- Я прослежу, чтобы до утра тебя вышвырнули из клуба, заставив пресмыкаться перед Променадом, - пообещал сэр Хэмнет. Он встретил немигающий взгляд дворецкого и смолк, втайне надеясь, что тот ответит.

Напряжённая, неуютная тишина свалилась на читальню, нарушаемая только шипением огня. И только Гарет Трюсильвер был тем, кто, наконец, её нарушил. Небольшая частичка его жалела Утера, но по большей части он боялся, что продолжение издевательств над лакеем заклеймит старого исследователя как жестокого человека.

Капитан взял аристократа под руку и усадил обратно в кресло.

- Вы хорошо отчитали Утера, даже Боги с этим согласятся, - громко отметил Трюсильвер. –Такое сильное шипение огня – это отголосок смеха Ллииры. Нашу Леди Радости весьма забавляет, когда кого-то выставляют дураком – а именно им вы и выставили Утера. Никто здесь не будет это даже обсуждать.

Получив подсказку от капитана, посетители клуба тихо выразили сэру Хэмнету слова поддержки, прежде чем вернуться к своим напитками и игре в шахматы. Но исследователя нельзя было утихомирить так просто. Он отстранился от Трюсильвера и сварливо возразил:

- Эта история – вранье. Малодушная чепуха, чьё назначение – помочь крестьянам спать крепче ночью. Мир – намного более мерзкое место.

- Каждый раз, когда огонь трещит, - начал Хэмнет, устроившись в удобных объятиях своего кресла, - значит, что чей-то дух сломался. Шипение – удовлетворённый вздох Цирика, который тащит обречённую душу вниз, в Гадес, в свой Костяной Замок.

- Этого нет в ваших записях, - отметил капитан Трюсильвер, привычно облокотившись на ручку кресла. – Вы должны доверить это бумаге – может, как приложение к вашему эссе об известных магических воротах в Королевство Мёртвых.

- Я никогда не записываю то, что не могу доказать, - высокомерно возразил сэр Хэмнет. – И хотя у меня есть все причины верить в достоверность этой истории, мне пришлось бы поговорить с самим Цириком, чтобы её подтвердить, - смерив Трюсильвера ледяным взглядом, старик добавил: - Это было бы отличным заданием, для тебя, Гарет. С окончания Битвы Золотого Пути прошло уже много времени. Нельзя всё время жить былыми победами.

Со своего места, где он ползал на коленях, оттирая пятна вина с ковра, подал голос Утер, прочистив горло:

- С вашего позволения, милорд, могу ли я кое-что предложить?

Сэр Хэмнет глянул вниз на стоявшего на четвереньках дворецкого. Полное отсутствие вызова в его нечеловеческих глазах смягчило сердце старика.

- Да. Продолжай.

- Если вы решитесь на эту вылазку в царство Цирика, я... я смогу предоставить некоторые детали безопасного пути, не занесённого в журналы общества.

Исказив красивые черты, на лицо Трюсильвера набежало изумление - как облако, заслоняющее солнце.

- Если это шутка, то очень неудачная. После этой небольшой перепалки, я уж подумал...

- О, нет, я не насмехаюсь над вами, милорды, - дворецкий провёл взглядом слева направо, убеждаясь, что никто не подслушивает. - Понимаете, периодически обитатели Гадеса отправляются в миры смертных, притворяясь людьми. Некоторые принимают меня за одного из своих - такого же последователя Цирика, заточённого здесь по воле какого-то колдуна.

Он жестом показал на свою внешность.

- Это - результат обычной ошибки, благодаря которому демоны предлагают мне дружбу и поддержку. Меня до сих пор трясёт от тех вещей, о которых они рассказывали в приступе излишней общительности.

Сэр Хэмнет неуютно заёрзал в своём кресле, однако капитан Трюсильвер при этих словах вскочил на ноги.

- И ты можешь помочь нам безопасно добраться до Гадеса? - пораженно выдохнул солдат.

- Я поделюсь этим знанием, хоть и не без колебаний, милорды. Ведь путь ведёт к самому Цирику.

