– Встреча с главами гильдий не состоялась, – рассуждал Джарлакс вслух. Он не предусмотрел такого поворота событий, и не продумал свои действия заранее. О, у него был план на случай, если бы Энтрери попробовал сбежать. Убийца быстро потерял бы статус партнера в этом наземном предприятии и также быстро стал бы марионеткой.

– Встреча упущена, как и наша способность эффективно общаться с другими гильдиями.

– Что насчет женщины? – спросил Рай'ги, имея в виду Шарлотту, одну из лейтенантов Басадони, которые пережили переворот дроу.

– Ее уважают в других гильдиях, – признал Джарлакс, выглянув из пещеры на бесплодную пустошь. Он повернулся.

– Но ее не боятся. Она, как и остальные члены гильдии, наблюдала за переворотом Энтрери. Положение Энтрери в городе десятикратно укрепилось после нашего появления и помощи. А Шарлотты – уменьшилось.

Джарлакс посмотрел на труп в проходе пещеры.

– Если мы планируем управлять этим городом, нужно, чтобы в других гильдиях нас уважали и боялись. Без страха не избежать восстания.

– Они будут бояться нас, – сказал Рай'ги, и злая усмешка появилась на его лице. Ему нравилось убивать людей.

– Может, ты хочешь быть в  первой линии защиты, когда остальной город узнает, что эльфы-дроу вторглись в Калимпорт, – сказал Берг'иньон.

Рай'ги бросил на него злой взгляд.

– Он прав, – прервал его Джарлакс. – Восстание будет не только в Калимпорте, весь Калимшан будет против нас.

Джарлакс впервые подумал об отступлении. Внутри одного из многочисленных мешочков, которые висели на его теле, с ним заговорил Креншинибон, осколок кристалла:

– О, но мы могли бы повеселиться и в Мензоберранзане.

Джарлакс кивнул.

– Наше время здесь вышло. Киммуриэль, пожалуйста, перенеси нас отсюда.

Когда они шагнули через портал, Берг'иньону показалось, что он увидел блеск металла на одном из отдаленных утесов. Он не придал этому никакого значения.

Маленькая фигурка наблюдала за их уходом с вершины отдаленного утеса. Хафлинг с улыбкой на лице опустил смотровое стекло.

– Двайвел будет довольна, – сказал он себе. Он слез с уступа, забрался на своего карликового верблюда и отправился назад в Калимпорт.

* * * 

Артемис Энтрери шагнул через портал и остолбенел. Теперь Энтрери знал, почему с другой стороны портала было так жарко. Величайший убийца Калимпорта смотрел прямо в глаза огромного красного дракона. Энтрери редко, если вообще когда-либо, испытывал чувство страха и чувствовал себя при этом неуютно. Он быстро поборол страх и заменил его гневом. Что он сделал ЛаВаллю, чтобы заслужить такое обращение? Мысль о том, что маг послал бы Энтрери на смерть, была настолько возмутительна, что он начал анализировать ситуацию, чтобы удостовериться, что все было так, как казалось.

Существование дракона под вопрос не ставилось. Энтрери стоял меньше чем в двадцати футах от брюха спящего дракона. Его пасть от подбородка до носа была размером с убийцу, и вдвое шире того. Его тело раскинулось на огромной груде богатства, которое легко могло бы заполнить место размером с квартал Калимпорта. Голова дракона загораживала Энтрери обзор, поэтому он не мог точно оценить его длину. От дремлющего существа волнами расходился жар, и Энтрери казалось, что оно вот-вот дыхнет на него огнем, но этого не происходило.

Все, что Энтрери знал о драконах, а знал он очень немного, так это то, что они спали очень чутко. Некоторые спали с одним открытым глазом, но все они остро ощущали все происходящее вокруг. Энтрери замер перед этим большим животным, чуть дальше, чем в дюжине шагов от огромных ноздрей, и дракон, конечно, должен был чувствовать его запах. Но он не только не попытался оценить непрошенного гостя, но и не делал вообще никаких движений.

Энтрери начинал понемногу расслабляться, поняв, что происходило. Дракон был мертв.

