– Достаточно, – сказал Куинтон прежде, чем Рейллон начал новую атаку.

– С ним все будет в порядке? – спросил он, шагнув к окаменевшему вору.

– Я сделал, как вы пожелали, и не использовал смертельные заклинания. Все, что я сейчас использовал, было предназначено, чтобы ошеломить или парализовать. Я могу намного больше, чем то, что вы только что видели.

Куинтон не был уверен, что ему нравилось то, что произошло со способностями Рейллона, но он не мог это запретить.

– Ты будешь дальше работать на меня? – Куинтон знал, что если бы кто-либо другой из его людей обладал такими способностями, он решил бы остаться в команде или, по крайней мере, уйти и стать независимым.

– Это решать не магу. Если бы не вы, у меня бы не было ни дома, ни денег, и никто не поддержал бы мои способности. Если бы не вы, я никогда не получил бы эту силу. Вы командуете, хотя я хотел бы комнату побольше.

Внезапно, слева от Куинтона раздался визг, он повернулся и увидел, что Парнид вышел из-под действия заклинания и закончил крик, который начал несколько минут назад. На его теле не было серьезных ран, и боль сменилась слабой тряской. Он прыгнул, ища врага, но Куинтон остановил его словами.

Дрэйк и Парнид собрали свое оружие, вернулись и встали рядом со своим хозяином, постоянно бросая злобные взгляды на Рейллона. Куинтон знал, что они будут недовольны еще некоторое время, но с этого момента они работали с магом, а не против него. Они к этому привыкнут.

– Я думаю, что настало время присоединиться к совету, – смеясь, сказал Куинтон, собираясь выйти из канализации и вернуться в кабинет, чтобы спланировать свой приход к власти.

Глава 5. Интрига закручивается

– Входите, входите. Не стойте там, на холоде.

Джон Иренам не думал, что прохладный вечерний бриз был холодным, но при этом он и не хотел спорить с девицей. Он кивнул и вошел в дом градоначальника.

– Могу я взять ваш плащ? – спросила женщина средних лет. Джон сбросил свой тонкий плащ, а также расстегнул пояс с мечом. Хотя служанка никогда не просила об этом во время его посещений дома градоначальника, Джератон неоднократно говорил ему, что он не хотел бы, чтобы кто-либо сидел за его столом с оружием.

– Вас ждут в столовой, – сказала девица прежде, чем исчезла в задней комнате, унося вещи Джона. Капитан быстро прошел по дому, понимая, что он опоздал, и почти не обращал внимания на невероятный дом.

Джератон действительно ждал его, как и остальные участники обеда. Это приглашение не было необычным, Джон привык к особому обращению. Конечно, нежность градоначальника ко взрослому парню была, главным образом, следствием того, что у него была незамужняя дочь. Эллен была единственным ребенком градоначальника и его жены. Большинство мужчин на месте Джератона жалели бы о том, что у них нет сына, чтобы передать ему свое имя и руководящую должность.

Эллен знала об этом. Она также знала, что отец любит ее, и ни на что ее не променяет. Это знание сделало ее намного сильнее, чем она была бы, если бы у нее были братья. Она была независимой и вольнодумной, но не бунтаркой. Она во всем разбиралась и никогда не оставалась равнодушной. Ее свободомыслие и нежелание принять роль, обычную для большинства женщин в городе, удерживали ее от брака. Она не была безумно красива, но не была и невзрачна. В том возрасте, когда за большинством девочек ухаживали, она пошла в школу. Так как она была единственным ребенком градоначальника, это не было необычно, но она получала свое образование не по причине поддержания традиции. Она всерьез интересовалась работой отца и хотела, и могла, несколько раз помочь ему советом.

Мужчины Гаррилпорта видели это и считали, что лучше жениться на женщинах, которыми легче вертеть, как хочешь, и не обращали внимания на Эллен. Джон слышал выражение: "женщина может быть дочерью, женой, вдовой или шлюхой". Хотя Джон не был безоговорочно согласен с этим утверждением, он понимал, что нежелание Эллен подходить ни под одну из этих категорий сделало ее менее привлекательной для мужчин. Она была ближе к тридцати, чем к двадцати, и скоро должна была выйти из статуса "дочери". Кроме того, отец Эллен имел склонность отпугивать мужчин.

