— Ответственность, — рассеянно поправил Тень, вновь увлеченный эскизами.

— Да хватит уже! — прикрикнула Таня и осеклась, испугавшись, что разбудит Росси.

— Я заберу их. Эти эскизы.

— Зачем? — Таня подалась вперед, желая отобрать папку, которой завладел Тень, но он ловко отдернул руку.

— Мангон знает, у кого можно заказать такие костюмы. Кто будет в восторге от возможности отшить экстравагантную одежду, которую к тому же кто-то согласится носить.

— Мангон знает про тебя?

— Конечно, — ответил Тень, поднимаясь. — Он знает меня уже очень давно.

— И он не против того, что ты есть в его замке? — в представлении Тани он был нелегальным, почти вредным элементом в Сером Кардинале, который сует нос во все дела и которому хозяин точно не должен быть рад.

— Скажем так: у нас взаимовыгодное сотрудничество. Мы помогаем друг другу, — пояснил Тень, видя, что Таня не понимает.

— Тогда, может, ты знаешь, что он хочет делать со мной? — спросила она неожиданно кротко, и голос ее звучал глухо. — Зачем я здесь?

Тень громко выдохнул, с досадой помотал головой.

— Я пока не могу сказать, просто потому, что ты наделаешь глупостей. Уже наделала, и в следующий раз меня может рядом не оказаться.

— Но я буду жить?

Он молчал некоторое время, из-под капюшона рассматривая Таню, как она стоит, прижав руки к груди, и вся ее отвага, вся бравада съежились в тени возможной правды. Она жаждала знать ее и безумно боялась, потому что неизвестность дарит надежду. Лунный свет серебрил ее волосы, бросал тревожные тени на лицо, и Таня казалась непривычно хрупкой, почти фарфоровой, одно неосторожное движение, и она рассыпется звонкими осколками.

Тень сжал руку в кулак, будто сдерживал слова, а может, непрошенный порыв.

— Мангон делает все возможное, чтобы ты осталась жива. Это я могу тебе обещать. Но что будет завтра, решать не мне.

Таня тяжело, прерывисто выдохнула, запустила пальцы в волосы.

— Обеспечить уют, вкусную еду, одежду, — он помахал папкой, — это все, что сейчас в его силах, и я постоянно напоминаю ему об этом.

“Или хотя бы ты проживешь последние дни в роскоши и сытости”, — читалось между фраз, а может, Таня просто придумала себе лишнего, но все равно не сдержалась и крепко ухватила себя за предплечья.

— Что ж, сейчас я покину тебя, наведаюсь в кабинет Мангона. А тебе пора отдыхать.

— Наверное, ты правый, — Таня тоже поднялась со своего места, чтобы проводить его, как проводила бы нормального гостя. Ей нужно было остаться одной, подумать и успокоиться. — Постой! Ты забываешь пирожное.

Тень коротко оглянулся, будто на столе лежало что-то омерзительное.

— Выброси его, — прохрипел он. — Давай договоримся, что я тебе должен еще одно. Нормальное, без привкуса осуждения.

Таня неопределенно дернула плечом, и Тень выскользнул из спальни, быстро растворившись в темноте. Стылый осенний воздух ворвался в комнату, холодными щупальцами обвил ноги, но Таня еще долго не закрывала дверь, так и стояла, не в силах надышаться.

***

Мангон все-таки вспомнил о том, что у него необычные гостьи, но не явился сам, а отправил к ним Раду. Она появилась на пороге Таниного кабинета под конец завтрака, когда тарелки почти опустели, и в корзинке остался последний, восхитительно золотистый кусок хлеба, и трое друзей разыгрывали его в камень-ножницы-бумага, правила которых оказались понятны даже в чужом мире. Раду несколько мгновений созерцала накрытый столик, и Жослена на полу, демонстрирующего двумя пальцами ножницы, и смутившуюся Росси, и неприлично довольную Таню рядом с ней.

— Раду, доброе утро! — протянул Жослен, улыбаясь. — Не хотите рахи?

— Нет, спасибо, — ответила та холодно. — Я с посланием от дэстора Мангона, он просит Татану и Росалинду об одолжении.

Друзья удивленно переглянулись.

— Татана и Росалинда помогут ему, чем смогут, — ответил за них Жослен.

