— Я же сказала: налево, налево и направо, вниз по широкой лестнице. Так сложно запомнить? — перед ними стояла Раду, уперев полные руки в бока. Лицо ее выражало то недовольство, которое бывает у воспитателей, вынужденных общаться с непослушными детьми.

— Я так и шла, как вы сказали, — пискнула в ответ Росси.

— Если не умеешь слушать, так и скажи. Я этот замок знаю как свои четыре пальца, — незнакомка вытянула вперед руку, на которой отсутствовал безымянный палец. Таня с любопытством уставилась на изуродованную руку. Интересно, это дракон откусил?

— Пойдемте скорее, дэстор Вивьен прибыл пять минут назад, — Раду быстро зашагала по коридорам, уверенно поворачивая то налево, то направо. Нельзя было сказать, что все в замке было одинаковое: серые стены с огромными картинами на них сменялись тканевыми обоями или деревянными панелями, кое-где стояли диванчики, тумбы с различными безделушками или небольшие изящные статуи. Если живешь в замке не один год, как это было в случае с Радой, ориентироваться в нем несложно, но Тане было вполне понятно, почему Росси заблудилась.

Малый кабинеты оказался довольно просторной комнатой с тяжелыми зелеными гардинами. У окна стоял стол, перед ним — несколько кресел, так что в них можно было устроиться небольшой компанией и обсудить важные драконьи дела. Вдоль стены тянулись неизменные книжные шкафы, на тумбочке рядом с дверью стоял небольшой граммофон. Пахло свежестью — недавно здесь открывали окна — и чистотой, как пахнет в нежилых комнатах, существующих, лишь чтобы принимать гостей. В одном из кресел примостился сам дэстор Вивьен, сложив руки на круглом животе и прикрыв глаза.

— Дэстор Вивьен, — негромко позвала Раду. — Тэссы Татана и Росалинда пришли.

Росси чувствительно сжала руку Тани и улыбнулась так широко, что у нее должны были разболеться щеки. Еще бы, ведь ее представили, будто знатную особу, о таком маленькая служанка и мечтать никогда не смела. Вивьен еще некоторое время сидел, не двигаясь, будто досматривал сон или додумывал важную мысль, а потом открыл глаза и расцепил руки.

— Великая Матерь, наконец-то! Я жду вас не меньше часа, — он поднялся и оказался невысоким мужчиной среднего возраста с узкими плечами и бедрами, но заметным животиком. Лицо его было подвижное, и когда он хмурился или, что случалось довольно редко, улыбался, на нем появлялись крупные складки. — Так-так, а вот и они.

Раду извинилась и тихо выскользнула из кабинета, отправившись по своим делам и оставив подруг на растерзание гениальному Вивьену. Он осмотрел их сначала издалека, потом подошел ближе. Покачал головой.

— Не мои манекенщицы, конечно, — сказал он, и Росси от досады прикусила губу, а Таня по своему обыкновению не поняла половины слов, а потому была беспечна и немного скучала. — Так! — Вивьен хлопнул в ладоши, заставив вздрогнуть. — Маэстро Вивьен сделает из вас красоток.

Он взял с кресла планшет и автоперо и принялся рисовать. Вивьен кружил вокруг девушек, прищуривался и выставлял ручку, чтобы измерить пропорции, что-то бормотал под нос. Его брови хмурились, придавая ему совершенно недовольный вид, но сам маэстро казался полностью погруженным в работу. Иногда он вскрикивал: “Атлас!” или “Олморское кружево!”, — а потом сокрушенно качал головой: “Прошлый век, безвкусица и пошлость”. Росси следила за ним с самым восторженным выражением лица, тогда как Таня позволила себе наглость:

— Прошу прощения…

— Тц-тц-тц, — зацокал Вивьен.

— Я имею вопрос…

— Тц! Тц! — еще выразительнее зацокал он.

— Вы не хотеть узнать, что я люблю? — Таня все-таки договорила.

— Тц! — громко, почти грубо цыкнул Вивьен и уставился на нее, как на что-то совершенно непотребное.

— Северянка, пожалуйста, не отвлекай, — шепотом взмолилась Росси. — С такими портными не капризничают, они сами решают, что сошьют тебе, и всегда попадают в самую точку.

— Как это — решают? — зашипела в ответ Татана. — А если не понравится?

