– Читать умеет, но не любит. Ей больше по нраву с гремлином по саду бегать, да с Мартой пироги печь.

«Что ж, видимо, нужно будет и этим вопросом заняться. Нельзя оставлять такую взрослую девицу с пустой головой. Это, в конце концов, может быть опасно. Для окружающих».

Вспомнив сцену в саду, решила еще кое-что спросить:

– Скажи, Роджер, королева ведь умеет колдовать?

– Госпожа обладает сильным даром, – с гордостью протянул он.

– А она, что, правда Богдена в жабу превратила?

– Было дело, – рассмеялся он. – Гремлин не смог развеселить Ее Величество, когда та была не в духе.

«Как мило».

– А… я? Я могу колдовать?

Недолго помолчав, Роджер задумчиво произнес:

– Нужно пробовать, иначе не узнаем. Тебе понадобится гримуар.

– И где мне его взять?

– Возле кровати расположены канделябры, видишь? Потяни правый на себя.

По зеркальной глади прошла уже привычная рябь, и на месте маски появилось изображение настенного кованого подсвечника. Найдя копию на противоположной стене, выполнила распоряжение Роджера. Канделябр с легкостью поддался, выступая вперед, словно рычаг. Послышался скрежет металла, и в каменной кладке образовался проход, за которым скрывался темный коридор.

В конце коридора обнаружилась просторная комната с двумя длинными столами вдоль стен. Один из них был заставлен различными инструментами, котелками и колбами с травами, на втором возвышалась небольшая стопка книг в кожаных переплетах с темным тиснением. Подхватив верхнюю из стопки, я с любопытством пролистнула несколько пожелтевших страниц, исписанных чернилами. Казалось, что я держу музейный экспонат или очень качественный реквизит для исторического фильма. Просмотрев внимательнее написанное, я пришла к неутешительному выводу, что без помощи здесь не обойтись.

Вернувшись в спальню, подошла к зеркалу и сняла его со стены. Оно оказалось тяжелее, чем я предполагала, и едва не рухнуло на ковер, когда меня качнуло в сторону.

– Что ты творишь? – послышалось злое шипение, сопровождаемое тихими ругательствами.

– Несу тебя в секретную лабораторию, – пропыхтела я, протискиваясь с громоздким зеркалом в узкий потайной коридор.

Поставила его на ближний край стола, прислонив к стене так, чтобы отображалась вся поверхность и взяла в руки одну из книг.

– Ну, и что мне с этим делать? Как колдовать?

Мое отражение сменила сердитая гримаса маски. Устало выдохнув, Роджер произнес:

– Давай начнем с простого. Например, рецепт на восьмой странице.

– Порошок истины, – прочитала вслух аккуратно выведенную чернилами надпись. – Три шепотки тертого имбиря, два штека лиловой гвоздики, три штека семян Розалии Водной. Тереть по часовой стрелке тридцать бликов, дать настояться порошку минимум два цайтаура.

Раздраженно фыркнув, посмотрела на зеркало.

– Роджер, я и половины из написанного не поняла.

Тонкие брови маски картинно сошлись домиком, а уголки рта изогнулся вниз. Роджер с горечью протянул:

– Мне тебя что, как дитя малое всему учить придется? Ладно, проще будет по ходу дела объяснить. Бери ступку и ингредиенты, они стоят на втором столе, баночки все подписаны.

Спустя несколько минут я разложила перед Роджером все необходимое и выжидательно на него уставилась.

– Нам еще понадобятся весы, вот эти, – он показал изображение металлической миски на деревянной подставке со стрелками и выжженными символами.

Порывшись среди инструментов, нашла нужный предмет и поставила его рядом с раскрытой книгой.

– Итак, сначала все смешай, – терпеливо начал Роджер. – Имбирь, гвоздику и семена Розалии.

Я высыпала в ступку три щепотки имбиря и подхватила баночку, подписанную «гвоздика лиловая».

– И что значит два штека?

– Штек – это вес одной булавки. На весах поверни первую стрелку на цифру два, вторую на символ в виде прямой черточки и точки. Потом медленно подсыпай в миску гвоздику.

