- Выбора не осталось у всех, - мягко, едва слышно произнесло существо. Затем громче:

- Но ты должен простить меня, Морган. Времена отчаянные. Я отправила зов; ты пришёл. Торил никогда не знал более истинного сына Эльдат.

Теперь настала её очередь рассматривать юношу; её тёмные глаза встретились с его взглядом. Морган почувствовал, как утекает злость — лишь для того, чтобы ей на смену пришло... он не знал что. Раздражение? Стыд? Он чувствовал себя неловким мальчишкой под тяжестью этого чуждого взгляда.

- О-откуда т-ты знаешь м-моё имя? - быстро пробормотал он, пытаясь как-то отвести от себя этот изучающий взгляд.

Морская женщина рассмеялась, явным образом позабавленная.

- Вы, смертные, носите свои имена так же открыто, как селки носят кожу. Узнать ваше имя — детская игра, если знать способ.

Её улыбка угасла.

- Ах, кажется, я веду себя грубо. Снова прошу прощения. Немало времени прошло с тех пор, как я в последний раз разговаривала со смертным. Я — Авадриэлиаэнворуландрал. Можешь звать меня Авадриэль. Я — алу'теэль'квессир, из народа, который твои предки называли «морскими эльфами», и мне нужна твоя помощь.

Морган потрясённо опустился на пристань. Алу'теэль'квессир. Морские эльфы. Он мечтал о встрече с одним из этих существ — и вот разговаривает с одной из них во плоти.

- Вам нужна моя помощь? - недоверчиво спросил он. - Но, госпожа...

- Авадриэль, - оборвало его создание. - Я ещё несколько веков назад отказалась от таких формальностей.

- Авадриэль, - продолжил он, решив не обращать внимания на следующие из последнего заявления эльфийки выводы. - Я простой рыбак.

«Наверняка, - подумал Морган, - это прекрасное создание, поднявшееся из глубин, просто ошиблось». Скоро она поймёт это и вернётся в своё подводное царство, оставив его в одиночестве и в дураках. Прямо сейчас он не знал, что будет хуже.

- Рыбак, - фыркнула Авадриэль. - Ты совсем не простой рыбак, Морган. Ты один из немногих смертных, кто может слышать Старую Песнь.

- Да, - продолжала она, заметив его недоумение, - море оставило на тебе свою метку, пускай даже из-за этого тебя боятся и не доверяют другие из твоего народа. Поэтому я пришла.

«Говорит, прямо как в выдумках бардов», - подумал юноша. Но неужели он мог отмахнуться от этих слов, посчитать их простой бессмыслицей, когда они исходили из уст такого создания? Как только он увидел её, мир Моргана перевернулся. Он чувствовал, что захвачен какой-то неумолимой волной, уносящей его в глубины чёрной бездны. Но слова Авадриэли казались правдой, а её присутствие давало ему точку опоры, якорь в бушующем море. Он угрюмо кивнул, слишком напуганный, чтобы говорить.

Авариэль наградила его слабой улыбкой.

- Рада видеть, что дети солнца по-прежнему храбры — хотя, боюсь, даже храбрости не хватит, чтобы спасти нас. Видишь ли, Морган, глубоко в недрах чернейшей бездны моря пробудилось великое зло, встав во главе войска своих зловещих последователей. Это войско уже разрушило Аварнот. Многие из моего народа...

Морская эльфийка замолкла, её черты исказились, и Морган увидел, какую боль она скрывает глубоко внутри. Он отвёл взгляд, не желая вмешиваться. Несколько мгновений спустя, она продолжила — теперь дрожащим шёпотом.

- Многие из моего народа отправились в залы Сашеласа, но на этом всё не закончится. С каждым днём зло набирает силу, и оно могучим приливом пронесётся по землям Фаэруна, разрушая всё на своём пути.

Что-то в её голосе заставило Моргана поднять взгляд. Авадриэль казалась бледной, краски покинули её лицо. Юноша только хотел спросить, что случилось, как большая волна толкнула её в бок, обнажив глубокую рану на правом плече. Плоть, мышцы и вены были разорваны, открывая тонкую белую кость. Морган тихонько выругался.

- Госпожа... Авадриэль, вы ранены!

Он был зол; на себя, за то, что не заметил рану раньше, и на неё, за то, что она скрывала своё состояние.