Джон кивнул Эллен и Эстер, ее матери, садясь за стол, где сидел еще один человек, Торрил, один из помощников Джератона.

– Добрый вечер.

– Рад, что вам это удалось, – сказал Джератон, глядя на высокие старинные часы в углу большой комнаты. Джон знал, что опоздал, и решил даже не пытаться придумывать неубедительное оправдание.

Из находящейся по соседству кухни вышел дворецкий и приготовился поставить перед ним угощения.

– Надеюсь, вы хотите есть, капитан, – сказал Джератон. Градоначальник упорно называл Джона по званию всякий раз, в присутствии своей дочери. Джон сомневался, что это было случайностью.

– На самом деле, хотелось бы поесть поменьше сегодня вечером.

– Даже не притворяйтесь, что вы садитесь на диету. Я не хочу об этом слышать.

– Он действительно кажется немного толстым, отец, – язвительно заметила Эллен.

– Эллен! – одернула ее мать, но Джон знал, что это было шуткой.

– Нет, – хихикнул Джон, – ничего подобного.

Она ему действительно нравилась.

– Я завтракал сегодня, чего я обычно не делаю.

– Где вы завтракали? – спросила Эллен. Она была не из тех, кто оставался в стороне во время беседы. Джон больше ничего не заметил, но Эстер бросила на нее строгий взгляд.

– В Золотом Колокольчике, – ответил он. Реакция сидящих за столом была близка к потрясению, и соответствовала ожиданиям Джона.

– Не знал, что мы платим вам так много, – сказал Торрил. Помощник посмотрел на своего начальника, но Джератон ничего не сказал, зная, что последует продолжение. Джон продолжил.

– Помните, два дня назад я рассказывал вам о человеке, который помешал карманнику?

– Смутно, – ответил Джератон. – Большую часть того, что вы рассказываете, я не запоминаю, считаю себя слишком умным для этого.

Эллен засмеялась над этими словами. Джон заинтересовался тем, как Эстер бросила на дочь еще один строгий взгляд, но полностью проигнорировал само замечание. Тут был двойной смысл, с которым Эллен боролась, и Джон это одобрял.

– Я следил за ним сегодня утром, чтобы посмотреть, чем он занимается. Он зашел в ресторан, и я последовал за ним. Оказывается, он знал, что я шел за ним и устроил западню, чтобы раскрыть меня. Он купил мне завтрак, и мы довольно долго беседовали.

– И он подтвердил ваше раннее подозрение? – спросил Джератон, начиная действительно вспоминать их разговор несколько дней назад.

– Возможно даже больше, чем ожидал, хотя не думаю, что вы должны об этом волноваться.

– Хорошо, – сказал Джератон, отправляя эту информацию в тот угол своего мозга, куда он бросал весь бесполезный хлам, которым его заваливали каждый день.

Обед был в самом разгаре, и градоначальник перешел к более важным делам.

– Сегодня я встречался с торговцами, и им очень не понравилось предложение о налогах, которое мы им сделали.

Джон кивнул, как будто он точно знал, о каком предложении о налогах говорил Джератон. Капитан приезжал в дом градоначальника около двух раз в месяц, и Джератон всегда говорил на темы, которые его не касались. Только во время нескольких последних посещений Джон начал понимать, что градоначальник приглашал его только для того, чтобы приписать ему идеи своей дочери. В большинстве случаев, когда она давала полезный совет, он ухитрялся так представить идею, как будто она принадлежала Джону.

– Моряки и портовые рабочие жаловались, что доки слишком переполнены жилыми зданиями и хотели бы переселить всех на юг по реке. Это стоит денег, а у нас есть только один способ получения доходов.

Джон и сейчас, и раньше понимал все проблемы, связанные с этим планом.

– Мы пробовали объяснить им, что повышение налогов будет временным, – вмешался Торрил, – но они не хотели даже слушать. Единственный выход, который у нас остается, ввести пошлины на ввозимые грузы, но это нанесет убытки портовым рабочим, а они уже согласились взять на себя стоимость складов, которые хотят построить, как только мы уберем жилые дома из этого района. Я не хочу наносить им двойной ущерб.