Сделала как он сказал, комната тут же наполнилась терпким ароматом, от которого засвербело в носу. Когда в миске набралась небольшая горстка мелких палочек темно-фиолетового цвета и прозвучал тихий звон колокольчика, я уже дышала через раз.

– Все, этого хватит, – подал голос Роджер, – сыпь в ступку.

Проделала ту же операцию с семенами, и перед тем, как начать растирать всю смесь, уточнила:

– А тридцать бликов – это сколько?

– Тридцать раз моргни, вот столько, – хмыкнул Роджер.

Я закатила глаза и принялась толочь по часовой стрелке.

«Ну как же глупо у них тут все устроено, – думала я, моргая. – Надо будет им ввести нормальную систему измерений».

Странно, но мне показалось, что я это делаю уже не в первый раз, словно движения были мне привычны.

Предстояло ждать почти два часа, пока порошок настоится, и я решила скоротать время за беседой с угрюмым Роджером.

– В чем же здесь магия, если всего-то и нужно ингредиенты смешать?

– Только те, кто обладают ведьминским даром, всего лишь смешав несколько трав, могут сотворить магическое зелье. Так что осталось подождать, и узнаем, есть он в тебе или нет.

– А как же заклинания? Взмахи палочкой или, там, ритуалы с пентаграммами?

– Есть маги, которые могут применять дар напрямую, например, управлять стихиями. Есть чернокнижники, они используют заклинания. А вот Гримхильда – ведьма, ее магия раскрывается только в ведьмовских снадобьях.

– Погоди, значит, чтобы колдовать, королеве нужно готовить специальные зелья? Получается, когда она превратила Богдена в жабу, она заранее к этому подготовилась? – я озадаченно посмотрела на Роджера.

– А ты сообразительная, – мне послышалось в голосе Роджера некоторое уважение. – Да, Гримхильда поддерживает образ довольно жесткой королевы, которая на эмоциях может заколдовать любого. Но для этого она заранее продумывает и готовит зелья, так что такие превращения для нее не являются неожиданностью. Никто об этом не догадывается, все считают ее сильной чернокнижницей.

– Настойка, которую выпила королева перед моим появлением тоже была магической?

– Да, она три дня с ней провозилась. Узнала где-то секретный рецепт, где, не говорила, но мне он сразу показался странным. Уж очень нестабильные в нем ингредиенты. Но она и слушать ничего не желала.

– Хм-м…

Мысли, которые приходили в голову были не из веселых.

«Что, если та волшебная настойка оказалась для королевы смертельной? Но, с другой стороны, она ведь в ней не сомневалась…»

– Ну что, пришло время проверить, – известил Роджер, когда отмеренные два цайтаура истекли. – Нужно нанести порошок на то, что скрыто или изменено магией, он откроет истинный вид.

– Что, например?

Роджер как-то забавно крякнул и после недолгой паузы предложил:

– Да на лицо куда-нибудь нанеси, там почти всё воздействию магии подверглось.

Осторожно зачерпнув на палец немного порошка, аккуратно провела им по бровям. Смесь, по виду напоминавшая прозрачную пудру, впиталась в кожу, не оставляя следа. Затаив дыхание, я пристально всматривалась в отражение, но никаких изменений не замечала.

– Что ж, очень жаль, – поборов разочарование, натянуто улыбнулась, – видимо, мне не…

Я запнулась на полуслове, так как в этот момент брови начали медленно исчезать, словно их стирали невидимым ластиком. На том месте, где раньше были нарисованы тонкие линии, как в ускоренной съемке быстро прорастали волоски. Вскоре я уже рассматривала обычные темные брови, в меру густые, чуть изогнутые, но такие родные и любимые, что сдержать счастливую улыбку не удалось. После того как я нанесла еще немного порошка на лицо, наконец увидела в отражении привычную себя.

– Ну, кто на свете всех милее? – шутливо проворковала, разглядывая красотку в зеркале.

Роджер несколько секунд молчал, затем показал мне портрет Белоснежки и гаденьким голоском пропел: