— Один — ноль.
— Виталина, что здесь происходит? — голос уже знакомого мужчины с бородкой звучал удивленно и возмущенно. — Что ты творишь?! Это особая гостья, ты же знаешь.
Виталина бросила на Таню последний презрительный взгляд и повернулась к ней спиной.
— Особое блюдо, ты хотел сказать? Не волнуйся зря, отец, тебе это вредно. Мы просто общались.
— А потом ты решила ее побить? — криво улыбнулся Ястин.
— Она была со мной груба! Ты знаешь, что я не прощаю наглости.
Сколько гордости и благородства в осанке, подумала Таня, и сколько яда в словах.
— О, так ты знаешь язык этой северянки? — в голосе Ястина звучала насмешка, а не любопытство. — Раз понимаешь ее грубости?
Виталина вскинула голову:
— Мне хватило ее наглого тона! И никакая она не северянка, она…
— Виталина! — в интонациях милого круглого Амина послышался металл, и даже Таня, не понявшая ни слова, кроме звучного имени, поняла, что девица сболтнула лишнего. Вот знать бы, что. — Как ты вообще тут оказалась в компании… нашей гостьи?
— Татаны, — услужливо подсказал Ястин.
— Я хотела поговорить с ней, — пожала плечами Виталина, будто это желание само собой разумеется. — Я имею право знать, кто обитает в моем доме.
— Попрошу не забываться, — негромко, но с явно нарастающем гневом в голосе ответил Амин, — что это пока мой дом, а твоего здесь нет разве что волосы на подушке.
Виталина замерла, распахнула темные глаза и будто от возмущения забыла, как дышать. Ястин наблюдал за разворачивающейся сценой с ухмылкой, а Таня — с невероятным сосредоточением, пытаясь уловить смысл происходящего и, возможно, увидеть что-то полезное для себя. Виталина подошла к отцу и посмотрела на него сверху вниз: она была выше на целую голову. Она еле заметно дрожала от ярости, которая всегда легко вспыхивала в ее сердце и мигом захватывала все существо.
— Какое право… При других, — прошипела она. Одной Великой Матери известно, почему она сдерживалась, возможно, считала, что скандал в присутствии посторонних только еще больше унизит ее, больше, чем демонстрация Амином его родительской власти, но бургомистр мог быть уверен, что позже его ждет настоящая буря с криками, слезами и битьем всего, что подвернется под руку. Но это будет позже, сейчас же бургомистр стоял, гордо выпятив круглый живот, и наслаждался своей строгостью и порядком, который он способен поддерживать.
— Гости скоро прибудут, — сказал он, — ты можешь идти готовиться к приему.
Виталина прекрасно понимала, что ее просто отсылают из комнаты, но спорить не решилась. Она грациозно подхватила юбки и прошествовала к выходу, замедлив шаг рядом с Ястином. Тот протянул ей руку, и девица коснулась его локтя кончиками пальцев, посмотрела напоследок многозначительно на Амина и вышла.
Ястин тут же забыл о красавице Виталине, переключив внимание на Таню, которая все это время стояла в глубине залы и чувствовала себя настолько некомфортно, будто ей тыкали в спину копьем.
— Какая приятная встреча! — воскликнул он, распахивая руки в приветственном жесте. Он быстро пересек залу. Его движения были уверенными и плавными, движения искушенного фехтовальщика, какими Таня их себе представляла. — Рад снова вас видеть.
Его голос был мягким, бархатистым, а губы растянулись в улыбке, и было так легко поверить, что он правда рад Тане.
— Здравствуйте, — ответила она по-русски коротко и резче, чем стоило. Она уже знала это слово на местном языке, но решила оставить свое обучение в секрете: нужно выведать планы нелепого мужчины с бородкой на ее счет. С самого начала Тане не понравилась жалость, которая плескалась в его карих глазах, когда он с ней разговаривал.
Вдобавок к приветствию Таня решила поклониться. Сделать книксен у нее не получилось бы, рукопожатие навряд ли было здесь в чести, поэтому она просто кивнула, чуть более глубоко, чем кивнула бы старому знакомому.