- Кто-то обдурил тебя, Утер, - вмешался сэр Хэмнет. - Я добавил в каталоги все известные способы, которыми смертные могут добраться до Города Раздоров. И все они слишком хорошо охраняются обитателями этого плана; лишь самые безрассудные захотят ими воспользоваться.

- Демоны рассказали, что этой дорогой ходят не герои, а простой народ, - возразил Утер. - Неудивительно, что его существование осталось в тайне от таких выдающихся личностей, как вы.

Сэр Хэмнет лишь махнул на это рукой.

- Если бы следующие россказни были хоть чуточку правдивы, я бы сам отправился по этой дороге. Но в них нет ни крупицы правды. Так вот, говорят, вознёсшись и став частью божественного пантеона, Цирик пообещал, что любая живая душа, осмелившаяся преодолеть путь до Гадеса, получит аудиенцию у него и безопасный проход обратно к дневному свету, когда встреча будет закончена.

- И это обещание стало смертельным искушением, приведшим многих ищущих приключения глупцов к их погибели, - пожилой авантюрист насмешливо хмыкнул. - Цирик расставил посты демонов вдоль всех дорог, ведущих в его домен, и никто не смог обойти их. Вряд ли бы он оставил один из путей без охраны, особенно доступный «простому народу».

- Но что, если Утер прав? - не унимался Трюсильвер. - И нам не придётся сталкиваться с обитателями плана, с ловушками и с бесконечной дорогой через равнины Фугу. И тогда, связанный собственным же договором, Цирик примет нас у себя! Никакие писульки Книгвортов никогда не сравнятся с тем трудом, что станет результатом этой встречи.

- Трата времени, - отрезал сэр Хэмнет.

- Если вы считаете мой рассказ лживым, то я прошу прощения за ваше потраченное драгоценное время, - Утер торопливо собрал свои тряпки и щётки. - Я упомянул про этот способ лишь в качестве извинения за свою дерзость. Просто надеялся, что эта информация поможет вам закрепить то уважение, которого вы заслуживаете со стороны ваших соратников, и смягчит ваше желание меня уволить.

Громадный дворецкий поднялся, возвышаясь и над солдатом, и над аристократом.

- Однако, если вы не уверены только потому, что думаете я неискренен, как насчёт такого предложения: если вы отыщите этот путь, но он окажется неверным, вы накажете меня в соответствии с затраченными на поиски усилиями. Если же дорога верна, но охраняется кем-либо из чудовищных миньонов Цирика, вы накажете меня в соответствии с риском, которому подверглись.

- Легко дать такое обещание, зная, что мы можем не вернуться.

- Если кто-то из вас не вернётся, я сознаюсь в умышленном убийстве и понесу законное наказание - обезглавливание, если не ошибаюсь - без суда, - сказал Утер. - Можем записать это, прежде чем вы отправитесь.

- Вот как, - выдал капитан Трюсильвер, улыбаясь. - Несомненно, Утер не стал бы предлагать свою жизнь, если бы думал, что нам грозит хотя бы малейшая опасность. А если эта дорога в Гадес окажется пустышкой, мы сможем его побить палками, а потом уволить. Клуб избавится от него, да и к лучшему.

Сэр Хэмнет ссутулился в своём кресле, пытаясь подобрать подходящий ответ, найти возможность избежать столь внезапно возникшего, нежелательного вызова.

Спустя пару секунд Трюсильвер склонился ближе. Красивый молодой солдат говорил мягко, тщательно подбирая каждое слово. По напряжению в его голосе было понятно, какую сильную боль причиняют ему его же слова.

- Я... Я понимаю, если вы не чувствуете себя достаточно, эм, здоровым чтобы пойти с нами. Вы уже не так молоды... То есть, возможно, клубный доктор мог бы...

Разочарование в глазах капитана было кинжалом, а таившееся в запинающихся речах едва прикрытое обвинение в трусости - ядом, покрывающим клинок. Вместе они вцепились в гордость старика, мучительной волной сотряся его до основания души. Исследователь почувствовал, как его щёки краснеют от гнева.

- Статуя сэра Хэмнета Хоклина слишком давно стоит в Зале Достойных, - процедил он, сверкая полными вызова глазами. - Я пошлю человека за моим мечом и походным плащом. Отправляемся в Гадес сегодня ночью.