— Очень рада это слышать. Дэстор сегодня ожидает важных гостей, и ему требуется, чтобы замок остался пустым, поэтому он просит вас провести пару приятных часов в Южной башне.

Таня нахмурилась. Происходило что-то странное, Мангон явно задумал недоброе, иначе зачем ему выгонять их из замка, когда можно найти более простое решение?

— Может, мы просто в комнате посидим?

— К сожалению, дэстор Мангон выразился вполне ясно: в замке должны остаться только необходимые слуги, — ответила Раду и поджала губы.

— Говорят, что в совете Мангона есть слышащие, люди с особой чувствительностью, и с ее помощью они слышат все на большом расстоянии, — сказал Жослен, и Росси округлила глаза.

— Не стоит распространять глупые сплетни, Сен-Жан, — тем же ледяным тоном ответила Раду. — Ваш учитель также приглашен на встречу, а вам он оставил задание. Советую поторопиться, чтобы не сердить его.

— Нет-нет, я не буду сидеть один в галерее и сортировать его черновики. Я лучше прогуляюсь с дамами, — Жослен отвесил шутливый поклон.

— Но дэстор Вашон... — начала было экономка.

— Раду, милая, я же не пленник в конце концов, — Жослен улыбнулся экономке. — Я свободный художник.

— Ассистент художника, — заметила Раду.

— Не так важно. Если мне не запрещено общаться с тэссами, я бы провел время с ними. Они же, — он сделал ударение, — тоже не пленницы?

Раду замялась. Она не знала, как назвать девушек, потому что добровольным их визит никак было не назвать. Но и пленницами они в привычном смысле не являлись.

— Разумеется, нет. Можете пройти вместе с ними в южную башню.

— Прекрасно! Вы как всегда добры, — Жослен улыбался, но падающие на глаза кудри закрывали тревожную морщинку, которая появилась между бровей.

Росси сложила в корзину плед, фрукты из вазы на комоде и шаль. Также она уговорила Таню набросить на плечи плащ, мужской, тяжелый, но это было неважно, когда по небу ползают медлительные серые тучи с набухшим от воды брюхом. Раду нетерпеливо ждала, пока гости соберутся и отправятся вслед за ней прятаться с глаз приличных людей долой.

— Ну наконец-то, — не особо сдерживаясь процедила она, когда Таня и Росси в компании Жослена вышли из комнаты. Раду повела их не к главной лестнице, а налево, туда, куда в их первый день завела Таню ее компаньонка. Больше они тем путем не ходили, а воспоминания о странном пленнике в подвале до того момента никак не могли пробиться сквозь череду удивленных и тревожных мыслей. Но сейчас, стоило Тане увидеть лестницы, как она сразу вспомнила и длинный спуск, и стенания незнакомца за запертой дверью.

— Не останавливайся, а то потеряешься, — посоветовал Жослен, подталкивая Таню в спину. Росси бросила на нее взволнованный взгляд, но Таня промолчала об их вторжении в замковое подземелье: она все еще не решила, что делать с тем фактом, что Мангон держит в замке пленников.

Раду должна была вывести гостей через боковую дверь из главного здания замка, провести их вдоль стены в южную башню и оставить дожидаться, пока их пустят обратно. По расчету, их никто не должен был видеть, тем более Мангон. Однако именно он стоял в проходном холле и рылся в небольшом комоде. Таня увидела широкую спину, обтянутую белой рубашкой, и тонкую косу, спускавшуюся вдоль позвоночника, с большим красным пером на конце, и только потом поняла, кто перед ней.

— Раду, где третьи ключи от хозяйственного блока? Я столько раз просил не трогать мои вещи, — спросил он, услышав знакомые шаги экономки. Мангон развернулся на каблуках и увидел, что Раду не одна. Его миндалевидные глаза смотрели сосредоточенно, почти сурово, рука метнулась к лицу, будто он хотел прикрыть в отвращении рот, но в следующее мгновение взял себя в руки и вновь стал выглядеть холодно и надменно. — Раду, что это? Они же должны быть уже в башне.

Таня ожидала увидеть раболепие и страх в позе Раду, но в ее глазах отражалась лишь усталость. Ну, и раздражение из-за гостей:

— Я говорила им, что нужно быстрее. Что с них взять, они не понимают, что происходит вокруг.