— Нет-нет, — продолжая улыбаться, Ястин обхватил девушку за плечи и заставил распрямиться. Ладони у него оказались тонкими и прохладными, и застигнутая врасплох, Таня уставилась на него широко распахнутыми глазами. Продолжая довольно улыбаться, мужчина протянул руку, будто ожидая что Таня ее пожмет. — Мы здороваемся так. Давайте вашу руку. Давайте-давайте, — он перехватил запястье Тани и показал, как она должна коснуться его локтя. — Вот так. А я в ответ пожимаю ваш локоть. Это значит — здравствуйте.
Глаза у Ястина были светло-карие, и в желтом свете ламп казалось, что внутри в них тлеют огоньки. От улыбки на щеках намечались едва заметные ямочки, которые делали его лицо еще более обаятельным. Таня замерла, словно зачарованная, чувствовала тепло мужских пальцев, непривычный запах иномирного парфюма и связь, которая вот-вот должна была между ними возникнуть, которая зарождалась, расцветала, тянула щупальца к ее одинокому истосковавшемуся сердцу, стремясь захватить, сжать, завладеть. У Тани зашумело в руках, и ей захотелось то ли глупо улыбаться, то ли спрятаться за кресло…
— Навряд ли ей это понадобится, Ястин, — громко заметил мужчина с бородкой, и магия пропала, разбилась о цветные плитки пола и рассыпалась по нему осколками волшебства. Ястин стоял напротив, холеный, красивый, со своими прохладными руками и медовыми глазами, но смеяться Тане уже не хотелось. Она вдруг обнаружила, что покрылась испариной, и теперь ее охватил холод.
— Почему нет? Она не знает элементарных правил, так почему же не помочь? — резко спросил Ястин, недовольно покосившись на бургомистра.
— Потому что она не успеет ими воспользоваться, — ответил хозяин дома. — Ох, опять лампы погасли. Где-то тут была тверань… Ястин, поможешь поменять?
Таня видела, как мужчина беспечно роется в низком комоде, инкрустированном мозайкой, и как заинтересованно смотрит на него Ястин, будто тот сказал что-то важное, и изнывала от недостатка информации и своего подвешенного состояния. Она вдруг испытала острое желание сбежать отсюда и отдохнуть.
— Вот она. Вставь в лампу, пожалуйста.
На ладони хозяина дома лежала небольшая колба со светящейся желтым жидкостью.
— Конечно, — ответил Ястин. В несколько шагов он подошел к мужчине, взял колбу и ловко открыв специальный отсек в бра, заменил пустую колбу на новую. Лампа мигнула пару раз и вновь загорелась теплым светом.
— Вот и славно. А то дворецкого пока дождешься… Ну что ж, мы хотели до начала приема обсудить новые инициативы, которые твоя семья хочет внести в Сенат…
— Амин, — с укоризной в голосе протянул Ястин. — У вас же гостья. Вы же не оставите ее тут стоять.
— Дух меня забери, точно! Надо позвать Росалинду. Где эта девчонка вечно ходит?
Росалинда обнаружилась за одной из дверей, что вели из залы. Она не решилась оставить Северянку одну в компании Виталины, о чьем сложном характере и спорных увлечениях не уставали судачить слуги, и теперь послушно вела Таню обратно в комнату. А вокруг творилось что-то невообразимое: дом Амина будто ожил, его коридоры наполнились людьми, которые несли цветы, ткани, стулья, коробки, бочки и бог знает что еще. Приходилось то и дело уворачиваться или прижиматься к стене, чтобы не врезаться в кого-нибудь. Откуда только взялось такое количество слуг в обычно умиротворенном особняке?
— Гости вот-вот прибудут, а ничего толком не сделано. Как обычно. Вот и суетятся, — пояснила Росси. — А знаете, я покажу вам кое-что! — она повернулась к гостье, и ее глаза блестели в твераневом свете. — Вам понравится! Оттуда видно весь шик, все блестящее великолепие. Признаться, я хотела сбежать от вас и полюбоваться в одиночестве… Но, Бурунд меня забери, я хочу, чтобы вы это увидели! Да и вдвоем веселее…
Росси потянула гостью вперед по коридору, потом направо, к черной лестнице, и наверх, выше, выше. Вспомнив дом со стороны, Таня сделала вывод, что они идут на верх большой башни, огороженной поверху кружевной каменной оградой. Они выйдут наружу?
Но Росси поднялась всего на один пролет и толкнула обитую медью дверь.
