Целых три месяца у меня ушло на то, чтобы убедить бабушку в целесообразности покупки компьютера. Затем, получив в руки деньги, я сама поехала в ближайший магазин электроники в Викторвилле и приобрела ноутбук с тринадцатидюймовым экраном и цветной принтер. Вышло все прекрасно. Бабушка немного поворчала по поводу расходов, но терпеливо сидела рядом со мной, пока я скачивала программу для ведения животноводческого хозяйства, вводила в нее список наших клиентов и связывала базу данных с нашими банковскими счетами. Как только она поняла, насколько это удобно — держать всю информацию в одном месте, — инстинкты деловой женщины взяли верх. Через несколько недель она уже пользовалась программой, чтобы анализировать динамику расходов и делать финансовые прогнозы. Подумав об этом, я вдруг ужаснулась: после смерти бабушки Хелен никто не вел счета и документацию. Я совершенно упустила из виду эту сторону бизнеса.

В бывшей кладовке, ставшей теперь офисом, я включила компьютер и вошла в рабочую программу, чтобы проверить, какую отчетность следует составить и какие счета оплатить. Вполне предсказуемо, всплывающее окно предупредило меня, что на нашем счете недостаточно средств, чтобы покрыть предстоящие расходы. Борясь с нарастающей паникой, я прокрутила страницу вниз, просмотрела недавние траты и остолбенела: оказалось, незадолго до смерти, за неделю до предполагаемого несчастного случая, бабушка Хелен выписала чек на пять тысяч долларов. Это было тем более странно, что мы больше не пользовались бумажными чеками. Я кликнула на изображение обналиченного чека и увидела, что предъявитель, Стив Джонс, забрал деньги на следующий день после поминок.

Я никак не могла понять, почему бабушка вообще выписала кому-то чек, не говоря уже о такой внушительной сумме. Также казалось маловероятным, что предъявитель стал бы тянуть с обналичиванием такой кучи денег. Я изучила подпись, затем перешла на другую страницу и посмотрела образец старого бумажного чека. Петля буквы «Д» в фамилии «Джонс» опускалась чуть ниже, а хвостик буквы «с» поднимался чуть выше, хотя в глаза эти различия и не бросались.

Мэтт волновался не зря. Дядя Стив явно умел подделывать подпись матери.

Затем, так же как все, кто любит человека, страдающего пагубной зависимостью, я попыталась найти объяснение его поведению, убедить себя, что все это чистое недоразумение. Дядя Стив катастрофически не умел обращаться с деньгами. Он был по уши в долгах по кредитным картам и каждый раз терял задаток, снимая квартиру. Бабушка Хелен всегда по возможности помогала ему. Не исключено, что ее смерть была предумышленной еще в большей степени, чем я предполагала. Может быть, она чувствовала вину за то, что вычеркнула сына из завещания, и перед своим так называемым несчастным случаем послала ему чек — это легче и быстрее, чем менять завещание. Однако в душе я понимала, что обманываю сама себя, — все это никак не согласовывалось с тем, что я знала о дяде Стиве и о наркотической зависимости. Его воздержание было таким хрупким состоянием.

Я представила, как после поминок они с Мэттом разъехались в разные стороны. Возможно, Мэтт пытался убедить друга выпить с ним кофе, а дядя Стив настаивал, что он в полном порядке и просто хочет спать. Может, он даже сам в это верил, но до дома так и не добрался — нашел какое-нибудь злачное место и обдолбался еще прежде, чем закончился ливень, а очухавшись на следующее утро, стал недоумевать, зачем вообще завязал, подделал чек на пять тысяч и исчез.

Страшно было подумать, какой вред он может нанести себе с такими деньжищами в кармане. Хоть бы Мэтт поскорее его нашел. Отвергнутый сын Рубена единственный из всех нас умел вразумить дядю Стива. Если Мэтту удастся убедить его покинуть притон, в котором он осел, и пойти на встречу анонимных наркоманов, дядя преодолеет очередной срыв. По крайней мере, в прошлом происходило именно так.

Тем временем я заморозила счет, на котором осталось восемьсот тридцать шесть долларов. Эта сумма не покроет даже ремонт пикапа, не говоря уже о стоимости витаминных добавок. Я перешла на свой личный счет, где копила деньги на поездку в Монтану. К счастью, он был нетронут, — как и прежде, там лежало чуть меньше двух тысяч долларов. На эти деньги я могу протянуть до продажи ранчо, а затем Джо Джаред переведет мне оговоренный платеж. Мысли о бесплодных яйцах в инкубаторе бередили мою совесть, но я отбросила их. Нужно придерживаться плана.