Для Энтрери было загадкой, почему он все еще был таким горячим, но драконы не подчинялись обычным законам природы и, возможно, его волшебному телу могли понадобиться годы, а то и столетия, чтобы полностью охладиться. Энтрери облегченно вздохнул и, борясь с дрожью во всем теле, шагнул к мертвому дракону. Он подошел еще немного, пока не оказался прямо рядом с большими челюстями. Мысль о том, как он сюда попал начала формироваться в его голове, и он должен был удовлетворить свое любопытство.

Энтрери убрал цилиндр из слоновой кости в один из карманов своей куртки, взял верхнюю губу дракона обеими руками и потянул вверх. Ряд зубов был очень внушителен, но Энтрери заметил, что, по крайней мере, три из них отсутствовали.

Одной рукой держа пасть дракона открытой, он сунул другую руку в карман и поднес белый цилиндр к оставшимся зубам дракона. Они были очень похожи.

Из одного зуба легко можно было сделать пять или шесть цилиндров, и Энтрери задумался, была ли у ЛаВалля остальная часть зуба, или он только наткнулся на готовый цилиндр. Убийца предполагал скорее первое. ЛаВалль вероятно даже посетил эту пещеру несколько раз. Энтрери засмеялся при мысли о маге гильдии, хранящем это место в тайне от всех пашей, которым он служил. В этой пещере было больше сокровищ, чем самый влиятельный глава гильдии Калимпорта мог накопить за несколько своих жизней.

Но в отличие от него, когда ЛаВалль посещал это место, он без сомнения имел возможность возвратиться домой. Эта мысль заставила Энтрери задуматься, как далеко от дома он сейчас был. Энтрери отложил этот вопрос на некоторое время. А сейчас его больше интересовал этот огромный мертвый дракон. Энтрери обошел вокруг дракона и не смог найти причину его смерти. Возможно, этот дракон мог умереть от старости, но Энтрери сомневался, что тот был бы тогда таким горячим. Возможно, мощная магия или сильнодействующий яд. Что бы это ни было, Энтрери казалось, что он никогда не узнает это наверняка.

Покидая Калимпорт, Энтрери не стал брать с собой много денег, только маленький мешочек монет, отлично зная, что с его темным ремеслом деньги не были проблемой. Теперь, глядя на груды драгоценных камней и монет, которые лежали разбросанными по всей пещере, он знал, что богатство вообще вряд ли когда-либо станет для него проблемой. Энтрери никогда не был особым ценителем монет, но все же он понимал бесценность этого тайника. Кроме ЛаВалля, он, вероятно, был единственным человеком, знавшим о существовании этой пещеры.

Прежде, чем Энтрери подумал об этом, он услышал голоса. Мягкого красного жара, исходящего от тела дракона был достаточно, чтобы осветить пещеру, и Энтрери обнаружил небольшое отверстие в середине стены пещеры, которое спускалось к узкому выступу. Убийца быстро укрылся между грудами богатства, удостоверившись, что проход был чистым, чтобы двигаться, не шурша по монетам.

Минутой позже, на выступе появились два человека, один из них держал фонарь.

Энтрери подумал, что второй, тот, что был с пустыми руками, никогда прежде здесь не был. Выражение его лица, должно быть, было похоже на то, что было у Энтрери, когда тот попал сюда. Различие было в том, что этому человеку, конечно, сказали о том, что он увидит, в то время как Энтрери шагнул из Медного Муравья в ад.

– Да говорю же тебе, – сказал тот, что был с фонарем.

– Т-ты уверен, что он м-м-мертв?

– Конечно, уверен. Думаешь, я идиот?

Человек на мгновение опустил фонарь и поднял булыжник. Он швырнул его в дракона. Камень пролетел над головой Энтрери и упал за огромным животным, громко звякнув о груду монет. Звук денег и уверенность в том, что дракон действительно мертв, приободрили обоих людей. Главарь поднял фонарь, в то время как его друг прошел мимо него и поспешно сбежал вниз по крутому спуску.

– Мастер Кэйлрин будет в восторге, когда увидит это, – сказал второй, протопав вниз по склону. Человек с фонарем был более осторожен.

– Я уже сказал ему, что нашел сокровища, но не упоминал о драконе. Хочу, чтобы это было сюрпризом.

– Хорошо, Райчен, Кэйлрин, конечно, сделает тебя почти главой гильдии за это, – он остановился, когда достиг основания выступа и увидел богатство, расположенное теперь на уровне его глаз, – за это... это... как, вообще, это называется?