— Такого не может быть! — громко, с патетическим придыханием заявил Вивьен. — Мои платья всегда сочетают традиции и моду, я использую только лучшие материалы, которые собираю, как жемчуг, со всего света. Мои мастерицы расшивают платья вручную, и за едиснтвенную ошибку я заставляю переделывать с начала. Да что вы можете знать о моем искусстве, моей руке? — с горечью спросил он, и было видно, насколько несчастен он быть в проклятом малом кабинете и шить для таких простых неискушенных девчонок, в которых ни изящества, ни манер.

— Я не буду носить платья, лучше пристрели меня сразу, — шептала Таня по-русски, наблюдая за тем, как портной обиженно перебирает листы с эскизами.

— Я не понимаю, — в ответ зашептала Росси.

— Платья — нет, — прорычала Таня на драконьем. Росалинда удивленно посмотрела на нее. — Нет. Никак. Нет. Даже не смотри на меня так.

— А что ты тогда хочешь?

— Брюки, — ответила Таня по-русски, а потом подошла к портному и дернула его за штанину. Вивьен отшатнулся и посмотрел на нее ошалело и даже немного испуганно.

— Что здесь происходит? — высоким голосом, дрожащим от ярости, воскликнул он.

— Таня, нельзя щипать чужих людей за бедра, — Росси оказалась рядом с подругой буквально за секунду и пыталась оттащить ее от несчастного портного.

— Брюки, — настойчиво повторила Таня, ткнув в сторону мужчины пальцем.

— Брюки? — повторила Росси на драконьем, не скрывая удивления. — Северянка, милая, у нас женщины не ходят в брюках.

— Брюки? Какие брюки? — переспросил портной. — Вот наброски, только посмотрите! Вечерние платье из креп-де-шина и гренадина, белье из тафты, термаламовые халаты. Почему брюки?!

— Северянка, давай посмотрим платья. Ты же слышишь, креп-де-шин! Пожалуйста, — взмолилась Росси, но Таня упорно мотала головой.

— Платья — нет!

— Может…

— Нет.

— Я не могу! — заявил Вивьен, потирая лоб. — Не могу! Пусть дэстор Мангон делает со мной, что хочет, но никакие деньги… Слышите? Никакие! Не могут купить мое самоуважение. Это неслыханно, возмутительно, пошло в конце концов! Запомните, юные… девушки, — он даже не назвал их тэссами, решив, что и такого отношения они не заслужили. — Вам никогда не стать сколь-либо уважаемыми членами общества Илибурга. Вы навсегда останетесь хамками без вкуса и таланта.

Росси смотрела на него во все глаза, которые тут же заблестели от непрошенных слез. Оказавшись на несколько мгновений в сказке, где к ее называли тэссой и обещали платье с олморским кружевом, она не могла спокойно слушать отповедь портного. Ну да, служанка и странная дикарка — вот кто они такие, и глупо мечтать о чем-то большем.

— Росси? Почему глаза мокрые? — нахмурилась Таня, заглядывая ей в лицо. — Что этот старик говорить?

— Старик? — задохнулся Вивьен, а Таня только отмахнулась от него. Ее больше беспокоила подруга, и она и подумать не могла, насколько глубоко она обидела мастера. Она по-прежнему путалась в словах и совершенно не чувствовала ни их оттенков, ни уместности, ни контекста. Вот только Вивьену было все равно, что эта вздорная девчонка знает или нет. Он не начал крушить ничего вокруг только из чувство глубокого уважния и страха перед Мангоном, и ярость, не найдя выхода, клокотала в нем, как кипящая вода.

— Драконья теща! Это возмутительно! Я двадцать лет шью женские костюмы, я лучший портной Илибурга. За что мне такое унижение? Какой позор…

Мужчина посмотрел еще раз на плачущую Росси, на сердитую Таню, как будто хотел их ударить, а потом вылетел прочь. Он сокрушался все время, пока его голос было слышно в гулких коридорах замка. Таня и Росси остались в кабинете, где повисла неловкая пауза.

— Мне так хотелось платье с креп-де-шином, — жалобно сказала Росалинда.

— Я не знаю, что это, но замотаю тебя этим от головы до ног, — сурово пообещала Таня, — но для меня платья — нет! — безапелляционно повторила она, а сама сгорала от стыда и жалости к подруге. Как горели ее глаза, когда она слушала про все эти платья с огромными юбками, пышными воротниками и рюшами! Но с Тани было довольно: она больше не могла выносить огромные куски ткани, болтавшиеся вокруг ног, и если эта пытка не прекратится, то она сломает шею на какой-нибудь лестнице, и дракон даже не успеет ее слопать.