Я взяла пустой ящик и стала думать, как сложить папки с документами, но охота паковать вещи испарилась. Кроме того, причин хранить старые бумаги не было — нужно отвезти все это на помойку. Или нет. Оставить их здесь, и пусть Джо Джаред сам с ними разбирается. Я положила голову на стол и, видимо, задремала, потому что следующее, что я помню, — как кто-то зовет меня по имени.

— Таллула!

Голос прозвучал издалека, с повышением интонации на втором слоге, как обычно произносила бабушка Хелен: «Тал-ЛУ-ла». Я приподняла голову. Какая-то бумага прилипла к моей щеке, я смахнула ее и села. Я находилась в офисе. Было темно.

— Таллула! — позвал тот же голос.

Я вышла в освещенную кухню.

На пороге дома стояла, придерживая за собой дверь, худая женщина в сапогах на высоком каблуке, черных леггинсах и футболке с принтом «Металлика». Белокурые дреды дикой гривой спадали на ключицы.

— Мама?

ГЛАВА 9

— Таллула, куколка! — Она вскинула руки и бросилась ко мне. Дреды у нее были длиннее, морщины вокруг глаз углубились, лицо утончилось. Она обвила меня руками, и я почувствовала запах сигарет. «Кэмел лайт». Мама отстранила меня на расстояние вытянутых рук и стала рассматривать. Ворот футболки сполз на одно плечо, обнажая лямку красного кружевного бюстгальтера. — Какая ты красотка! — И она снова привлекла меня к себе. — Совсем взрослая.

Мы расстались с мамой, когда я была бледным подростком тринадцати лет, маленьким и пухлым. Но, начав работать на ферме, я быстро изменилась: подросла, окрепла и загорела от частого пребывания на солнце.

Через ее плечо я увидела, как Девон вошел в дом и закрыл за собой дверь. Мне показалось, что я сплю, — с чего это отвергнутый бойфренд и блудная мамаша вместе заявились в дом посреди ночи?

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, сама не зная, к кому из них обращаюсь.

— Ах, кукла, — ответила мама, отпуская меня. — Извини, что я так долго ехала.

— Заупокойная служба и поминки были два дня назад.

— Знаю. У тебя, наверно, выдалась еще та неделька. — Стуча каблуками по линолеуму, мама вошла в кухню и отправилась медленно осматривать дом, который оставила двадцать четыре года назад. — Тут ничегошеньки не изменилось, — сказала она.

— Что ты здесь делаешь? — снова спросила я, окончательно проснувшись.

— Я же обещала тебе приехать. — Мама открыла холодильник и отступила назад, видимо удивляясь количеству еды. Склонила голову влево, потом вправо. — Ага, нашла, — проговорила она, доставая стоявшие в глубине полки бутылки пива.

— Это было неделю назад.

— Ну вот я и приехала, — ответила мама. — Будешь, пупсик? — Она протянула пиво Девону.

Он отказался, махнув рукой.

Взглянув на часы, я увидела, что время — половина третьего ночи, и сразу все встало на свои места.

— Вы пили вместе, что ли?

Мама отвинтила крышку с бутылки.

— О, это офигенно забавная история.

Лично я в этом сомневалась.

— Понимаешь, моя машина екнулась, не успела я выехать из Окленда. Вот непруха, да? — Она сделала глоток и взглянула на этикетку. — Ну и вот, пришлось ее ремонтировать, а потом оказалось, что у меня нет бабосов заплатить за работу, и я попыталась занять их у Тэмми — это моя подруга, — но она тоже, знаешь ли, не миллионерша, вечно сидит на мели. Короче говоря, мне удалось поймать попутку, потом я так же автостопом дотелепалась до Сомбры, но не тащиться же сюда на ранчо на своих двоих. Ну и вот, я завернула в бар, чтобы уломать кого-нибудь подвезти меня, и в итоге классно оторвалась. — Она дружески пихнула Девона в плечо. — Старый бар — лучшее место завести новых друзей, — заключила мама, садясь напротив него. — Наткнулась там на одного парня, Уолтера, — мы вместе учились в старших классах. Он ни фига не изменился, ну, может, чуток оплыл. Знаешь его?