Я перегнулся через перила и посмотрел вниз.

Внизу, у одного из гобеленов, стоял олень. Могучий зверь устало запрокинул назад голову, отягченную роскошными рогами, и вздрагивал всем телом; из раны над лопаткой сочилась кровь.

Перепрыгивая через ступеньки, я помчался "на помощь". Не знаю, что стукнуло мне в голову, - ведь олень запросто мог распороть мне живот одним взмахом своих "роскошных" рогов.

Но когда я, запыхавшийся и растрепанный, оказался внизу, зверя и близко не было. Зато там стоял Мугид и невозмутимо смотрел на меня.

- Что-то случилось, господин Нулкэр?

- Где олень?!

- Какой олень? Вам, кажется, приснился дурной сон.

Я покачал головой, с трудом переводя дыхание. В с е - т а к и п о т е р я л ф о р м у , с и д я в э т о й п р - р о к л я т о й " Б а ш н е "!

- Не мне, господин Мугид. Не мне. Так что же вы сделали с оленем?

- А что я, по-вашему, м о г сделать с оленем? И - кстати - откуда ему здесь взяться? Если вы не забыли, мы изолированы от внешнего мира. Да и не водятся в горах олени.

- А эта кровь - она откуда просочилась? - я устало ткнул пальцем в черное пятно на полу.

- Полноте! Какая же это кровь, господин Нулкэр? Это просто кто-то из слуг разлил масло. Я прикажу, и к утру пятна не будет.

- Не сомневаюсь, господин Мугид.

Наверху все-таки захлопали двери, и чьи-то ноги застучали по ступенькам. Видимо, господа внимающие решили наконец выяснить причину ора, разбудившего их. А Мугид теперь спишет все на меня - мол, проснулся, выбежал чуть ли не в исподнем и кричал что-то об олене.

Противно стало. Я развернулся и пошел наверх.

- Что случилось? - спросил Данкэн, перевешиваясь через перила.

- Ничего, - угрюмо бросил я.

- Но кто-то же кричал, - раздраженно проговорил Валхирр.

Я отмахнулся:

- Спросите у господина Мугида.

Данкэн, кажется, понял. Остальные захлопали глазами и провожали меня взглядами до тех пор, пока я не скрылся у себя на этаже.

Парня в очках среди них не было - наверное, слишком крепко спал.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ

Мугид, конечно, оказался прав - утром пятна не было. А раз не было пятна, то и говорить, в сущности, не о чем. Приснилось, привиделось, прислышалось. Показалось.

Я мрачно сидел за столом и с садистским удовольствием расковыривал залежи салата в своей тарелке. Одинокий, умаявшийся от переживаний и весь блестящий маслом гриб, откатился в сторону и делал вид, что он здесь ни при чем и уж конечно - несъедобен. Я наколол его на вилку и сжевал. Н е ч е г о п р и к и д ы в а т ь с я !

- Признайтесь, Нулкэр, вы ведь вчера что-то видели, - небрежно произнес Данкэн. В е л и к и й К о н с п и р а т о р ! М о ж н о п о д у м а т ь , М у г и д н е з а м е т и т н а ш и х п е р е ш е п т ы в а н и й .

Я удивился этой мысли. В к о н ц е к о н ц о в , с к а к о й с т а т и м н е с к р ы в а т ь о т с т а р и к а т о , ч т о я г о в о р ю с к е м - л и б о о в ч е р а ш н е м ? В е д ь э т о я о к а з а л с я в д у р а ц к о м п о л о ж е н и и .

- Видел, - проворчал я. - Скажите, Данкэн, в горах водятся олени?

Тот озадаченно посмотрел на меня и сморщил лоб:

- А при чем здесь олени, Нулкэр? Или вы таким образом пытаетесь уйти от вопроса?

- Нет, просто интересно. Понимаете, я вчера видел оленя.

- Во сне?

- Наяву, Данкэн, наяву! Хотя наш почтенный повествователь желал бы убедить меня в обратном.

Журналист кивнул:

- Итак, олень. И что же он делал, этот ваш олень?

- Стоял и истекал кровью. И еще кричал. Кстати, вы не слышали крик этой ночью?

- Слышал, - Данкэн отпил из своего бокала и потянулся за пирожным. Кажется, не существовало ничего, что могло бы заставить этого человека хоть на несколько минут потерять интерес к завтраку. - Слышал, поэтому и выбежал наружу. Жаль только, что не сразу - сначала лежал и думал: "Показалось мне это или нет?" Остальные, между прочим, поступили подобным же образом.

- Вы уже и это успели узнать?

- Как говориться, положение обязывает, - самодовольно заявил Данкэн. - По сути, вы последний.

- А вот и нет. Очкарика, по-моему, среди нас нету, так что я думаю, вы его не успели допросить.

Журналист скривился:

- Ну у вас и выраженьица, господин Нулкэр! "Допросить!" Впрочем, вынужден признать вашу правоту: не успел. Зато выяснил, что юноша заболел. Видимо, держал открытым окно и простудился.

Я пренебрежительно хмыкнул:

- Спрашивали, небось, у Мугида?

- А у кого же еще? - парировал Данкэн. - Он на данный момент - самый информированный человек в гостинице.

- И самый правдивый, - саркастически добавил я.

- Ну, по крайней мере, будем знать официальную версию случившегося.

В это время к моему плечу прикоснулись. Я обернулся.

- Вы сплетничаете, не хуже двух столетних старушек, - сказала, улыбнувшись нам, Карна. - Может, поделитесь парой секретов с умирающей от любопытства девушкой?

Я взглянул на Данкэна:

- Спасем умирающую?

- Вы всегда отличались неоправданным человеколюбием, - заметил тот. Рассказывайте, а я займусь тортом.

- Похоже, господин журналист наедается впрок, - сказала девушка.

- Ага, он просто узнал, что на самом-то деле запасы в гостинице скоро подойдут к концу, а никакого радиопередатчика у Мугида нету. Вот и старается перед смертью на... накушаться.

- Нулкэр, прекратите грубить! - велел журналист. - Просто не вижу никакой причины обижать повара, готовившего сей шедевр, - он указал на укремленный кусок торта. - Ведь кроме меня его никто не ест: остальные наши, с позволения сказать, коллеги ударились в философию и разглядывают собственные тарелки так, словно это - ключи к разгадке всех тайн бытия сразу. А повара жаль.

- Так что же вы так увлеченно обсуждали? - спросила Карна. - Неужели, кондитерские таланты местного кулинара?

- Нет, - рассмеялся я. И вкратце пересказал то, что случилось этой ночью и наш разговор с журналистом.

Девушка внимательно выслушала меня и кивнула:

- Понятно. Скажите, Нулкэр, у вас не складывается впечатление, что господин Мугид превосходно осведомлен о происходящем с нами? Я имею в виду эти сверхталанты на сутки.

- А даже если и так? Он в этом не призна ется, можете не сомневаться.

- А вы не задумывались, п о ч е м у ?

- Что - "почему"?