волшебника превратилось в маску дикой боли, а рот округлился от беззвучного крика. Воздетый кинжал засветился раскалённо-белым светом. Струйки дыма показались между пальцами. Маг разжал кулак, отпуская оружие, но оно уже вплавилось в его плоть. Он упал на колени, издав жалобный всхлип, сжимая целой рукой запястье раненой, пытаясь тем самым избавиться от ножа.

Диккона увидела это и закричала от ужаса. Её чутьё подсказало ей развернуться, хотя она наверняка предпочла бы не видеть того, что увидела.

Внимание Тиурена также вернулось к сущности в спальне.

Скелет человека, с которого всё ещё капали остатки плоти и крови, встал.  Из челюсти вылетели жуткие, но неразборчивые слова.

Кохат?

Кто ещё это мог быть? Но как мог Кохат – или во что он так быстро превратился – стоять посреди комнаты там, где мгновение назад лежал его труп? Могли ли его чувства помочь ему побороть даже смерть? Могла ли его ненависть быть настолько сильна?

С полными ужаса глазами, Дариус и Диккона смотрели на восставшего короля.

- Кохат? Это ты? – спросила Диккона дрожащим от страха голосом.

Чудовищное существо повернуло голову на предательницу-жену. С отвратительным хрустом поднялась костлявая рука. Пальцы были скрючены так, словно держали какой-то невидимый предмет. Раздался высокий свист.

Дариус развернулся и бросился бежать.

- Кохат? – повторила застывшая на месте Диккона.

Свист теперь стал очень низким, словно его источник приблизился. Дариус снял магическую печать с двери и выскочил наружу.

- Ко…

Ужасный вой заглушил слова королевы. В комнату вплыл тёмный предмет, паря на высоте полутора метров над полом, словно оседлав стену этого воя. Тиурену хватило одного взгляда на его продолговатую форму и тёмно-зелёный цвет, чтобы узнать его.

- Тёмный Глаз Гавинааса! – вскрикнул он, пытаясь подняться на ноги.

Они с Кохатом давно повергли Гавинааса – тогда злобный волшебник угрожал северным окраинам Вантира армией бесформенных монстров. Друзья закрыли талисман колдуна в хранилище глубоко под дворцом. Но теперь он здесь.

Артефакт долетел до протянутой руки Кохата, так крепко схватившей его, что бард даже услышал громкий скрип. Только тогда его разум понял, что всепроникающий вой прекратился. В первый раз череп мёртвого короля повернул чёрные пустые глазницы к нему.

- Нет, - поправил Кохат голосом, словно раздающимся откуда-то издалека, очень издалека. – Тёмный Глаз Кохата.

Осознание захлестнуло Тиурена, заставив отшатнуться с коротким вздохом.

- Это всё из-за Тёмного Глаза?

- Нет, - сказал Кохат, и снова каждое движение челюсти вызывало скрип и скрежет. – Тёмный Глаз лишь позволил мне сделать то, что я должен был, - король вновь повернулся к Дикконе, двигаясь с пугающей плавностью. Его свободная рука указала костяным перстом на женщину. – Всё из-за неё.

Диккона закричала.

- Тёмный Глаз дал мне силу, - продолжал мертвец, -  но первопричины – и мотивы – только лишь мои. Посмотри на меня и запомни. После причинённого мне сегодня зла, то, что я делаю – я делаю добровольно.

Королева судорожными жестами начала творить заклинание.

- Что ж, дорогая, - произнёс Кохат, чей жуткий череп теперь пялился на убийцу. – Ты хотела магическую силу. Ты желала видеть мага в качестве своего короля и любовника. Так позволь же тебе показать мою силу, - с этими словами он отпустил Тёмный Глаз, медленно подлетевший ко лбу и прикрепившийся к нему неестественным третьим глазом.