Не знаю, что было тому причиной - может быть, отсутствие признаков цивилизации, которое в таком пустынном и мрачном месте неизбежно начинает пугать, а может быть, какой-то звук на самом краешке слышимости, - но я вдруг почувствовал панический страх. Сдерживаясь, чтобы не побежать сломя голову, я направился вправо... - нет, влево - только бы поскорее выбраться из этого коридора! Но я шел, стены тянулись, а выхода все не было. Г д е - н и б у д ь з д е с ь д о л ж н а н а х о д и т ь с я л е с т н и ц а , в е д у щ а я в н и з . Н у ж н о т о л ь к о н а й т и .

Мне начало казаться, что я иду по кругу - причем, прошел уже несколько раз. Чтобы проверить это, я порылся в кармане, отыскал там клочок бумаги, оборвал по краям так, чтобы получился треугольник, и положил на пол, у стенки. Пошел дальше.

Когда через некоторое время я увидел этот треугольник, сомнений не осталось: о т к р ы т о г о в ы х о д а н а о б щ у ю л е с т н и ц у , к о т о р а я с в я з ы в а е т в с е э т а ж и

/ п о л у ч а е т с я , н е в с е /

б а ш н и , з д е с ь н е т у . Н у ж н о и с к а т ь к а к о й н и б у д ь д р у г о й .

Логичнее всего было бы вернуться к Мугиду и попросить его помочь мне. Вот только я не помнил, которая из дверей ведет в ту комнатку.

Тогда я стал наудачу открывать все двери подряд. Вернее, пытаться открывать, потому что большая их часть была заперта. Открытые, впрочем, тоже не помогли мне в решении задачи. За некоторыми оказывались пустые ниши в человеческий рост, за другими - кладовые, доверху набитые каким-то хламом, паутиной и мышиным пометом. Я даже вспугнул пару раз мышей, которые, несмотря на обещание Мугида "разобраться" с грызунами, по-прежнему обитали в гостинице.

В общем, там было все, кроме того, что я искал.

Измазанный в пыли, уставший и порядком струхнувший, я набрел-таки на дверь, за которой имелась лестница. Только радоваться было еще рано - лестница состояла из двух низеньких ступенек, расположенных в очередной нише. Эти ступеньки поднимались к глухой стене и... все. В е л и к о л е п н о !

И я бы, наверное, миновал эту псевдолестницу, но мое внимание привлекла небольшая хвостатая тень, метнувшаяся в дальний угол ниши из-под ног. М ы ш ь ! Д а ж е з д е с ь - м ы ш ь !

Маленький грызун стрелой мчался к глухой стенке, смешно подпрыгивая на ступеньках: одна, вторая... Вот он забрался на верхнюю, остановился на секундочку, чтобы оглянуться. Оглянулся. Опасность (то есть я) все еще нависала над ним. Тогда зверек, не мешкая, прыгнул прямо в стенку.

И исчез.

Я потер рукой правый глаз: э т - т о е щ е ч т о з а ф о к у с ы ?!

Глаз послушно выдавил слезу, поморгал. Все равно в пределах видимости мыши не было.

К а к о г о ?...

Стена молчала.

Другой бы, наверное, понял, что к чему, и попытался прыгнуть в стену. Я не такой.

Для начала я оставил дверь в нишу открытой, после чего направился к ближайшей доступной мне кладовой. Там выцепил из общей кучи несколько сломанных стульев, испорченную китару с одной струной, покрытый плесенью фолиант, - и поволок все это к "волшебной" стене. Отломал от принесенного стула ножку и ткнул в стену.

Ножка наполовину ушла в нее, не испытывая ощутимого сопротивления. Я дернул обратно. И - нате вам! - в руках у меня осталась только та половина, которая была по эту сторону стены.

К а к и н т е р е с н о !

Швырнул оставшийся кусок ножки в стену. Улетел и не вернулся - как и не было. Тогда вслед за ним отправилось все остальное раздобытое мной добро.

Когда я сообразил, что падать на кучу сломанных стульев и однострунную китару будет не совсем приятно, у меня в руках оставался только плесневелый фолиант. Я подумал, что уж он-то ничего не изменит, и швырнул том вслед за остальными вещицами.

А потом прыгнул сам.

И конечно, приземлился на все это барахло - хорошо так приземлился. Аж что-то треснуло подо мной. К а ж е т с я , к и т а р а .

Огляделся.

Я полулежал в уже знакомых мне обломках мебели на первом этаже "Башни", таком родном и уютном. Наверное, нужно было закричать "люди, я вернулся!" или что-нибудь подобное, но я всегда, при любых обстоятельствах, оставался излишне черствым и крайне циничным человеком. Поэтому я только позлорадствовал тому, что Мугиду придется разбираться со всей этой древней дрянью, которую я сюда нашвырял. Н а д е ю с ь , с л у г и с п р о с я т у н е г о о б э т о м п р е ж д е , ч е м в ы ш в ы р н у т ь в с е б а р а х л о н а м у с о р н и к . А м о ж е т , д а ж е у в и д и т к т о - т о и з г о с т е й ...

С такими, прямо скажем - недостойными мыслями, я пошел к лестнице, чтобы по ней, широкой и надежной, подняться на третий этаж и навестить наконец Карну. В с е - т а к и с к о р о о б е д - п о р а б ы и и с п о л н и т ь т о , ч т о з а д у м а л з а з а в т р а к о м . С а м о е в р е м я .

Найти на третьем этаже девятую комнату оказалось не так сложно. Я мельком пожалел о том, что не привел себя в порядок после утренних приключений, но отринул в сторону все упаднические мысли и постучал.

- Кто там? - спросили за дверью слабым голосом.

П о х о ж е , д е в у ш к е с о в с е м п л о х о .

- Это я, Нулкэр.

- Входите, - точно таким же печально-болезненным тоном. - Не заперто.

Я толкнул дверь и шагнул в комнату, ожидая увидеть Карну почти что при смерти.

Девушка сидела на кровати, забравшись в нее с ногами, и держала в руках книгу.

- Это чудесно, что вы пришли! Я здесь просто умираю от скуки!

Произнесено это было совсем другим голосом, энергичным и немного лукавым. Уж его-то владелица точно не умирала - ни от скуки, ни от неожиданной болезни.

Я осторожно сел на краешек кровати и попытался разобраться:

- Минуточку. Данкэн сказал мне, что вам нездоровится.

Она изобразила на лице возмущение:

- Что же, вы не рады, что это не так?

- Я рад, - сказал я искренне. - Я очень рад. Просто хочу понять, что же происходит.

- Ну так я дала вам шанс! - заявила Карна. - Помните, вчера вы говорили, что Мугид специально лишает нас свободного времени, чтобы мы не могли проникнуть в тайны "Башни"? А я, притворившись больной, предоставила вам уйму свободного времени. Используйте!

Я улыбнулся:

- Вот уж не ожидал! Не даром говорят, что в священной роще демоны водятся! Но вы же здесь скучаете одна.