Как она с таким серьёзным ранением сумела удержаться в сознании, было за гранью его понимания. Он торопливо оглядел деревянную пристань в поисках одной из небольших шлюпок, которые моряки использовали, чтобы попадать на корабли, слишком большие для маленького деревенского причала. Скоро он нашёл одну, привязанную рядом с грудой ржавеющих ловушек для крабов. Торопливо спустившись по скрипучей верёвочной лестнице, молодой рыбак оттолкнулся от причала и направил видавшую виды шлюпку к раненому созданию.

- Не волнуйся о моём здоровье, Морган, - слабо запротестовала Авадриэль, когда он приблизился. - Моё послание куда важнее моей жизни.

Не обращая внимания на слова морской эльфийки, поскольку уже решил, что её жизнь куда важнее его собственной, Морган подгрёб поближе и осторожно втащил её в грубую лодчонку, стараясь не побеспокоить раненое плечо. Эльфийка была удивительно лёгкой, и несмотря на свои первоначальные возражения, не стала сопротивляться. Он осторожно опустил её на дно лодки, свернул свою верхнюю одежду и подложил её под голову, а тело укрыл истрёпанным брезентом.

Кожа Авадриэль была холодной, а её некогда ясные глаза уже начинали стекленеть. Она всё равно протянула к нему перепончатые ладони, повернула голову, обнажая три жаберных щели по обе стороны своей тонкой шеи. Он наклонился к ней, испытав приступ любопытства, когда щели шумно всосали воздух.

- Морган... ты... должен выслушать, - слабо прошептала она. - Ты должен кое-что... сделать... кое-что.

Её голос утих.

Сначала он решил, что Авадриэль умерла, поскольку её жабры перестали шевелиться, но  страх улёгся, когда её грудь стала медленно подниматься и опадать. Авадриэль была серьёзно ранена, но, хвала богам, она была жива.

Он тихонько уселся в небольшой шлюпке. Предрассветный ветер хлестал по его обнажённым рукам и шее. Тонкая рубаха с короткими рукавами не защищала от свойственного этому сезону холода. Не обращая внимания, Морган начал грести. Неподалёку от пристани располагались неглубокие морские пещеры. Он заберёт Авадриэль туда, подальше от любопытных глаз и боязливых мыслей мурктарцев. Он позаботится о её ранах, а когда она очнётся, отправится ради неё на самый край Торила. Он помнил её страстную мольбу. В нём нуждались.

Кровь. Морскую воду наполнял запах крови, тяжёлый и густой. Тлакк лениво плыл среди колышущихся водорослей, смакуя этот аромат, всасывая его с каждым движением своих жаберных щелей. Аромат пробуждал какой-то глубокий отклик в сердце охотника, древний голод, древнее самого моря. Тлакк ждал, позволяя голоду накопиться, вырасти, пока тот не запел внутри — когти, клыки и рвущаяся плоть, дикая, первобытная песня.

Он быстро покачал своей зелёной чешуйчатой головой, отказываясь уходить в Место Безумия. Хотя это стоило ему больших усилий, Тлакк снова заставил себя сосредоточиться на охоте. У него ещё оставались дела, и хозяин будет недоволен, если он не сумеет выполнить свою задачу. Три громких щелчка призвали других охотников, осматривающих каменистое морское дно. Тлакк окидывал каждого свирепым взглядом, довольный тем, что они приближались с подобающим смирением. Сейчас, когда жертва совсем рядом, он не потерпит неподчинения.

Он мрачно усмехнулся, обнажив несколько рядов игольчато-острых зубов, когда собравшиеся охотники учуяли кровь. Быстрый сигнал заставил их стрелой сорваться с места, следуя по запаху. Скоро, злорадно подумал Тлакк, устремляясь за товарищами. Скоро охота закончится.

Морган сидел в сырой пещере, глядя на то, как спокойно вздымается и опадает грудь Авадриэль. У его ног стоял побитый фонарь, осторожно примостившийся между двумя покрытыми слизью сталагмитами. Грубый свет фонаря лизал неровные камни пещеры, обнажая несколько неровных каменных уступов, окружающих небольшое приливное озерцо.

Они добрались до морских пещер прямо перед тем, как утреннее солнце перевалило за горизонт. Морган был рад, что сумел достичь убежища прежде, чем деревенские лодки вышли в море в поисках сегодняшнего улова. Он завёл свою шлюпку достаточно глубоко в пещеры, чтобы укрыть её от чужих взоров, а затем осторожно поднял Авадриэль и положил её на низкий, относительно плоский каменный выступ, нависающий над приливным озером, и принялся перевязывать её рану, как умел.